Он замолчал. Я слушал. Через минуту, Люциус продолжил.

 — Когда началась вся эта заварушка, отец заставил сделать крестраж на тот случай, если род прервется. Я тогда только-только школу закончил, хотел в магическую Сорбону поступить. После создания крестража я был сильно измотан и уехал в место силы, в Норвегию. Оттуда в Польшу, потом в Эстонию, затем в Россию, Китай, Тайланд, Мексику. Колесил я долго. Писал Нарциссе, присылал подарки. Вернулся в аккурат ко свадьбе. А после нее… После нее я принял метку. Лорд давал мне задания за границей. Он знал о моей ситуации и отправлял меня поближе к местам силы, к источникам. Нарцисса писала мне, скучала, рвалась уехать вместе со мной. Плакала, когда я уезжал.

Люциус резко развернулся ко мне.

 — Я отсутствовал почти год. Когда приехал, Нарцисса была на шестом месяце. Она не скрывала от меня, чей это ребенок, да и так понятно, что либо я, либо отец. Всем говорили, что я вырвался полгода назад на один день.

 — Зачем он так поступил?

 — А сам, как думаешь?

 — Мама красивая… Он… он хотел ее?

 — Да, хотел. Поэтому и настоял на неравном браке.

 — И ты отомстил ему, — я хмыкнул. — А я все думаю, откуда драконья оспа в мэноре. Все просто. Да?

 — Да.

 — Крестный принес зараженные ингредиенты?

 — Да.

 — Он ведь втравил тебя в это, только чтобы с Уизли расквитаться?

 — Не только. Уизли, Крауч… Транснациональные корпорации. Ты знал, что Imperial Tobacco принадлежит нам? — я помотал головой. — Жаль, Дамблдора убрать не удалось. Теперь ты знаешь. Я не планировал говорить тебе это раньше твоего совершеннолетия.

 — Но сказал…

 — Сказал. Иногда мне кажется, что тебе лет сорок, если не больше.

 — Почему?

 — Слишком рассудительно себя вести стал. Из окна не выбросился, когда себя в зеркале увидел. Денег с гиппогрифа заработал. Лицо не прячешь. Заставил волшебный мир Англии следить за тобой. Я ожидал криков и попыток наложить на себя руки, а вместо этого получил выгоду.

 — Когда умираешь, начинаешь думать по-другому, — ну не говорить же мне, что я не его сын, точнее брат.

 — Что ты намерен делать дальше?

 — А что я должен делать?

 — Где крики о несправедливости или крик о том, какой твой дед плохой?

 — А надо? Ну, могу поорать. Толку-то от этого? Все же нормально идет.

 — Поясни.

 — У рода есть Наследник, ты отомщен, Род отомщен, кресло под Дамблдором шатается. Осталось вытащить родственников, найти крестражи и уничтожить. Все.

 — Вытащить родственников?

 — Лейстрендж и другие.

 — Поясни.

Интересно, а «Поясни» — это у него любимое слово?

 — Если Блэк не виновен, то где гарантия, что остальные виновны? Может, они без сознания валялись, а кто-то под обороткой вместо них действовал. Может, был судебный произвол.

 — Вполне возможно, что ты прав.

 — А Лонгботтомы… Их состояние похоже на попытку кривого обливейта, как у Локонса.

 — Ты хочешь сказать, что Лонгботтомы не сошли с ума от круциатуса?

 — Ну-у-у, тут два варианта. Первый — кто-то под оборотным зельем запытал Лонгботтомов. Но, почему Невилла не тронули? Второй — их пытали круцио и оставили вполне живых, но немного нездоровых. А затем кто-то залез им в голову, и мы получили овощи. А кто у нас самый сильный менталист в Великобритании?

Люциус рассмеялся.

 — Красивая подстава для директора. И ведь как прозрачно намекнуть можно.

 — Ну, как-то так.

 — Ты меня радуешь.

 — Что с Блэком?

 — Как только ты уедешь в Хогвартс, я отправлю его на лечение.

 — А проблем не будет?

 — Нет. Только деньги плати. И еще, Драко, не встревай в школе ни в какие разборки, никого не провоцируй и не попадайся директору на глаза.

 — Я постараюсь…отец.

 — Я же тебе…

 — Отец не тот, кто сделал, — перебил я его, — отец тот, кто воспитал. А воспитываешь и растишь именно ты.

Я не стал дожидаться ответа или какой бы то ни было реакции на свои слова и быстро вышел.

По этой причине я и сидел в школе тихо, как мышь под веником.

 — Ты в Хогсмид идешь? — вывела меня из задумчивого состояния Дафна Гринграсс.

 — Думаешь стоит?

 — Думаешь, стоит в замке сидеть?

— А что будем в Хогсмиде делать?

— К примеру, ты пригласишь двух очаровательных сестер в «Три метлы», — она явно заигрывала.

— А если я буду не один?

 — Ну-у-у… тогда нам по две порции мороженого!

 — Согласен.

***

В деревне светило солнышко и пели птички. После ухода дементоров люди и животные чувствовали небывалый подъем сил.

Стражей Азкабана убрали после того, как Блэк «написал» письмо в «Придиру». Ну как написал… под диктовку. Ксено Лавгуд опубликовал не просто печатным текстом, а еще и сфотографировал саму бумажку. Кстати, текст написан был на бумаге в клеточку. Это моя идея. Пергамент вещь недешевая и, при желании, можно вычислить, где он был куплен. А бумага есть везде. Вон, половина маглорожденных в тетрадках шариковыми ручками пишет.

Письмо было подобно настоящему взрыву. Лавгуд издал два дополнительных тиража. Потом продал «Пророку». И началось… Авроры чуть ли не под лупой изучали послание Блэка. Газеты поливали грязью Крауча, Дамблдора, Грюма (это он Сириуса брал). Фадж пытался отбрехаться, типа я не я и лошадь не моя. Даже гарантировал Блэку новое расследование.

Директору знатно трепали нервы. Как минимум раз в неделю его вызывали в министерство. Кресло председателя Визенгамота сильно шаталось, но Блэк не появлялся и старику удавалось держать позицию.

Все это подняло престиж журнала Лавгуда и его дочери. На Луну, конечно, смотрели как на чудаковатую, но трогать никто не собирался.

В письме Блэк рассказал, как было дело на самом деле. Кто был хранителем у Поттеров. Почему он погнался за ним. Про отсутствие суда, условия Азкабана и побег. Объяснил, что отощал настолько, что смог пролезть через отверстие, куда выливали «еду», а потом просто прыгнул в море. И ни слова про анимагию. Петтигрю погиб и точка. Бредово, если честно, но народ поверил.

Рассказал, что сейчас он путешествует по миру и поймал змею анаконду, даже фото прислал этой самой змеи (фотошоп наше все. Малфой старший прекрасно разбирается в магловских вещах).

Авроры, как собаки, кинулись в Южную Америку, где благополучно сгинули. В тамошних лесах много племен-каннибалов, нечисти, магически неактивных зон. Но английские авроры самые лучшие, правда?

В «Трех метлах» было многолюдно. К нам, с Дафной и Асторией, подсел Доджен. Мы заказали сливочного пива и мороженое девочкам.

 — Драко, — начала Астория, — откуда ты разбираешься в магловском мире? Я вот, совсем ничего в нем не понимаю.

 — Меня же на Главу Рода готовят. Взаимодействие с маглами неизбежно. Хочешь-не-хочешь научишься.

 — Было бы здорово побывать в магловском кафе, — протянула Дафна, явно намекая.

За соседний столик сели Кребб, Гойл, Паркинсон и Булстроуд. Я отсалютовал им бокалом. Пэнси и Милли покраснели, а парни ухмыльнулись.

 — Я за, но нужен порт-ключ, хотя бы в Гайд-парк. Аппарировать я не умею.

 — Можно устроить, — протянул Доджен. — Я могу достать портключ и в следующий поход в Хогсмид посидим в кафе.

 — Только одежда магловская нужна. По типу моей, — под мантией на улицу я надевал свой зимний костюм.

 — Маглы носят такие штаны и куртки?

 — Да, — ответил Доджен, — цвета могут быть любые, как и рисунки. Я вам трансфигурирую ваши мантии. Часа на три хватит, а там в туалет забежим.

 — Но колдовать…

 — Астория, ты серьезно веришь в эти сказки? В Лондоне полно волшебников. Министерство не определит, кто совершил колдовство.

— Тогда решили. В апреле идем в Лондон.

Дальнейшее пребывание в деревне свелось к поеданию мороженого, покупке сладостей и канцелярии. В «Сладком королевстве» столкнулся с Уизли и Грейнджер.

Смотрелись они комично — строгая отличница в отглаженной мантии и двоечник в рваных ботинках и грязной форме. Шли они так, что между ними поместился бы еще один человек, а возле пола показался кусочек грязного ботинка.