– Всё, я разобрался, где выход, – проговорил, подумав, Генриор. – Сейчас мы пройдем по коридору, спустимся по лестнице и…

– Ден! – вдруг отчаянно вскрикнула Элли и, позабыв про всё на свете, ринулась вперед. – Смотрите, там Ден!

Глава 18. Отойдите от арестанта!

Милена и сказать ничего не успела – Элли, похожая в долгополом бежевом плаще на птицу со сломанным крылом, подлетела к Дену, которого не спеша вел по коридору низенький, угрюмый, уперший взгляд в бетонный пол тролль.

Рядом с высоким крепким Деном лопоухий сгорбившийся тролль в черном балахонистом сюртуке выглядел, как гриб перед великаном. На запястье Дена поблескивал наручник – другой был надет на его полусонного ушастого сопровождающего. Рукава сюртука были коротки, и когтистая рука тролля казалось непомерно длинной – ну просто как садовый шланг.

Ден был одет в мышино-серую мешковатую арестантскую робу, и у Элли зашлось сердце от ужаса, нового чудовищного осознания непоправимости того, что произошло.

– Ден! – снова воскликнула она. Несколько летучих мышей с отвратительным писком сорвались со стены, покружились над головами, похлопали перепончатыми крыльями и снова устроились на прежнем месте. Элли не обратила на них внимания.

Ден обернулся, посмотрел на Элли странным стеклянным взглядом, и ее сердце полетело в пропасть – ей показалось, что эта история сломала Дена, что он уже не тот, что он ненавидит ее за то… за то…

Но додумать Элли не успела. У Дена прояснился взгляд, словно он вынырнул из-под черной толщи воды. Он тряхнул головой, остановился, замер. Его глаза, темно-серые, глубокие, наполнились нежностью и безграничной печалью.

– Элли… Хорошая моя, – ласково улыбнулся он. – Приехала... Как ты, малышка? Здесь так много летучих тварей, а я знаю, что ты их боишься.

– Ден! Теперь я боюсь только за тебя! – воскликнула Элли и крепко обняла парня, прижалась лицом к серой казенной робе, пахнувшей пылью и сыростью.

– Не надо, не грусти. Всё наладится, я верю.

– Эй, дамочка, что это, нельзя, стало быть! – очнулся полусонный тролль-охранник и скривил и без того сморщенное, как гармошка, лицо. Когтистой рукой, свободной от наручника, он попытался подтолкнуть Дена вперед и ею же отодвинуть Элли, но получалось неловко.Тогда тролль сипло и беспомощно закричал: – Да что это такое! Ну-ка, стало быть, отошли все от арестанта! Арестант Дин, давай шагай вперед! Устроили тут!

Но Ден стоял, как скала, и его суетливому стражу тоже пришлось остановиться. Свободной рукой Ден гладил Элли по золотистым, еще недавно красиво уложенным, а теперь растрепанным волосам, вытирал мокрые щеки.

– Если вы не пойдете в камеру, я, стало быть, возьму оружие! – взвизгнул сморщенный тролль, хотя было видно – ему страсть как не хочется лезть длинной рукой в карман за пистолетом. Он даже ушами раздраженно помахал, как флажками. Тем более, и дамы, и мужчина с ними выглядели вполне себе презентабельно – уж понятно, что не прачки, не работники ткацкого цеха. Не тролли. Богатеи.

– Ну что вы, какое оружие, – миролюбиво сказал Генриор, глянув сначала на болотное лицо тролля – а потом на Дена. – Мы и сами уйдем. Верно, Элли?

– Нет! Я не пойду! Я останусь!

– Элли, что ты несешь! – сердито проговорила Милена, шагнув к сестре. – Хочешь остаться в управе, чтобы пойти в тюрьму?

– Да, лишь бы с Деном! – беспомощно отозвалась Элли, с болью понимая, что всё напрасно. Ден шепнул ей в волосы: «Не тревожься за меня, малышка. Я справлюсь».

– Вот говорила, что тебе не стоит ехать с нами! – в сердцах заявила Милена.

Зеленолицый сморщенный конвоир вдруг перестал дергать запястьем и хлопать острыми зелеными ушами, оглядел всех, будто осознав, наконец-то, кто эти люди, – и скривился, как от кислого супа. Буркнул презрительно:

– Так это из-за вас, стало быть, парня-то схватили? Ну, чё сказать, стало быть, вот вы какие, красотки!

– Прошу выбирать выражения! – сдвинул брови Генриор. Но смотрел он не на ушастого тролля, а на Дена, внимательно и серьезно, и непонятно было, что он о нем думает.

– Так я еще, стало быть, и не выражался! – хохотнул тролль и поправил длиннющей рукой черную вязаную шапочку, которая едва держалась меж громадных треугольных ушей. – Я существо маленькое, за работу не держусь, тем более, за такую сволочную. Я ж так, на неделю нанятый. Так что говорить могу, что думаю. А думаю я, что негодный вы народ – дворяне! Из-за вас, нахлебников, простые люди страдают. И тролли страдают, потому что вам на всех наплевать.

– Вы, уважаемый тролль, при себе свое мнение оставьте, – холодно порекомендовал Генриор и обратился к сестрам. – Дамы, нам пора. Отец, вероятно, очень тревожится.

– Я не пойду! – всхлипнула Элли.

– Ну что с тобой делать? – всплеснула руками Милена. И вдруг обратилась к Дену. – Послушайте! Мы пришли, чтобы помочь вам. И мы еще постараемся – ради Элли… Но знайте: вы поступили неправильно!

Она сделала паузу, ожидая услышать: «А что такого я сделал?», но Ден молчал, обнимая заплаканную Элли, и Милена горячо продолжила:

– Все говорят, что виновата девочка, искала, мол, приключений. Но это нечестно! Ей и семнадцати не было, что она могла знать? А вы-то, Ден, взрослый!

– Вы, видно, сестра? – Ден поднял глаза на Милену. – Похожи… Элли, малышка, не плачь. Твоя сестра права. Ты ни при чем, это я должен был подумать.

– Но ведь ничего такого не было! – воскликнула Элли. – Это всё Ранита! Зачем она так?

– Как вышло, так вышло, – глухо проговорил Ден. – Ранита, конечно, та еще… Но и я должен был голову на плечах иметь. Сам виноват.

– Ну, хватит, стало быть! – будто очнулся маленький ушастый охранник и передразнил. – «Виноват – не виноват…» Суд пусть решает! А теперь – в камеру!

– А когда суд? – поинтересовалась Милена.

– Да, когда же? – оживилась Элли, оторвав от груди Дена мокрое лицо. – Я приду! Я расскажу правду!

– А я знаю? – еще больше сморщился тролль. – Мне какое дело. Всё! Отойдите от арестанта! Иначе мне придется…

– Не придется, – оборвал его Генриор. Он шагнул к Дену, спокойно, но решительно расцепил руки девушки – та и возразить не успела, довольно бесцеремонно подтолкнул ее к сестре. Милена распахнула глаза, но мгновенно обняла Элли. – Мы понимаем, что вы на службе, – вежливо обратился Генриор к троллю. – Так что простите нас за эту сцену.

Генриор уже развернулся, чтобы пойти прочь, но все-таки оглянулся, посмотрел на Дена – печального, но прямого. «А ведь он понимает, что его жизнь сломана, – мелькнула мысль у Генриора. – Но держится молодцом. Мог бы проклятия выкрикивать, Элли оскорбить и нас тоже…»

– Ден, мы уезжаем, – сказал Генриор. – Мы приехали по просьбе Элли и, скажем прямо, толку не было никакого. Но мне понравилось, что вы ведете себя благородно. У вас есть какие-то просьбы? Из тех, что мы можем выполнить. Кстати, я Генриор, управляющий Розеттой.

– Я понял, что вы Генриор, Элли о вас говорила, – устало ответил Ден. – Хотя сперва я подумал, что вы отец. А просьба у меня только одна. Матери моей сообщите, что со мной все нормально, жив, здоров. Или Сержу, Элли его знает. А этой Раните передайте… Да нет, ничего не говорите, ну ее.

– Хорошо, – кивнул Генриор и оглянулся на девушек. – Пойдемте, дамы.

– Парня мы, стало быть, в тюрьму с утреца переводим, – подал голос тролль и снова поправил съехавшую на крутой лоб шапочку. – Там спрашивайте про свиданки и передачки. Знаете, где тюрьма?

– Знаем, – отозвался Генриор. – Всего хорошего.

– И вам, стало быть, не хворать. Пошли, парень.

– Ден! – Элли рванулась из Милениных рук, но ее остановил Генриор.

– Ну-ка перестаньте! Что вы себе позволяете?! Таким поведением вы ему не поможете, а навредите! – жестко заявил он, крепко схватив Элли за тонкие запястья и глянув исподлобья в глаза. Элли вздрогнула – никогда Генриору не приходило в голову хватать ее за руки, даже в детстве, когда она, случалось, баловалась или капризничала. Всё-таки она юная графиня, дворянка. Даже Милена поразилась. Но не сказала ни слова.