* * *
Нагруженные всем необходимым оборудованием, они держали путь к зданию, где располагался преобразователь.
— Хочу тебя спросить кое о чем, — произнес Мишнофф. — К чему ты соблюдаешь эти формальности типа: «Не стоит беспокоиться, сэр»? Они все равно всегда беспокоятся. Чего ты этим добиваешься?
— Я должен был попытаться. Ведь им не о чем волноваться, — раздраженно ответил Чинг. — Разве ты когда-либо слышал о планете с атмосферой из углекислого газа, которая была бы обитаемой? Кроме того, Римбро относится к тому типу людей, которые распространяют слухи. Таких я сразу распознаю. К тому времени как он справится со своими нынешними волнениями, он, если потворствовать ему, заявит, что его солнце собирается стать сверхновой.
— Иногда случается и такое, — заметил Мишнофф.
— И что с того? С лица Земли исчезает один дом, и одна семья погибает. Послушай, ты, обструкционист, если бы в древние времена — те, которые тебе нравятся, в Китае или каком-либо другом месте случилось наводнение, погибли бы тысячи людей. И это при населении Земли тогда в какой-то жалкий миллиард или два.
— Откуда тебе известно, что на планете Римбро нет жизни? — проворчал Мишнофф.
— Там атмосфера — углекислый газ.
— Но предположим… — Мишнофф так и не осмелился высказать, то что хотел, и запнувшись, закончил: — Предположим, что растительная и животная жизнь каким-то образом развивается в атмосфере углекислого газа.
— Такого пока нигде не наблюдалось.
— В бесконечности миров… всякое может случиться. — Он закончил шепотом: — Должно случиться.
— Раз на дуодециллион[4], — обронил Чинг, пожимая плечами.
* * *
Прибыв наконец в преобразовательный пункт, они сначала, воспользовавшись грузовым преобразователем, отослали свою машину, в гараж Римбро. А вслед за машиной и сами отправились в его жилище. Сначала Чинг, затем Мишнофф.
— Красивый дом, — с удовлетворением заметил Чинг. — Очень красивый образец. Хороший вкус.
— Слышишь что-нибудь? — спросил Мишнофф.
— Нет.
Чинг неторопливо прошел в сад.
— Эй! — крикнул он. — Краснокожие Род-Айленда.
Поглядывая на стеклянную крышу, Мишнофф последовал за ним. Солнце выглядело точно так же, как и на триллионе других Земель.
— Здесь была бы вполне вероятна растительная жизнь на стадии зарождения, — рассеянно произнес он. — Возможно, сейчас концентрация углекислого газа просто начинает уменьшаться. Компьютер вряд об этом знает.
— А чтобы зародилась животная жизнь, понадобится, по-видимому, миллион лет, и еще миллион лет, чтобы она вышла из океана.
— Не обязательно. Эта планета может развиваться своим путем.
Чинг положил руку на плечо компаньона:
— Все это пустые измышления. Когда-нибудь ты мне расскажешь, что тебя беспокоит на самом деле, вместо того чтобы просто намекать. Тогда мы сможем помочь тебе разобраться в собственных мыслях.
Досадливо хмурясь, Мишнофф увернулся от обнимавшей его руки. Чрезмерная душевность Чинга всегда действовала ему на нервы.
— Давай обойдемся без психотерапии… — начал было он, но внезапно замолчав, прошептал. — Слушай!
До них донесся отдаленный рокочущий звук. Звук повторился.
Они установили в центре помещения сейсмограф и активировали силовое поле, которое проникало глубоко вниз и было накрепко связано со скальным основанием. Оба наблюдали за дрожащей стрелкой, регистрирующей толчки.
— Одни поверхностные волны, — проговорил Мишнофф. — Очень неглубокие. Источник колебаний явно не подземный.
Чинг заметно приуныл.
— Тогда что же это может быть?
— Думаю, — сказал Мишнофф, — что хорошо бы нам выяснить это. — От дурных предчувствий его лицо посерело. — Нам придется взять еще один сейсмограф и разместить его в другом месте. Тогда мы сможем определить очаг возмущения.
— Разумеется, — отозвался Чинг. — Я выйду наружу с другим сейсмографом, а ты оставайся здесь.
— Нет, — решительно произнес Мишнофф. — Наружу пойду я.
Мишноффом владел страх, но у него не было выбора. Если шум связан с тем самым, то он психологически готов к этому. Он бы сумел передать предупреждение. Появление снаружи ни о чем не подозревающего Чинга имело бы гибельные последствия. Предупредить Чинга он тоже не мог, потому что тот, несомненно, никогда не поверит ему.
Поскольку Мишнофф был человеком вовсе не героического склада, его охватила дрожь. Он дрожал, когда забирался в кислородный скафандр и неловко возился с дезинтегратором, который должен был локально разрушить силовое поле, чтобы освободить запасной выход.
— Почему ты так хочешь выйти? У тебя есть какая-либо веская причина? — спросил Чинг, наблюдая за неловкими действиями напарника. — А то я бы с удовольствием.
— Все в порядке. Я выхожу, — произнес Мишнофф, выталкивая слова из пересохшего горла, и шагнул в тамбур, из которого лежал путь на пустынную поверхность безжизненной Земли. Предположительно безжизненной Земли.
* * *
Пейзаж, представший перед глазами Мишноффа, был ему не в диковину. Такое он видел уже сотню раз. Голые скалы, выветрившиеся под воздействием ветра и дождя, покрытые коркой и припудренные песком. Маленький звонкий ручеек, бьющийся о каменистое дно своего русла. Пейзаж выдержан в коричневых и серых тонах, зеленого нет и в помине. И ни единого звука, издаваемого живым существом.
Тем не менее солнце было тем же, и теми же, вероятно, были созвездия, когда наступала ночь.
Место поселения располагалось в том районе, который на собственно Земле назывался бы Лабрадором. (И здесь тоже был Лабрадор, самый настоящий. По подсчетам, значительные изменения в геологическом развитии Земель наблюдались крайне редко — один случай из квадрильона или около того. Континенты вплоть до мельчайших деталей были повсюду вполне узнаваемы.)
Несмотря на местоположение и время года — октябрь, погода была жаркой и влажной. Чувствовалось, что на мертвой атмосфере этой Земли сказывался тепличный эффект углекислого газа.
Мишнофф подавленно смотрел на все это сквозь прозрачное стекло шлема. Если эпицентр шума находился бы где-то поблизости, то для его определения было бы достаточно установить второй сейсмограф примерно в миле отсюда. Если же нет, то придется воспользоваться воздушным скутером. Итак, для начала разберемся с менее сложным вариантом.
Тщательно выверяя каждое движение, он стал подниматься по каменистому склону горы. На вершине он бы сумел выбрать нужное место.
Мишнофф поднялся на вершину, пыхтя и страдая от мучительной липкой жары, и обнаружил, что ему не придется что-либо выбирать.
Его сердце колотилось так громко, что когда он крикнул в радиомикрофон, то едва расслышал свой голос:
— Эй, Чинг, здесь вовсю идет какое-то строительство!
— Что? — ударил по барабанным перепонкам вернувшийся изумленный возглас, полный смятения.
Ошибки не было. Разравнивалась земля. Работали механизмы. Взрывались скалы.
— Ведутся взрывные работы! — вскричал Мишнофф. — Отсюда и шум.
— Но это невозможно! — закричал в ответ Чинг. — Компьютер никогда бы не выбрал дважды одну и ту же вероятностную модель. Он бы не смог.
— Ты не понимаешь… — начал Мишнофф.
Но Чинг следовал фарватером лишь собственных мыслей:
— Погоди, Мишнофф. Я иду к тебе.
— Нет, черт возьми! Оставайся там! — встревожено закричал Мишнофф. — Держи со мной связь по радио и, Бога ради, будь готов срочно вернуться на собственно Землю, как только я скажу.
— Почему? — спросил Чинг. — Что происходит?
— Пока не знаю, — признался Мишнофф. — Предоставь мне возможность выяснить это.
К своему удивлению, он заметил, что зубы его стучат.
Шепотом посылая проклятия по адресу компьютера, вероятностных моделей и ненасытной потребности триллиона человеческих существ в жизненном пространстве, размножающихся словно на дрожжах, Мишнофф спустился вниз по противоположному склону. Перестук сорвавшихся следом камешков создавал своеобразное эхо.