Я лишь махнул рукой. Недавно с подачи Гарри я узнал, что на моём счету, оказывается, находится двадцать миллионов фунтов. Музыкальные издательства начисляли деньги за авторство два раза в год — осенью и весной. Плюс мне неплохо капало за фильм, продажу меморабилии, дисков и концерты.

Сев в машину, мы поехали в Хамовники смотреть дом.

Дом был построен на оттяпанной у школы территории. Он был кирпичным, трёхподъездным, не девятиэтажным, как думал Геннадий, а восемнадцатиэтажным. В некоторые квартиры жильцы носили мебель, на нас внимания обращали мало. Его двоюродный брат показал нам две оставшиеся четырёхкомнатные квартиры во втором подъезде. Одна была на шестнадцатом, а вторая на пятнадцатом этажах. Комнаты были отдельные, с балконами. По сути, эта была коробка с ванной, унитазом, плитой и раковиной на кухне.

Попросили за неё пятьдесят тысяч долларов. Правда, обещали застеклить балконы, положить линолеум на пол, плитку на кухне и ванной с туалетом, поставить немецкую кухню.

Я знал, что меня нагревают, но я не обеднею. У моих бывших родителей будет своя квартира. Отец уволится с работы и устроится в милицию. Его не отправят в Чечню. Он будет жив. У этой семьи никогда не будет папы с весёлыми глазами в фоторамке с чёрной ленточкой.

Когда Сергей понял, что от него хотят, он просто окаменел. Геннадий сам вытащил его паспорт из шинели и подал Монике. Приехали два журналиста, сняли нас на камеру. Я попиарился. А отец так и не смог сказать пару слов на камеру. Он просто стоял и как рыба открывал и закрывал рот. Моника перевела деньги в ближайшем банке и привезла документы. Геннадий хлопнул его по плечу, разлил водку по стаканам. Только после того, как выпил, Сергей, дрожащей рукой подписал бумаги — договор на куплю/продажу и прочие. Он снял фуражку и, тяжело дыша, вытирал пот со лба, лохматил волосы, тёр лицо, будто пытаясь проснуться. А я смотрел на него, и мне хотелось плакать. Это же как человека нужно довести? Пусть у него всё будет хорошо.

Так впоследствии и оказалось. У мамы от перенесённых эмоций повысилось давление. Её положили в больницу. Папа со скандалом уволился с работы. Оказалось, руководящие органы очень настаивали, чтобы квартира в центре Москвы была передана в Фонд Советской Армии, но отец не согласился. Её бы точно отобрали, если бы новость о том, что одиннадцатилетний ребёнок из Англии подарил охраннику квартиру, не прозвучала из каждого утюга. Мою фотографию перепечатали даже в газете Ненецкого округа. Новость о солдате-золушке мусолили долго. Любит наш народ халяву! С заплесневевшей общаги родители выезжали с фанфарами. Им так и не простили успеха. Соседка как гранату вышвырнула из окна баночку из-под шоколадного крема, которую ей оставила мама. Самым счастливым обитателем оказался пьяный в зюзю сосед, которому отец презентовал бутылку водки. Но Люберцы находились в совершенно другом районе Москвы, и с «коллегами» по работе папа больше не встречался. Москва — город большой. Геннадий устроил его к себе на работу, он выучил английский. Мама пошла работать в школу. Туда же пошли учится и девочки. В школе они были очень популярны благодаря куклам Барби и фотографиям со мной. Впоследствии, когда я давал концерты в Москве, я каждый раз навещал свою прошлую семью. Встречали меня, как самого дорогого родственника.

* * *

С этим всем я даже на концерт «Арии» успел. Причём, я тихо офигевал. Нет, всё нормально, песни, альбом, вот только состав… в этой реальности они играли самым первым составом! Группа не разошлась в восемьдесят седьмом. Песни те же, но аранжировка немного другая. Может, там тоже попаданец затесался? Мы с охраной, уже без Сергея, беспрепятственно прошли за кулисы. Фото, рукопожатия и отбытие в гостиницу.

Утренним рейсом мы вылетели в Лондон. И я всё-таки купил себе настоящего, не бутылочного кваса. Благо в самолёт с жидкостью в это время пускали без проблем.

Аэропорт Хитроу встретил нас августовской жарой и новостью от Бойко.

Оказывается, мама отпаивает Гарри успокоительным, половина Косого переулка сгорела, Лорд Поттер развеялся пеплом по ветру, а его отца, Лорда Ардвидссона, награждают орденом Мерлина первой степени.

Вот знал же, что Поттера одного никуда отпускать нельзя!

Отступление третье

Школа чародейства и волшебства Хогвартс

Попытки шантажа со стороны прессы и авроров были до того жалкими, что Альбус даже обиделся. Ну и что с того, что он знал, что ребёнок проживает с жалкими магглами, а не с двоюродным дедом? Вот вам воспоминание, как он отчаянно торговался за жизнь мальчика с бесчувственным лордом Поттером, желающим добить ребёнка. Ну и зачем так топать ногами и брызгать слюной? Не желаете ли глоток-другой успокоительного зелья?

Дамблдор давно знал, что проще всего работать с порочными людьми. Скупому нужно пообещать скорую наживу, гордому пропеть дифирамбы, одинокому подарить видимость дружбы. Сноб и педант Александр Поттер был полон уверенности в собственной исключительности. По мнению директора Хогвартса, тот являлся гораздо более удачным кандидатом в Лорды, чем сын Чарльза. Джеймс, в отличие от своего дяди, воспитывался как будущий глава Рода. Он руководствовался соображением чести Рода, и, по большей части, не мог выбирать, что ему делать. Он также был настоящим, a нe ложным, патриотом. В своё время Альбусу удалось ловко задурить ему голову, но он не рассчитывал, что он сможет делать это и дальше.

Дополнительные места в Визенгамоте, которые с молчаливого согласия Альбуса подмял под себя Лорд Поттер, стали очень приятным бонусом. Дамблдор молчал да покровительственно улыбался, когда этот распушившийся индюк брал взятки или жертвовал крупные суммы на благотворительность. Ведь его голоса в Визенгамоте гарантировали продвижение того или иного нужного Альбусу закона. Если бы этот глупец не возомнил себя богом и не полез со своим рылом на международный уровень, то, скорее всего, он и дальше бы продолжал индюшатничать. Но увы… Сколько верёвочке не виться, а конец всё равно будет.

Альбус кротко кивал в ответ на упрёки и обвинения Александра, который явился к нему в кабинет, а сам думал о том, что мёртвый лорд Поттер будет для него сейчас гораздо выгодней, чем живой. На мёртвого, которому будет уже всё равно, можно повесить всех собак. Конечно, Альбус потеряет место главы Визенгамота и, вероятно, место главы МКМ. Но он сохранит место директора Хогвартса и в глазах обывателей останется чистым. Иногда отступить — не означает проиграть войну.

— Лорд Поттер, почему бы вам не пообщаться с простыми людьми? Покажитесь в «Дырявом Котле», пропустите с ними стаканчик-другой. Пройдитесь по Косому переулку, покажите людям, что вы сильны как никогда.

Последние слова он, довольно поглаживая бороду, говорил Александру Поттеру уже в спину. Пока лорд Поттер, как и планировалось, покидал его кабинет в почти невменяемом состоянии.

* * *

Тисовая улица. Кухня дома №4.

— Да как вы не понимаете… Так было нужно! — упрямо твердила раскрасневшаяся пожилая волшебница Миневра МакГонагалл. — Альбус, он…

— Кому было нужно? Вам? Да вы просто его выбросили! — орал крепкий мужчина.

На кухне дома номер четыре сидела вся семья Дурслей, за исключением детей, которые уехали на гастроли. Они как раз собрались ужинать, когда в комнате с хлопком материализовалась знакомая Петунье ведьма. Мало того, что она явилась без приглашения и упрекать стала, так ещё и с ходу стала требовать, чтобы они выступили в защиту Альбуса. Ведь где это видано, директор уже второй день даёт показания в Аврорате! А ведь он самый добрейший и честный человек, которого грязно оболгали. На маггла с собакой, который отлучился на минуту в соседнюю комнату, она внимания не обратила. Ведь у неё была миссия: восстановить справедливость!

— Вы свои жалким умишком никогда не поймёте, какая серьёзная опасность грозила мальчику в нашем мире! — напирала теряющая терпение женщина.