— Так вот, отвечая на твой вопрос. Гуру воды или воздуха вместе с двумя-тремя Мастерами с аналогичным атрибутом смогут накрыть территорию, на которой будет проходить бал, куполом, который защитит от дождя. А если будет холодно, Мастера огня локально увеличат температуру воздуха.

— Удобно, — задумчиво проговорил я.

— Но, как ты понимаешь, далеко не всем родам под силу провернуть подобное. Оболенские могут. Ромодановские тоже.

Для мероприятий на свежем воздухе в лицее было отведено отдельное пространство в северной части школьной территории. По мере приближения к месту празднества мы начали слышать музыку. Так как сам бал ещё не начался, играл не оркестр, а музыкальный центр.

Через несколько минут деревьев с пожелтевшими листьями расступились, и нашим взорам открылась большая огороженная алыми лентами с пышными бантами площадка. Ограждение отмечало границу, где заканчивался деревянный настил, чтобы гости случайно не оступились. Площадь этого настила была огромна, кроме самого свободного места для танцев, на нём уместились бесчисленные ряды белых скамеек, аккуратные столики с закусками, расставленные по краям настила, а также небольшая сцена в самом дальнем конце, которую сейчас я почти не мог видеть из-за спин людей.

Народу собралось уже немало. Приближаясь к настилу, мы с Юлией ловили на себе изучающие взгляды парочек и приглашённых гостей — родственников лицеистов.

— Гляди, великая княжна с Аскольдом, — перешёптывались между собой парни и девушки, сидящие на лавках и стоящие возле столиков недалеко от входа.

— Отлично смотрятся.

— Но мы с тобой лучше.

— Льстец!

Ну и так далее, и в том же духе. Лица студентов в большинство своём были мне знакомы. Многие пары были сформированы как раз из учащихся «Алой Мудрости». Тех, кто нашёл себе партнёра «на стороне», было не особенно много.

Я приметил того русого парня, который настойчиво желал пригласить на бал Юлию. Его парой, очевидно, была девчонка-первокурсница. Не скажу, что эта пара выглядела счастливой. Заметил я и девочку из «1-Б», которая вчера пригласила меня на школьном дворе. Она тоскливо смотрела в мою сторону, а её спутник — смешной парнишка в очках, был явно на седьмом небе от счастья.

Я пересёкся взглядом с Владом, которого Инна настойчиво вела к группе незнакомых мне взрослых людей. По взгляду моего товарища было ясно, что он не прочь собраться нашей привычной компанией, пусть и в расширенном составе, но не может. В ответ я сам скосил взгляд на Юлию. Мол, у меня тоже дела.

— А вон и мама, — чуть повернув голову в мою сторону, ровным тоном проговорила Ромодановская.

Мы с ней заранее обсудили наш примерный план действий на сегодняшний вечер. Начать решили с родных. А так как гостей с моей стороны нет, то Юлии и карты в руки.

Я проследил за её взглядом, но не успел понять, на кого она смотрит, ибо дорогу нам перекрыл чуть полноватый мужчина с роскошными усами и весьма самодовольной спутницей в малиновом платье.

— Юлия Евгеньевна, добрый вечер, — учтиво поздоровался он с Ромодановской. Его дама лишь благожелательно поклонилась.

— Здравствуйте, Егор Егорович, Антонина Фёдоровна, — спокойно проговорила Юлия. — Позвольте вам представить моего спутника, Аскольда Игоревича Сидорова. Аскольд, чета бояр Ионских. Их сын Борис Егорович, учится на втором курсе.

— Очень приятно, Егор Егорович, Антонина Фёдоровна, — поклонился я.

— Взаимно, Аскольд Игоревич, — благодушно кивнул мужчина, его супруга кивнула молча. — Юлия Евгеньевна, — вновь переключил он своё внимание на мою спутницу, — как вам обстановка? Мне кажется, этот бал получится лучше, чем в прошлом году. Хотя бы потому, что на нём будете блистать вы.

— Благодарю, — обычным ровным голосом ответила Ромодановская. — Но с прошлым сравнивать, увы, не могу. Не присутствовала.

— Опыт для сравнения — вещь накопительная. Уверен, через год мы сможем сравнить и этот, и будущий бал. Ох, что-то я заговорился, не смею вас задерживать, — он вновь улыбнулся. — Передавайте привет батюшке и матушке.

— Всенепременно, Егор Егорович. Матушке передам в самое ближайшее время. Она где-то здесь. Мы как раз её ищем.

— Успехов в поиске, Юлия Евгеньевна.

Затем последовало ещё несколько этажей словоблудия, которые я прослушал в пол-уха, пара ярусов прощаний и вот мы свободны.

— Ты достойно держался, — шепнула мне Ромодановская.

— Я ничего не делал, — хмыкнул я.

— И всё же, — настойчиво проговорила она. — Молодец. Хвалю. Между прочим, — девушка понизила голос, — это был не совсем пустой обмен любезностями. Кое-кто хочет через меня напомнить о себе моему отцу.

— Можешь не объяснять, — так же тихо ответил я. — Я понимаю, что он подлизывался.

— Грубо, Аскольд. Но по делу. О, мама освободилась. Они тоже нас приметили.

Лавируя между парами и группами беседующих, Юлия начала смещаться к ближайшим от нас столикам с закусками.

Возле столика, на котором стояли бокалы с разными морсами и закуски, о чём-то беседовала парочка лицеистов, как раз собравшаяся уходить. Кивком они поздоровались с нами, мы — с ними, и вот столик только наш с Юлей.

Великая княжна взяла бокал со смородиновым морсом, я сделал то же самое.

— За прекрасный вечер, — предложил я.

— Поддерживаю, — благосклонно ответила моя сегодняшняя партнёрша.

При соприкосновении бокалов хрусталь звякнул, мы выпили. Я проследил за взглядом Ромодановской и на миг округлил глаза.

— А они что тут делают? — пробормотал я, увидев улыбающихся Морозовых. Боярыня в роскошном бордовом платье, фасоном напоминающее платье Юлии, а Никита в чёрном классическом костюме в едва заметную полоску.

— Три приглашения для близких каждого учащегося, — ровным тоном проговорила Ромодановская. — Вот мама и позвала тётю и Никиту. В их положении полезно появиться на подобном мероприятие — показать, что с ними всё в порядке, что они не трясутся в страхе, запершись на своей земле.

Ну да, а так как их сопровождает великая княгиня — стало быть, и всякие остряки будут меньше пускать вход свои языки. Надеюсь, с охраной Катя не стала мелочиться, не хотелось бы, чтобы на них напали по пути домой.

Морозова добродушно кивнула какой-то взрослой паре, проходя мимо них. А вот её спутница изображала из себя Ледяную Королеву, так что сразу становилось понятно, в кого такая гордая уродилась моя одноклассница. Елизавета Алексеевна Ромодановская была облачена в платье изумрудного цвета. Эта женщина одновременно походила на более взрослую версию и своей сестры, и своей дочери — высокая обладательница каштановых волнистых волос (как у Кати) собранных в такую же причёску, как у Юли.

— Здравствуй, мама, тётя, Никита, — тепло проговорила моя партнёрша, когда её родственники подошли к нам. — Мама, позволь познакомить тебя с Сидоровым Аскольдом Игоревичем — одним из умнейших и сильнейших учеников «Алой Мудрости» и просто достойным человеком. Аскольд, моя матушка, великая княгиня Казанская Елизавета Алексеевна Ромодановская.

— Ваша светлость, Екатерина Алексеевна, Никита Всеволодович — рад приветствовать вас, — я поочерёдно поздоровался со всеми и снова повернулся к Ромодановской-старшей. — Ваша светлость, для меня честь быть представленным вам, — я поклонился и на секунду замер в поклоне.

— Поднимите голову, Аскольд, — почти сразу проговорила великая княгиня. Я выпрямился и заглянул в её карие глаза, которые изучающе смотрели на меня. Мать Юлии одарила меня едва заметно полуулыбкой. — Я тоже рада познакомиться с вами. Весьма наслышана о вас, — она чуть поклонилась и неуловимым движением глаз указала на свою сестру. Во всём этом явно звучали нотки благодарности.

Ну да, Катя сказала, что скорее всего расскажет сестре то же самое, что и племяннице. Теперь эту наполовину выдуманную историю знают аж двое Ромодановских. Но дальше она уйти не должна.

— Надеюсь, только хорошее, — улыбнулся я.

— Будьте уверены, — кивнула великая княгиня.