Я вышел играть с «Аэросмит». Прекрасно поработали. Чисто-спокойно-хорошо. «Металлика» — это жесть. На сцене жарища от пиротехники (теперь понятно, почему они полуголые бегают), энергетика толпы так и прёт, плюс мужики не совсем… трезвые. На сцене много разметки — куда нельзя наступать, где провод проходит, кто где стоит. Не сколько поёшь, сколько думаешь: «Есть тут метка или можно наступить?» Но отыграли мы на «ура»! Я был нереально счастлив свалить. Наверное, я ещё маленький с такими знаменитостями играть. Не ценю я оказанной чести. За кулисами меня ждали фотографы и журналисты. Поулыбался на камеру, сфотографировался с Тайлером и Ко, дал автографы фанатам — и пришла тетя Мардж.

Вы видели, как тараканы от дихлофоса разбегаются? Вот так же все фотографы и фанаты убегали с пути Марджори Фабстер. Женщина подхватила меня под локоть, и мы направились на выход. Всё, можно выдохнуть, еду домой.

* * *

Винчестерская школа встретила меня… насторожённо. Личность я известная, даже очень. Школа является пансионатом для мальчиков. Официально я здесь проучился уже год, а реально был всего три раза. Класса я не знал, расположений кабинетов тоже. Ничего, прорвёмся!

Отличия от российской школы были колоссальные.

Общежитие.

Общаг у школы целых десять. Одно на территории, остальные раскиданы по городу. Как и полагается любому общежитию, там есть комендант. Меня поселили в общагу на территории школы. Комната рассчитана на шесть человек. Душ и туалет один на комнату (правда душевых и унитазов было три штуки), есть прачечная, но закладывать и вывешивать белье (как и гладить) нужно самим. Условия спартанские. Как потом я выяснил — это во всех частных школах. Так принято, традиция. Моими соседями по комнате оказались мальчики с разных курсов. Я был самым младшим. Кристиан Флинт, Джонотан МакМилан, Дамис Райно, Грегори Вектор и Алекс Янковски. Вот тут я немного обалдел! Интересные фамилии, знакомые такие…

Столовая.

Теперь я понимаю, откуда Роулинг срисовала столовую для Хога. Тут то же самое — столы по курсам и лавки. Неудобно! Кормят не ахти. Вот уж не думал, что буду скучать по супчику или плову. Блядь, ненавижу пастуший пирог и пудинг! Как это можно есть?! Завтрак был чисто английским — овсянка и тосты, яичница с беконом, чай. На обед было что-то горячее типа рагу с овощами, ужинали, как правило, пирогом. Как я позже узнал, можно покушать и за пределами школы — что я и делал.

Уроки.

Уроки сильно отличались. Было пять обязательных дисциплин и четыре на выбор. Так как я уже «учился» тут целый год, то за меня предметы давно выбрали. Я учил английский, математику, див, историю, физику, химию. На выбор — музыка, немецкий, биология, менеджмент. Ещё были факультативы. Их посещение обязательно. Я выбрал (точнее, меня настойчиво попросила Моника) музыку, шахматы и кружок русской литературы, плюс ко всему я ездил на занятия с педагогом по вокалу и инструменту.

В классе было десять человек. Знаменитостей тоже хватало. Не один я был известен. Одноклассник Джон Суоррен — актёр, играет в кино. Авель Лодерс — озвучивает мультфильмы, ещё кто-то там — модель. Короче, знаменитостей тут много.

Теоретическая база здесь была слабее, чем учили меня. Но тут разжёвывали всё — пока не дойдёт до всех, дальше не учим. Было очень много практических занятий. Опыты, проекты, эксперименты. Все обучение сводилось именно к практическому материалу.

Не скажу, что мне всё давалось легко. Отстающим я не был, но и в лидеры не выбивался. Учитель физики был удивлен моими знаниями теории, но полным отсутствием практики. Он был немного… шокирован, когда я ему шестьдесят формул по физике написал, при этом провалив практические занятия. А математик был в экстазе — я решал логарифмы и производные. А что вы хотели? Знания, вбитые в мою пустую голову учителями советской закалки, никуда не делись. В своё время я знал наизусть девяносто формул по физике и мог найти, как минимум, шестьдесят физических явлений в любой картине. А таблицу Менделеева чокнутая училка (Евгения Павловна) заставляла вызубрить. До сих пор помню её «Именем Революции, выйти к доске!». Бр-р-р.

В общежитии ребята точно знали, что я родственник Поттера. Меня к ним и подселили специально. Я и Алекс Янковски были магглами, остальные — сквибы. Мы знали о магии, поэтому и оказались все в одной комнате. Я честно признался ребятам, что не хочу лезть в этот мир и нахрен он мне не сдался. Но Вектор (сын той самой профессорши из Гарькиной школы) подробно разъяснил, что никто меня просто так уже не отпустит. Обливейтить меня нельзя и оставлять без присмотра тоже, вот и запихнули к ним. Как бы ещё и не женили на волшебнице или сквибке.

А вот со сквибами было всё не так просто. Оказывается, чистокровные аристократы Великобритании сквибов пристраивают в определённые «свои» семьи — это сквибы рода и других родов, живущие в обычном мире. Через них маги ведут дела в маггловском мире. У Малфоев, Блэков, Флинтов, Аббот и многих других есть такие. Они даже фамилию не меняют. Мало кто знает, что у Люциуса Малфоя есть младшая сестра-сквиб. Учится в школе для девочек, рисует, ей шестнадцать. Узнал, почему у Малфоев один ребенок. У них рождается один маг, остальные сквибы. Младшему брату Драко сейчас четыре года, и он в мире магглов — у той же семьи, что и девочка. Он в этом мире считается родным братом сестрёнки Люциуса.

Это многое объясняет. К примеру, откуда чистокровные точно знали, кто в школе магглорожденный, а кто нет. В каноне Малфой-младший даже мысли не допускал, что Грейнджер сквиб или потомок какого-либо рода.

Сквибы старых родов тоже стараются выходить замуж и жениться «на своих». Кристиану сватали Эмили Аббот, девятилетнюю девочку-сквиба. Если сквибы женились или выходили замуж за магглов — их отсекали от рода. Потомков таких «отсеченных» называли грязнокровками. Ещё одну интересную вещь узнал. У двух сквибов всегда рождается волшебник и входит в род матери. Брак сквиба и грязнокровки не порицается и считается нормой. Сильных и талантливых грязнокровок старались пристроить замуж или женить на сквибе, чтобы получить потомство. Жениться чистокровному на грязнокровке было не принято. И не только из-за происхождения. Девушка-грязнокровка не сможет выносить и родить сильное потомство — погибнет. Либо ребенок высосет всё из матери, либо при родах умрёт. А ребенка от сквиба вполне сможет родить. Честное слово, племенные кобылы и жеребцы!

Не всё так просто в королевстве магическом.

Письма от Гарри приходили раз в неделю. В большинстве своём — нытьё про то, что ему там плохо. Электричества нет, в замке холодно и сыро, лестницы летают, двери исчезают, обогревателя нет, кондиционера нет, система оценок идиотская и так далее, и тому подобное. Думаю, пообщаюсь с ним плотно перед концертом. Его отпустят за сутки до Хэллоуина, и вернуться он должен на следующий день после. Письма носил Азазель. Птичка нагло ела печенье, оставленное Грегори на столе. Грег пользовался вороном. Передавал через него письма матери. Как он объяснил, мама не афиширует, что у неё есть ребенок, но кому надо — знают. Живёт он у деда, с матерью видится на каникулах.

Один акустический концерт я отыграл в музыкальном зале школы. Поднял престиж, так сказать. В выходные снимался в рекламном ролике. Выматывался я капитально. Сил едва-едва хватало на уроки. Утром шёл на занятия, потом обедал, затем были уроки «по выбору» и два раза в неделю факультативы. На музыке я отрабатывал акустику, ко мне приезжали мои музыканты и иногда подыгрывали школьники. Каждый вечер я приходил в зал и писал «песни». Выползал оттуда, обычно, за пять минут до комендантского часа. На кружке литературы были одни русские, хоть поговорить можно. Мы пели песни: и мои, и народные, и попсу. А вот шахматы мне понравились. Стратегии, ходы, приёмы. Было здорово. Канцелярию у меня быстро расхватали. Как я узнал от Моники, продажи меморабилии сильно пошли вверх. Очень пользовались спросом рюкзаки с Воландом, тетради с ним же и ручки. Вот так я и жил до Хэллоуина.