Аксатов зашелся нервным кашлем, но продолжать разговор не стал. Дождался, пока за логистом закроется дверь столовой, и только после этого позволил себе крепко и забористо выругаться. Этот оклад не шел ни в какое сравнение с тем, что он, единственный в фирме специалист по тендерам, получал ежемесячно. Обида и злость накрыли его с головой настолько, что он оставил на столике в столовой свой обед и почти бегом бросился в кабинет к своему начальнику. И только на третьем этаже, прилично запыхавшись, принял другое решение и вернулся на свое рабочее место. Несколько движений мышкой и правильно поставленный вопрос только подтвердили слова логиста. Вакансия действительно была выложена на всех популярных ресурсах. Сергей распечатал несколько объявлений с разных сайтов и уже вместе с доказательствами пошел искать справедливости.

– Николай Алексеевич, что это значит?! – Он ворвался в кабинет руководителя без стука, отчего сидевшая на краешке стола Маша испуганно подскочила. Но Сергей не обратил никакого внимания на присутствие девушки. – Как это понимать?!

– Сережа, ты о чем? – Николаю не удалось быстро справиться с удивлением.

– Что значит вакансия специалиста по тендерам в интернете?

– А, ты об этом… Ну, давай начистоту, раз кто-то уже проболтался. Ты заканчиваешь текущий конкурс и увольняешься, Сережа.

– Что?! – Аксатов будто врезался в невидимую паутину липкой паники, тут же пробравшейся к самому сердцу.

– Ты увольняешься, Сережа, – повторил Николай совершенно спокойным голосом. – В следующий понедельник напишешь по собственному, отработаешь положенные две недели и исчезаешь. А твое место займет Маша.

Сергей шумно и глубоко вздохнул, гася эмоции. Хотелось убить, раздавить этого высокомерного ублюдка, но Аксатов приложил все силы, чтобы не допустить рукоприкладства. Не сейчас.

– Кто принял такое решение? – глухо спросил он.

– Я принял. Мне надоело терпеть твою усатую рожу в своем отделе, поэтому ты уйдешь. Сам или по статье, но уйдешь.

– Вы недовольны качеством моей работы?

– Я недоволен тем, что ты вообще существуешь. От тебя одни проблемы. Иди, Сережа, ищи лучше новую работу. Здесь ты работать не будешь.

– Съездить бы тебе по роже… – бросил Аксатов в лицо начальнику и, уже не слушая возмущения и угроз, вышел из кабинета.

В душе Сергея не осталось в этот момент ничего, кроме густого отчаяния, смешанного с давно забытым желанием умыть обидчика его собственной кровью. Когда-то, в совсем, казалось, другой жизни, именно так можно было уладить почти все жизненные неурядицы. Когда то, когда ему было шестнадцать, жизнь была проста, как сушеная вобла, а глаза еще горели надеждой и жаждой риска. Но не сейчас. Сейчас Сергей с трудом помнил, что значит защищать себя и свое мнение.

В свой кабинет он не пошел: не было никакого желания видеть тех двух дур, которые наверняка все знали и наверняка смеялись за спиной. Вместо этого он зашел в отдел кадров, и, стараясь сохранять самый невозмутимый вид, поинтересовался этой вакансией и откуда такой оклад. Сказать, что ответ привел Аксатова в шок – значит, ничего не сказать. Оказалось, что уже два года на фирме зарплаты были именно такими, только почему-то он об этом не знал. Самообладание, которым он так привык гордиться, дало трещину, грозя обрушиться лавиной ярости на всех, кто окажется рядом, но Сергей заставил себя успокоиться. Заставил взять под контроль эмоции, и пошел к главному бухгалтеру, справедливо полагая, что только там получит ответ на вопрос, почему с ним так обошлись.

– Екатерина Ивановна, можно к вам? – Имя он прочитал на табличке возле двери.

Миниатюрная женщина лет пятидесяти с аккуратно собранными волосами подняла на Сергея удивленный взгляд.

– Аксатов, что вам? – Ее голос звучал с профессиональной строгостью, как и положено второму лицу пусть и не очень крупного, но бизнеса. Только Сергей услышал за этой строгостью бесконечную усталость и легкий испуг.

– Хочу спросить про свою заработную плату…

– Выплаты у нас всегда в срок, вы же сами знаете.

– Знаю, – согласился с ее словами Сергей. – Мне очень интересно, почему вы не выдаете расчетные листы?

– Вы в своем уме?! – Профессиональное равнодушие и строгость Екатерины Ивановны вмиг улетучились. Она мгновенно перешла на крик, лицо ее налилось краской. И это вызвало у Сергея улыбку. За последний час было слишком много криков и эмоций, слишком много он потратил сил на сохранение контроля над собой, чтобы сейчас испугаться этой вспышки.

– Я вполне в своем уме. Просто я никогда их не видел, столько здесь работаю, и как-то было все равно: нужно же верить людям, с которыми делаешь одно дело. А сегодня я случайно узнал, что мой оклад по приказу уже два года как вдвое выше моей фактической зарплаты. Почему так?

Его голос дрожал от волнения, то и дело норовя тоже сорваться в крик, но Сергей изо всех сил старался сдерживаться, считая, что очень важно сохранить контроль, не дать волю своим чувствам, как бы они ни рвались сейчас наружу. Зато главный бухгалтер, наоборот, молчала, явно не зная, что сказать. Она едва заметно шевелила губами, будто пробуя на вкус слова, прежде чем их произнести, и никак не могла выпустить их из себя.

– Мама… – За спиной Сергея открылась дверь, в проеме которой появился сильно раздраженный начальник отдела продаж, Николай.

– Значит, мама. – Мозаика этой неприятной ситуации начала приобретать очертания истории мерзкой и отвратительной. – Так я могу увидеть расчетные листы?

– А что ты хочешь в них увидеть, Сережа? – Увидев, в каком состоянии находится его мать, Николай решил взять инициативу на себя. – Свой оклад ты получал, а премия всегда на усмотрение руководства. На мое, Сережа, усмотрение. Так что нечего тебе здесь делать. Пошел вон!

– Заткнись! – Аксатов всё же не сдержался, и эмоции все же прорвались криком. – Заткнись, пижон чертов! Я никуда не пойду, пока не узнаю, где мои деньги за два года!

– Вы все получили, Сергей. – Главный бухгалтер наконец взяла себя в руки. – Успокойтесь, пожалуйста, и покиньте кабинет.

Аксатов всем своим существом чувствовал, что отступить сейчас он просто не может. Вот таким оказался его личный Рубикон, именно в этом светлом и просторном кабинете главного бухгалтера. Он уже понял, что его обманывали, долго и методично обворовывали, пользуясь доверчивостью и скромностью. Спустить сейчас это на тормозах значило не только отказаться от правды и своих честно заработанных денег, но и окончательно расписаться в том, что каждая подобная сволочь может безнаказанно, с методичной жестокостью вытирать об него ноги до конца его дней. И такой он не нужен будет даже себе, не то что Софии. Одна мимолётная мысль об этой девушке придала Сергею столько сил, что он решительно перешел в наступление. В сущности, он уже все равно потерял работу, и терять-то было нечего, кроме остатков собственного достоинства.

– Где ведомости и расчетные листы?! – дрожащий, давно отвыкший угрожать голос отчетливо отдавал металлом. – Я требую!

– Требует он! – выкрикнул в ответ Николай. – Покажи ему, пусть увидит!

Екатерина Ивановна молча достала из шкафа увесистую папку с надписью «Премия, две тысячи двадцать второй год», наугад вынула несколько бумажек, и швырнула их в лицо Сергею.

– На, смотри! Ты в каждой ведомости расписался, псих!

– Я нигде не расписывался. И никакой премии не получал! Почему они тогда не приходили мне на карту?

В бумаги он, тем не менее, заглянул, и в каждой напротив его фамилии и суммы премии стояла его не сложная в общем роспись. Сергей поднял на оппонентов полный растерянности взгляд.

– Убедился, Сережа? – Николай Алексеевич скривился в презрительной ухмылке. – Премия всегда выдается наличными, на руки. И твоя баранья подпись на месте. Или ты думаешь, что…

– Ты подделал ее! – Сергей с размаху ударил своего начальника по лицу.

На отчаянный визг главного бухгалтера в кабинет кто-то ворвался, но Сергей уже не видел, кто именно. Кто-то повис на его плечах, уволакивая из кабинета и не оставляя ни одного шанса ни доказать свою правоту, ни даже отомстить.