А что написано на щите?

— На таком расстоянии я едва вижу девиз, — отвечала Ревекка, — и то он

появляется тогда только, когда солнце ударяет в щит.

— А других вождей незаметно? — продолжал расспрашивать раненый.

— Отсюда я никого не вижу, — сказала Ревекка, — но нет сомнения, что

на замок наступают и с других сторон. Кажется, они теперь двинулись вперед.

Приближаются… Боже, помилуй нас! Какое страшное зрелище! Те, что идут

впереди, несут огромные щиты и дощатые заграждения. Остальные следуют

294

айвенго

за ними, на ходу натягивая луки. Вот они подняли луки… Бог Моисеев, прости

сотворенных тобою!

Ее описания были внезапно прерваны сигналом к приступу. Осаждающие

пронзительно затрубили в рог, а со стен зазвучали норманнские трубы и ба-рабаны, задорно отвечавшие на вызов неприятеля. Оглушительный шум уси-ливался яростными криками осаждающих и осажденных. Саксонцы кричали:

«Святой Георгий за веселую Англию!», а норманны возглашали: «En avant De Bracy! Beau-seant! Beau-seant! Front-de-Boeuf a la rescousse!» — «Вперед, де Браси! Босеан! Босеан! 1 Фрон де Беф, на подмогу!», смотря по тому, у которого из командующих состояли они на службе.

Однако не одними криками надеялись обе стороны решить судьбу этого дня. Яростный натиск осаждающих встретил отчаянный отпор со стороны осажденных. Стрелки, привыкшие в своих скитаниях по лесам мастерски

управляться с луком и стрелами, действовали так «единокупно», по старин-ному выражению, что ни один пункт, в котором защитники замка хоть на минуту показывались наружу, не ускользнул от метких стрел длиною в целый

ярд. Стрельба была такая частая и ровная, что стрелы падали, как град, хотя

каждая из них имела свою особую цель. Они десятками влетали в каждую

бойницу или амбразуру, в каждое окно, где мог случайно находиться кто-нибудь из защитников, и в самом скором времени двое или трое защитников

были убиты и несколько человек ранены. Но сторонники Реджинальда Фрон

де Бефа и его союзники, вполне полагаясь на свое отличное вооружение и не-приступность замка, обнаружили упорство в защите, равное ярости осаждающих. На беспрерывно сыпавшуюся на них тучу стрел они отвечали выстре-лами из своих арбалетов, луков, пращей и других метательных снарядов. Осаждающие пользовались очень слабым прикрытием и поэтому несли гораздо

большие потери, чем осажденные. Свист стрел и метательных снарядов со-провождался громкими возгласами, отмечавшими всякую значительную по-терю или удачу с той или другой стороны.

— А я должен тут лежать недвижимо, точно расслабленный монах, — восклицал Айвенго, — пока другие ведут игру, от которой зависит моя свобода

или смерть! Посмотри опять в окно, добрая девушка, только осторожно, чтобы стрелки тебя не приметили! Выгляни и скажи мне, идут ли они на приступ?

Подкрепив себя безмолвной молитвой, Ревекка терпеливо и смело заняла

опять свое место у окна, прикрывшись щитом так, чтобы снизу нельзя было ее

увидеть.

— Что ты видишь, Ревекка? — снова спросил раненый рыцарь.

— Только тучу летящих стрел. Они мелькают так часто, что у меня рябит

в глазах и я не могу рассмотреть самих стрелков.

— Это не может продолжаться долго, — сказал Айвенго. — Что же можно сделать с помощью одних луков да стрел против каменных стен и башен?

1 Босеан — священное знамя ордена тамплиеров.

Он теснит барона Фрон де Бефа удар за ударом

296

айвенго

Посмотри, прекрасная Ревекка, где теперь Черный Рыцарь и как он себя ведет, потому что каков предводитель, таковы будут и его подчиненные.

— Я не вижу его, — отвечала Ревекка.

— Подлый трус! — воскликнул Айвенго. — Неужели он бросит руль, когда буря разыгралась?

— Нет, он не отступает, не отступает! — сказала Ревекка. — Вот он, я его

вижу: он ведет отряд к внешней ограде передовой башни. Они валят столбы и частоколы, рубят ограду топорами. Высокие черные перья развеваются

на его шлеме над толпой, словно ворон над ратным полем. Они прорубили

брешь в ограде… ворвались… Их оттеснили назад. Во главе защитников —

барон Фрон де Беф. Его громадная фигура высится среди толпы… Опять

бросились на брешь и дерутся врукопашную… Бог Иакова! Точно два беше-ных потока встретились и смешались! Два океана, движимых противными

ветрами!

Она отвернулась от окна, как бы не в силах более выносить столь страшное

зрелище.

— Выгляни опять, Ревекка, — сказал Айвенго, превратно поняв причину

ее движения, — стрельба из луков теперь, наверно, стала реже, раз они вступили в рукопашный бой. Посмотри еще, теперь не так опасно стоять у окна.

Ревекка снова выглянула и почти тотчас воскликнула:

— Святые пророки! Фрон де Беф схватился с Черным Рыцарем! Они дерутся один на один в проломе, а остальные только смотрят на них и кричат.

Боже праведный, заступись за угнетенных и пленных!

Тут она воскликнула:

— Он упал!

— Кто упал? — спросил Айвенго. — Ради Пресвятой Девы, скажи, кто упал?

— Черный Рыцарь, — отвечала Ревекка чуть слышно, но вслед за тем закричала с радостным волнением: — Нет, нет, благодарение богу битв! Он

опять вскочил на ноги и дерется так, как будто в одной его руке таится сила

двадцати человек. У него меч переломился надвое… Он выхватил топор у одного из йоменов… Он теснит барона Фрон де Бефа удар за ударом. Богатырь

клонится и содрогается, словно дуб под топором дровосека. Упал!.. Упал!

— Кто? Фрон де Беф? — вскричал Айвенго.

— Да, Фрон де Беф! — отвечала еврейка. — Его люди бросились ему на помощь. Во главе их стал гордый храмовник. Общими силами они вынуждают

рыцаря остановиться. Теперь потащили Фрон де Бефа во внутренний двор

замка.

— Осаждающие ведь прорвались за ограду? — спросил Айвенго.

— Да, да, прорвались! — воскликнула Ревекка. — Прижали защитников к наружной стене! Иные приставляют лестницы, другие вьются, как пче-лы, стремясь взобраться, вскакивают на плечи друг другу. На них валят камни, бревна, стволы деревьев летят им на головы. Раненых оттаскивают прочь, и тотчас же на их место становятся новые бойцы. Боже великий, не затем же

глава xxix

297

ты сотворил человека по твоему образу и подобию, чтобы его так жестоко

обезображивали руки его братьев!

— Ты не думай об этом, — сказал Айвенго, — теперь не время предаваться таким мыслям… Скажи лучше, которая сторона уступает? Кто одолевает?

— Лестницы повалены, — отвечала Ревекка, содрогаясь, — воины лежат

под ними, распростертые, как раздавленные черви!.. Осажденные взяли верх!

— Помоги нам, святой Георгий! — воскликнул рыцарь. — Неужели эти

предатели йомены отступают?

— Нет, — сказала Ревекка, — они ведут себя как подобает отважным йоменам. Вот теперь Черный Рыцарь со своей огромной секирой подступает к воротам, рубит их. Гул от наносимых им ударов можно услышать сквозь шум и крики

битвы. Ему на голову валят со стен камни и бревна. Но храбрый рыцарь не обращает на них никакого внимания, словно это пух или перья!

— Клянусь святым Иоанном, — радостно сказал Айвенго, приподнявшись на локте, — я думал, что во всей Англии только один человек способен

на такое дело!

— Ворота дрогнули! — продолжала Ревекка. — Вот они трещат, распада-ются под его ударами… Они бросились через пролом, взяли башню! О боже, хватают защитников и бросают в ров с водою! О люди, если в вас есть что-либо человеческое, пощадите же тех, кто более не может вам сопротивляться!

— А мостик? Мостик, соединяющий башню с замком? Они и им овладели? — добивался Айвенго.

— Нет, — отвечала Ревекка, — храмовник уничтожил доску, по которой

они перешли через ров. Немногие из защитников спаслись с ним в стенах замка. Слышишь эти вопли и крики? Они возвещают тебе, какая участь постигла остальных. Увы, теперь я знаю, что зрелище победы еще ужаснее зрелища