— И они тебя не заметили, — недоверчиво сказал Гарри.

— По-пьяни вообще ничего не замечаешь. Давай спать, а то будет как на стадионе — выйдем, а ещё автографы раздавать.

* * *

Моника нас «обрадовала» — перед выступлением мы при параде даём интервью в гримёрке, где будут другие музыканты. Как я понял, на нас хотят все посмотреть. Ещё бы! Столько бабла вбухано в двух мелких сопляков!

Гримёрка была… большой. В ней расползлись по углам (как тараканы) «Металлика», Купер, знакомый нам «Aerosmith» и ещё куча музыкантов, вроде как даже «Green Day» мелькал, но я не уверен. Для нас приготовили два стула в самом центре помещения. Шла настройка света и звука. В углу доносилось бряканье акустики, кто-то смеялся. Бойко сидел в углу с хмурым видом — его тоже припрягли с этой темой. Честно говоря — удивлён. Тут такие динозавры и мы, сопли зелёные! Хотя, с другой стороны, этим динозаврам уже всё надоело, и переложить общение с журналистами на чужие плечи они только рады. Интервью брала миловидная блондиночка лет двадцати семи. Нас снимали три камеры. Я только поинтересовался, прямой эфир или нет. Получив ответ, что запись выйдет завтра, позволил себе расслабиться. Началась запись, нас представили и…

— Здравствуйте мальчики — Гарольд, Дадли. Как дела? Как долетели? Как гостиница? Как город?

— Здравствуйте. Нормально дела. Живы-здоровы, остальное мелочи, — я решил начать первым.

— Вы уникальны! Такого ещё не было — десятилетние дети на сцене! Вы стали популярнее некоторых взрослых групп! — на заднем фоне последовало отчетливое хмыканье. — С чего всё начиналось?

— С того, что мы стали играть в Гайд-парке со студентами Королевской Академии музыки… — начал я. Меня перебил Гарри:

— Не-е-е, не с этого. Началось всё с того, что нас не приняли в «Guildhall Kindergarten». Нас и в Тринити не приняли.

— Для тех, кто не знает, мальчики говорят, что их не приняли в музыкальные заведения Великобритании. И вы обиделись и решили создать группу?

— Нет, — засмеялся Гарри. Мы играли с другой группой. Студенческой. Случайно познакомились. Записали с ними наши шесть песен, а потом уже свой альбом писали самостоятельно. Бойко был среди тех студентов, — парень помахал рукой в камеру.

— И как же вы сочинили свой альбом?

— В гараже! — отчётливый смешок со стороны участников «Металлики». Они тоже в гараже писали. — Сочиняли под собачий аккомпанемент, но продюсер не оценил вклад нашей собаки. Пришлось самим петь, — я увидел улыбки на лицах музыкантов. — Пёс обиделся и сгрыз «Гибсон», — я умолчал о том, что до этого мы гитару сломали и сами отдали собаке. Улыбки на лицах музыкантов стали ещё шире.

— А не обидно вам, что вы не поступили?

— Нет, — сказал Гарри. — Если бы мы поступили, то альбом бы точно не написали.

— Сочиняли долго? Сложно было?

— Сочиняли неделю. Писали на студии месяца два, — сказал я. Лица на заднем фоне были удивлённые.

— Насколько я знаю, вы снимались в рекламе «Гибсон», «Тама» и одежды «НьюРок».

— Честно говоря, я уже и не помню, где снимался, — ответил Гарри. — Я и в Канаде был, и в Хельсинки, и в Бельгии. Много где.

— А где ещё хотели бы побывать?

— Москва, — быстро ответил я.

— Неожиданно. А почему?

— Хочу увидеть огни Кремля! Изначально песня была «Moscow Calling», про то, что я хочу побывать в Москве и увидеть огни Кремля. Потом переделал в Лондон. Не получалось немного со словами. Да и русские рок-группы мне нравятся.

— Вы знаете русский рок? — она была удивлена.

— Да. «Ария», «Мастер», «Пикник». Мне очень нравится песня «Иероглиф» группы «Пикник». У Арии» — «Тореро». Да и вообще интересно побывать в Союзе! У нас несколько песен изначально было на русском. Они не вошли в альбом, но «Кукушку» я исполнил на концерте.

— Ого! Вы знаете русский? — заинтересованные лица на заднем фоне.

— Хорошо знаю. Ещё немецкий.

— А что за песни?

— «Кукушка», «Полковник», «Мама». Они записаны на английском, но я изначально писал на русском.

— Спеть сможете?

— На каком языке?

— Одну на английском, одну на русском. Я думаю, старшие поделятся гитарами?

Вот подстава! Не ожидал. Но, назвался груздем — полезай в кузов! Нам дали две акустики. Даже фирмы не смотрел. Поставили микрофоны. «Полковника» мы исполнили на русском. «Маму» на английском. С последней нотой нас ждали аплодисменты от всех присутствующих. Ведущая распрощалась с нами. Уф-ф, закончилось! В сторонке стояли Моника и Нэш.

— Прибить вас мало! Опять за своё! Всё-таки спели, что хотели. Не вздумайте на выступлении диверсии устраивать. Контракт железобетонный!

— Хорошо, Нэш. Как скажешь.

Выступление прошло отлично. Вместо Лондона, в песне, я орал: Нью-Йорк. А так, всё было по плану. После выступления — общее фото с теми, кто остался до конца. С музыкантами мы особо не общались, слишком устали. Я и Гарри с огромной радостью улетели домой.

Концерты в Азии прошли с оглушительным успехом. Нас выводили под плотным конвоем и не тем путём, которым мы приехали. Шагу ступить без охраны было невозможно. Фанаты преследовали, пытались залезть через окно в номер, штурмовали гримёрку. Я был рад уехать оттуда.

По приезду домой нас опять «обрадовали» большим мировым турне с сентября по сентябрь. Перерыв — конец декабря до середины февраля — и опять в бой. Дэвид вел переговоры с Советами по поводу выступления и продаж в России. А мы хотели спать!

Гарри позвонил Криви и Финч-Флетчли. Мы встретились в родном Гайд-парке, посидели в кафе под прицелом охраны, отдали фотографии с автографами, что привезли из Штатов, и мелкие сувениры из Азии. Поттер не слишком любил Криви, но с Джастином он неплохо сошёлся.

Я сдавал вступительные в Итон и Винчестерскую школу. Финч-Флетчли тоже должен поступать в следующем году. Не буду ему ничего говорить. Как и ожидалось, в Итон я не прошёл, а вот Винчестерская школа меня взяла. Монике выдали задания для нас, и мы отбыли в турне по миру.

Города и страны слились в одну полосу — самолет-гостиница-сцена-гостиница-самолет. Мы не успевали даже посмотреть города, в которых были. Съемки-интервью-автографы. Вопросы были стандартные — как вам наш город; какие ваши творческие планы; что у вас с группой Делл; правда ли, что я избил Криса. Группа «Делл», Полкисс и Голд вовсю раздавали интервью о том, какие мы нехорошие — песни украли, их избивали, воровали и много-много чего. Нэш орал на подчинённых, чтобы те прекратили слухи. А нам было пофиг, лишь хотелось домой. Поттер уже не хотел сниматься, не хотел на сцену — слишком устал. В самолетах и гостиницах мы делали уроки, читали книжки. Я всучил кузену Булгакова, чтобы знал, почему его кота так зовут. Большую часть книги он не понял, но ему понравились похождения Бегемота и Коровьева. Потихоньку были прочитаны Нарния и Средиземье. Делая уроки и читая историю, я всё больше и больше находил отличий со своим прежним миром. Самый яркий пример — царская семья не была расстреляна. Умерли они вполне обыденно — задохнулись при пожаре. Царь отрёкся от престола, долго не прожил. Банальный инфаркт его убил. Только княжна Анастасия осталась в живых — уехала в десятилетнем возрасте к родственникам матери в Германию. А у Сталина было два сына — Василий и Федор. Оба погибли во второй мировой. В этом мире не было Черненко! Андропов был, а Черненко нет. И таких примеров была масса. Результат исторических фактов тот же, а вот события, к ним приведшие — разные. Я всё чаще задумывался — а есть ли тот «я» в этом мире?

Рождество и Новый год мы проспали. В Англии я и Гарри старались лишний раз не появляться на улице. Делали дома школьные задания, играли в шахматы с полковником, ковырялись в машине с Верноном. Ещё мы ездили на студию, где я писал песни на русском. Дэвид договаривался с «Мелодией» о выпуске пластинки. В сборник вошли четыре песни на русском и три на английском. Лондон стал Москвой и перевёлся на русский. Это была единственная песня, которая должна была быть только на русском в этом сборнике. Помня, что в августе там будет «жарко», я сомневался, что мы попадём в Союз.