Andrew Walder

CHINA UNDER МАО

A REVOLUTION DERAILED

Перевод с английского Кирилла Батыгина

Серийное оформление и оформление обложки Ивана Граве

© Andrew Walder, text, 2015

© Harvard University Press, 2017

© К. Батыгин, перевод с английского, 2022

© Academic Studies Press, 2022

© Оформление и макет. ООО «Библиороссика», 2022

Первые 25 лет правления коммунистов в Китае были отмечены драматичными и страшными событиями, оказавшимися выражением максимализма политического режима, которому было предопределено сформировать значимую эпоху в истории мировой революции. Эта эпоха несет на себе очевидный отпечаток личности Мао Цзэдуна, который являлся столь же мощной доминантой своего времени, как и все лидеры современной истории. Последние публикации, базирующиеся на новых источниках, выявили неоднозначные взаимоотношения и разногласия в китайском руководстве, неизменно возглавлявшемся Мао. Принимаемые в таких условиях решения высокопоставленных лиц часто оборачивались трагическими для народа Китая событиями. В моей работе я обращаюсь к указанным исследованиям, однако в первую очередь предполагаю рассмотреть последствия предшествующих решений тех же руководителей, которым ранее при изучении эпохи Мао не уделялось внимание. Именно эти решения сформировали структуры, с помощью которых революционные лидеры Китая стремились внедрять среди своих подчиненных дисциплину и обеспечивать исполнение своих директив. Именно в ходе воплощения этих решений были учреждены организации, которые стали центральным элементом нового революционного государства.

Ключевую роль в этом сыграли две организации. Во-первых, аппарат Коммунистической партии Китая[1], который обеспечивал жесткий и порой жестокий контроль за членами партии и в особенности за ее руководителями – так называемыми «кадрами». Во-вторых, позаимствованная у СССР модель социалистической экономики, которая принесла многим последовавшим ей странам существенные проблемы. Лидеры Китая и, в частности, сам Мао Цзэдун издавали в Пекине директивы, которые распространялись по всем этим политическим и экономическим структурам, приводя как к ожидаемым поразительным достижениям, так и к чудовищным последствиям, которых никто не предполагал и не хотел. В работе над этой книгой я руководствуюсь убеждением, что для понимания того, почему решения китайского руководства и в особенности инициативы самого Мао завершились с соответствующими результатами, мы должны осознавать, насколько трансформировались социальные, экономические и политические институты Китая в 1950-х гг. Эти преобразованные структуры мешали реализации планов Мао и других лидеров и зачастую приводили к катастрофическим результатам. Хотя моя книга и позиционируется как историческая хроника, я подхожу к моему повествованию в первую очередь с точки зрения социологии.

В рассматриваемый период истории Китая решения руководства были воплощены в жизнь через особую форму политической организации, через специфический общественно-экономический строй. Указания сверху пропускались через огромный общенациональный бюрократический аппарат и новые социальные структуры и доходили до низов в самом неожиданном виде, рассеивая, искажая или преувеличивая собственное содержание. Сущностная централизованность и дисциплинированность партийного государства, придававшие строю воображаемую мощь, порождали и его крайне необычные недостатки. Практически ни одна из инициатив Мао не привела к результатам, которые в полной мере ожидали, предвидели или приветствовали лично Мао и его сторонники. Более того, как мы увидим далее, большинство инициатив Мао обернулись против Китая. Почему?

В тот период времени КНР была организованным необычным образом обществом, которое отличалось не только от нашего общества, но и значительно разнилось, по итогам первого десятилетия верховенства коммунистов, с прошлым Китая. Чтобы понять, почему так много китайских граждан принимали активное участие в кампаниях и конфликтах того времени, нам необходимо осознать социальные и организационные условия, в которых жили и работали как официальные лица, так и рядовые граждане. Изучение этих условий тем более важно в наши дни, когда обстоятельства прошлого размылись под напором мощных волн динамичной рыночной экономики, встроенной в мировой капитализм. Моя цель – показать, что события эпохи Мао отражали специфику институтов, сформировавшихся в первое десятилетие правления КПК. Историю эпохи Мао я представляю, постоянно держа в уме эти институты.

Когда в 1973 г. на 3-м курсе бакалавриата в Университете Джонса Хопкинса я записался на мой первый курс занятий по современному Китаю, тема, которой посвящена настоящая книга, была все еще малоизученной и сводилась к спекуляциям по поводу совсем недавних событий в закрытом и изолированном обществе. Когда в качестве преподавателя Колумбийского университета в 1983 г. я начал вести мой собственный первый курс, то назвал его «постреволюционное общество Китая», подразумевая то новое общество, которое было сформировано после Революции 1949 г. и прихода КПК к власти. В наши дни, когда после кончины Мао прошло несколько десятилетий, бо́льшая часть социальных и экономических структур того периода исчезла после множества раундов экономических реформ. При этом значительная часть прежних политических структур сохранилась вплоть до настоящего времени.

Охватывая взглядом прошлое, мы ясно видим, что 1949 г. был лишь началом, а не концом Китайской революции. В эпохе Мао было не меньше революционного, чем в ее прелюдии – партизанском движении и гражданской войне.

В настоящей книге представлена постепенно сформировавшаяся на протяжении 30 с лишним лет исследований и преподавательской деятельности точка зрения на маоистский Китай. Эта хроника – выборочный нарратив социолога, глубоко заинтересованного в изучении политики и экономики, в особенности – основ политической власти, социалистической модели развития, социального неравенства, политических конфликтов и народного протеста. Вне сомнений, есть и другие обоснованные подходы к повествованию об истории Китая при Мао Цзэдуне. Однако они отличны от моего подхода.

Мои предшествующие работы о Китае писались для специальной аудитории – представителей академических кругов. В публикациях такого рода акцент делается на концептуальные основы, новые источники и исходные материалы доказательной базы, а также на методику анализа. Такие академические работы основываются на критическом осмыслении альтернативных подходов. К сожалению, для чтения кем-либо за пределами небольшого сообщества экспертов эти произведения в конечном счете оказываются несколько скучными. Настоящая книга в значительной мере основывается на моих собственных исследованиях и многих годах чтения работ моих талантливых коллег, однако она не предназначена исключительно для специалистов. В этом издании я предпринимаю попытку представить все, что мне известно о рассматриваемом периоде истории Китая, таким образом, чтобы одновременно заинтересовать моих коллег-ученых и студентов и предложить текст, доступный и понятный любому читателю.

Я нахожусь в интеллектуальном долгу перед огромным множеством людей и организаций. Полностью перечислить их на этих страницах представляется невозможным. Особенно стоит отметить области исследований вне круга моих собственных изысканий, когда я был вынужден в значительной мере опираться на произведения и результаты научных трудов коллег. Я постарался четко обозначить тех, кому я более всего обязан, прежде всего, через ссылки на их работы. Неоднократные ссылки на одних и тех же авторов показывают, что именно перед ними я в наибольшем долгу. Я благодарен Томасу Бернстайну, Джин Ой, Дуайту Перкинсу и Майклу Шенхальсу за их комментарии ко всему тексту или к отдельным частям первоначального варианта этой книги. Я также хотел бы отметить вклад Дун Гоцяна – моего коллеги и соавтора, профессора кафедры истории Нанкинского университета. В главах, посвященных «культурной революции», я обращаюсь к нашим совместным публикациям. Сотрудник Центра китайских исследований имени Фэрбэнка при Гарвардском университете Нэнси Херст помогла мне подготовить окончательную редакцию текста, которая была передана в издательство. Уже почти два десятилетия Стэнфордский университет является для меня идеальным интеллектуальным пристанищем. В особенности я хотел бы отметить большую поддержку, которую оказали моему исследованию Институт международных исследований имени Фримана и Спогли, Школа гуманитарных наук и Центр исследований в области Азиатско-Тихоокеанского региона имени Шоренстайна при Стэнфордском университете. Стэнфордский центр при Пекинском университете оказал мне содействие на заключительных этапах сбора информации и написания настоящей книги, а также стал вдохновляющей площадкой для подготовки черновых версий многих из ее глав. Я также хотел бы поблагодарить Майкла Аронсона, редактора Harvard University Press, за поддержку и продвижение проекта, который столь разительно отличался от всех моих ранних начинаний.