Ещё одна пятисекундная пауза.

– Ну, Костя. – От собственного имени в её исполнении поднимается бровь. – Пожалуйста. Я, правда, не могу так.

С другой стороны, куда она денется.

– Хорошо.Только быстро, – раздражённо выдыхаю я, иду к выходу, хлопаю дверью.

И бесшумно возвращаюсь, вставая так, чтобы меня скрыла открытая дверь кабинки.

Внутри туалета тишина, снаружи тоже. Слышно лишь тихое позвякивание наручников.

Я успеваю досчитать до восемнадцати, когда дверь открывается. Через щель между дверью и стеной мне видно, как мышка Майя прислушивается к происходящему за входной дверью. Кивает сама себе, а после дёргается в сторону окна, – что они ей покоя-то не дают – а оказывается в моих руках.

– Бу, – с нескрываемым удовольствием выдыхаю ей в лицо. И крепко держу руки за спиной дрыгающейся мышки.

– Ты! – зло шипит она и почти выворачивает тонкое запястье из захвата, но в последнее мгновение я перехватываю её руки удобнее. – Отпусти. Гад.

– Мышка Майя сделала все свои дела?

От её близости снова коротит.

– Не все! – вскидывается она, встречается со мной взглядом.

И вздрагивает.

Зрачки вдруг расширяются, дыхание срывается. И смотрит на меня мышка уже совсем по-другому. Испуганно, почти затравленно. Её тело деревенеет, язык облизывает вмиг пересохшие губы.

Это что за смесь ужаса и желания?

И хочется воспользоваться обоими, но во-первых, секс в туалете – это что-то из времён студенческой юности. Слава богу, прошедших и давно забытых. А во-вторых, мышка Майя нужна мне для занятий куда более интересных.

– Занятный у тебя опыт, – хмыкаю я, имея в виду снятые наручники. И игнорируя собственные реакции и тяжесть в паху. – Полезный.

Взгляд проходится по светлой макушке, глазам, приоткрытым губам. По беззащитной шее и выпирающим ключицам. Задевает что-то глубоко внутри.

Но мне не до бесполезной лирики.

– Идём. – Отпускаю её руки и легко отталкиваю от себя. – Расскажу, что мне от тебя нужно.

Глава 4

И снова кабинет.

Хмыкнув при виде доисторической флешки, я засовываю её в разъём. Жду загрузки, открываю файлы. И бегло просматриваю собственную переписку, планы рекламных кампаний и отчёты по последним сделкам.

– Что именно тебе заказали? – поднимаю снова мрачный взгляд.

Потому что бесит. Стоит вспомнить, что меня обкрадывали столько времени, и тянет кого-нибудь убить. И ладно бы просто деньги воровали, но нет же. Умные сволочи тырили информацию, которая была дороже денег.

– А поспать мне сегодня дадут? – хмурая мышка Майя сидит в ближайшем к моему столу кресле, подтянув под себя ноги, и периодически сдувает прядь волос, которая падает на лицо.

– Дадут, но попозже. – Хотя глагол «спать» в моём воображении предстаёт совсем в другой форме. – Итак?

– Всё. – Она пытается натянуть рукава на пальцы.

Вот только не получится.

Объятия, что случайно и нет, происходили между нами всё это время, предоставили достаточно пищи для ума. Для моего уж точно. Потому что чёрные штаны на мышке хоть и принадлежали недешёвой марке, но коллекцию эту давно сдали в утиль. Да и потёртости на швах точно не входили в дизайн.

А чёрная кофта с длинным рукавом той же марки хорошо так скаталась от частых стирок. Добавим к этому затёртый кожаный рюкзак, не убиваемые берцы и куртку, что тоже нашлась и была обыскана лично мной. Ничего противозаконного в простенькой косухе из безымянного магазина одежды не нашлось, зато аккуратно зашитая дырка была тут как тут.

И всё это вызывало резонанс ещё больший, чем моё к ней незапланированное желание.

– Конкретнее. – Я удаляю файлы с флешки, форматирую её, достаю из компьютера и встречаюсь с Майей взглядом.

– Всё, что получится достать, – отвечает она очень неохотно. – Любую информацию, вплоть до расписания уборки в туалетах.

Хмыкнув, под её протестующий вопль я ломаю флешку пополам, но не выбрасываю в мусор. Собираю все части на стикер, сминаю и убираю в карман пиджака, собираясь сжечь. Или выкинуть в реку, что тоже вариант.

– Ты должен мне флешку, – бурчит Майя.

– А ты мне полтора миллиарда. Так и быть, я вычту из них стоимость этого антиквариата. А теперь, мышка Майя, главный вопрос.

Подойти, нависнуть над девчонкой, которая изо всех сил пытается быть дерзкой, но всё равно съёживается. Податься ещё ближе.

– Кто заказчик?

И мышка смелеет – упрямо поджимает губы, пальцами добела стискивает подлокотники кресла. Такая принципиальная?

– Кто. Заказчик.

Одной рукой прижимаю её запястье к креслу сильнее, чем надо и она морщится. Костяшками второй веду по нежной коже щеки, чтобы положить ладонь на шею над ключицами и легко сжать.

– Не вынуждай меня, мышка, – тихо и не отводя взгляда. – Моё дело – это моя жизнь.

– Неудивительно, раз ничего другого нет, – смело вскидывает она голову. – Хотя у тебя же Аня.

Рука на шее сжимается чуть сильнее.

– Не о том думаешь, Майя Андреевна.

И вот здесь она пугается по-настоящему.

Что, мышка, думала, я обойдусь одним твоим именем? Плохо меня знаешь. Пока плохо, но и это мне скоро предстоит исправить.

– Ты… ты… – Ей не хватает воздуха, короткие и частые вздохи предваряют настоящую панику.

Криво усмехнувшись, я убираю руки, присаживаюсь на стол и просто смотрю. На то, как уже она хватается за собственное горло. Как испуганно расширяются зрачки, как бледнеет загорелая даже сейчас, в середине весны, кожа.

– Я, мышка, не работаю с тем, о ком ничего не знаю. – И вроде ничего особенного в ней нет, но внутри вдруг подаёт голос несвойственная мне жалость. – А твоё лицо слишком часто мелькало на первых полосах и в полицейских сводках. Года два назад?

– Полтора, – после недолгой паузы она, наконец, берёт себя в руки. Смотрит исподлобья. Похоже, до мышки доходит, что раз она всё ещё здесь, а не в лапах дюжих мОлодцев, сдавать её просто из вредности я не собираюсь. – И что дальше? Будешь шантажировать отца?

– Андрея Михайловича? – Хмыкнув, я опираюсь ладонями о столешницу. – Мне ни за каким чёртом не сдался местный олигарх. Мне даже неинтересно, почему ты сбежала от любимого папы… во сколько? В девятнадцать?

– В восемнадцать, – мрачно отзывается она, обхватывая себя руками.

– Пусть в восемнадцать, – с интересом склонив голову. – Гораздо больше него мне нужна ты.

И Майя правильно трактует мой меркантильный интерес, ещё больше насупившись.

– Видишь ли, это не просто бизнес, это моя страсть. И трогать, а, тем более, забирать своё я не позволю. Вот только одна мышка оказалась слишком исполнительной. Информацию передала, деньги наверняка получила и выбесила меня не столько фактом промышленного шпионажа, сколько наглостью.

Для лучшего эффекта посверлив её недовольным взглядом, я возвращаюсь за стол.

– Я не хочу к отцу и… – Майя встряхивает волосами и они закрывают половину лица. Резким движением откидывает густую гриву, встречается со мной взглядом. – Чего ты хочешь? За молчание.

С ироничной ухмылкой откидываюсь на спинку кресла.

Вот за что, а за это мне ещё не платили ни деньгами, ни услугами. А мышка Майя готова. Причём на многое готова, не зря закусила губу, не зря смотрит так отчаянно и решительно одновременно. Даже интересно становится, что такого мог сделать золотой папочка, чтобы дочка выпорхнула из клетки, да ещё с таким шумом. Потому что те давние поиски имели всероссийский масштаб. И тем удивительнее, что её не поймали, это личико не меньше полугода мелькало просто везде, от досок с уличными объявлениями до рекламы по тв. Въелось на подкорку каждого жителя города, встречая в магазинах, метро и на баннерах.

И ведь не нашли её даже с таким размахом, так что мышка выбрала подходящую для себя профессию. За столько времени не попасться настойчивому родителю это надо уметь.

– Так что? – гораздо более нервно повторяет Майя.

Сидит, дёргается. Пальцы сцеплены в замок, губа прикушена.