Да и сама ситуация была странная — я из России перенесся в Англию конца двадцатого века. Хорошо хоть английский знаю! Обидно — карьера псу под хвост, квартира, машина, деньги… Все бывшая жена заграбастает. Хорошо хоть сын остался, будет кому род продолжить. Хотя с таким сыном, как у меня, маловероятно. Придется принимать ситуацию философски — если меня сюда забросило, значит, так нужно. Прошлое оставим в прошлом, возьмем только опыт, жизнь Вернона Дурсля и будем продолжать гнуть свою линию!

В таких невеселых раздумьях прошла ночь, а утром ко мне заявился представитель компании "Мока-Мола", чей холодильник и угробил настоящего Вернона Дурсля:

— Добрый день, мистер Дурсль, — поздоровался прилизанный мальчик лет двадцати, — я представитель компании "Мока-Мола", уполномочен поговорить с вами о произошедшем.

Вот значит как. Судя по тону и поджатым, словно куриная жопка, губам, виноватым хотят сделать меня. А хер вам! В России от бандюков отбивался, с властями судился, китайцам умудрился неустойку впаять. Вы и подавно зубы об меня обломаете!

 — О том, что ваши сотрудники плохо выполняют свою работу, и, как следствие, подвергают жизнь и здоровье людей опасности? Ладно я, здоровый мужик, а если бы на моем месте оказался ребенок лет пяти? Вы понимаете, что творите? — вести беседу с представителями таких компаний нужно в обвинительном тоне, не давая возможности перевести тему.

 — Наша компания считает, что вы сами виноваты в том, что произошло…

 — То есть моя вина состоит в некомпетентном персонале, что не может закрепить холодильник? Я виноват в том, что ваши сотрудники не умеют работать? Вам плевать, что у меня на иждивении двое детей, жена и сестра? Я буду писать в прессу! Мало того, что "Мока-Мола" плохо работает, так еще и обвиняет в грехах пострадавших! Слышите, я обращусь в газету! — чем сильнее орать, тем больше шансов прослыть скандалистом, которому проще дать, что он хочет, а тонкие стены обеспечат свидетелей на суде, если до этого дойдет.

Парень, которого прислала компания, соображал быстро:

 — Что вы хотите? — «милый» мальчик с прилизанной челкой сбросил маску и превратился в опасного зверя. В его глазах появился хищный блеск, движения стали резкие, напряженные. Если себя я могу сравнить с моржом, то он похож на морского леопарда, который меня не съест, но понадкусывает.

 — Оплату лечения. На данный момент это семь тысяч фунтов. Оплату реабилитации — девять тысяч. Оплату упущенной выгоды — двадцать тысяч фунтов. Из-за вас я не подписал контракт и, соответственно, лишился прибыли. Моральную компенсацию в тридцать тысяч фунтов.

 — Вам не кажется, что ваши запросы несоразмерны полученной травме?

 — Вам не кажется, что мои запросы слишком скромные? Я человек в возрасте, из-за травмы обострились мои заболевания и стало барахлить сердце. Как вы думаете, «Телеграф» поместит мое интервью о том, что мировой гигант в мире прохладительных напитков представляет угрозу для потребителей, на первой странице или на второй?

 — Я вас понял, мистер Дурсль. Наша компания готова оплатить вам расходы, в общей сложности на пятьдесят тысяч фунтов.

 — Деньги принесите наличными в больницу. Составим акт приема-передачи и отказ от претензий друг к другу, — сказал я.

«Зализанный» что-то записал в своих документах и откланялся. Через полчаса лечащий врач повторно отправил меня на рентген, УЗИ, МРТ, анализы и процедуры. Итог был неутешителен — сотрясение головного мозга, межреберная невралгия, проблемы с сердцем, ожирение и еще куча болячек. Видимо, прошлый хозяин тела был настолько заебан домом и работой, что на свое здоровье времени не оставалось. А теперь это тело досталось мне и, соответственно, проблемы со здоровьем разгребать тоже мне. Черт!

О, помяни рогатого, как сам припрется. В моем случае — это жена и двое детей, которые ждали моего возвращения в палате вместе с лечащим врачом. Взрослые были заняты разговором, свин, то есть сын, жрал принесенные яблоки и бананы, оставленные на прикроватной тумбочке, а племянник просто смотрел в окно.

 — На, — я протянул черноволосому банан.

 — Можно? — недоверчиво спросил ребенок.

 — Да, можно, — и на непонимающий взгляд жены и Дадли пояснил: — Не хочу везти домой. Пусть дети съедят.

Тем временем Гарри шустро очистил банан от кожуры и запихивал в рот, словно боясь, что отберут. Странно это. Пацан неплохо одет, обут, худоват, но не выглядит заморенным и затюканным, а ест будто в последний раз. Ладно, разберемся.

— Мистер Дурсль, — начал доктор, — я не вижу причин держать вас в госпитале. Принимать препараты вы можете и дома. Пройдемте в кабинет главного врача, подпишем все документы.

Мой лечащий врач оказался мужиком с мозгами, поскольку в кабинете нас ждали представители компании "Мока-Мола", передавшие мне деньги и документы на них. Я же, в свою очередь, отказался от претензий к компании, тут же оплатил лечение и медикаменты, которые мне предстоит пить еще шесть дней, а затем вернулся в палату.

К моменту моего прихода Гарри и Дадли доедали фрукты, а Петунья разложила на кровати коричневый костюм-тройку, в который я и переоделся.

 — Вызови такси, — сказал я, завязывая галстук, — мы едем домой.

 — Милый, может, ты поведешь? — проворковала «вобла».

 — Пети, кошечка моя, у твоего мужа сотрясение мозга и перед глазами туман. Боюсь, что с моим диагнозом мы доедем до первого столба.

 — Хорошо, — ответила женщина, поджала губы и отправилась искать телефон.

 — Па-а-п, — протянул свиненок, — а что в чемодане?

 — Уколы, которые я буду ставить любопытным детям, чтобы они нос не совали куда не просят, — сказал я, продолжая воевать с галстуком.

 — Ну па-а-а-п-а-а, — заныл пацан.

 — Что?

 — Ну скажи-и-и-и, — канючил Дадли.

 — Таблетки мне выписали и документов там куча. Ясно?

 — Ага. А ты мне купишь новый компьютер?

 — Куда старый делся?

 — Сломался.

 — И кто в этом виноват?

 — Он, — мальчишка тут же показал пальцем на мелкого.

 — Это не я! — возмутился очкарик. — Ты сам его разбил!

 — Он врет! Это из-за тебя! Ты ненормальный!

 — Тихо! — я повысил голос. — Приедем домой и там разберемся. Все яблоки съели?

 — Не хочу яблоки, хочу киви, — тут же среагировал Дадли.

 — Мне вот на Луну хочется, — я отдал два последних яблока Гарри, — но денег нет, поэтому все просто: хочешь есть — ешь яблоко. Не хочешь яблоко — не хочешь есть. Ясно?

 — Угу, — буркнул черноволосый, жадно впиваясь зубами во фрукт.

 — Дадли, я не слышу твоего ответа.

 — Понятно, — хмуро отозвался толстяк.

В этот момент пришла Петунья и объявила, что нас ждет такси и пора ехать домой. Первыми со своих мест сорвались мальчишки, обгоняя и пихая друг друга, они бегом направились к машине. Следом за ними, причитая на каждом шагу, побежала Петунья. Я же неторопливо черканул подпись в бумагах, оставленных медсестрой, подхватил чемодан, где лежали документы с деньгами, направился вслед за женой и детьми.

Примечание к части

Бечено

Глава 3

Первая неделя, которую я провел в доме на Тисовой улице, подходила к концу, и не скажу, что это были самые плохие дни в моей жизни, но и не самые хорошие. Большая часть воспоминаний о прошлой жизни поблекла. Знаете, как будто я всегда и был Верноном Дурслем и какое-то время жил в России, а теперь вернулся домой. В холодной стране у меня осталась любовница и ребенок. Сын в РФ — единственный наследник, так что проблем с оформлением того, что у меня осталось, у них не будет, а я сменил имя и живу дальше. Теперь меня зовут Вернон.

Дом Дурсля был небольшой. Два этажа, кухня, одна ванная, гостиная, три комнаты, гардеробная, забитая старыми игрушками, чердак и подвал. Ах да, еще чулан под лестницей, в котором живет племянник. Почему мальчик спит в клетушке метр на два, а не в комнате, объяснила Петунья. Оказывается, в этом мире есть магия и Гарри малолетний маг. Его родители погибли от руки злого волшебника, а ребенка подбросили нам под дверь. В одиннадцать лет мальчик уедет в магическую школу, но Петунья его не отпустит — она вытравит из пацана всю магию и сделает нормальным человеком! Достаточно того, что ее лишили сестры, племянника она не отдаст, а чулан под лестницей скрывает ребенка от чужих глаз, не дает магии разбушеваться и очень полезен в воспитании.