— Ну и вот! — бодро проговорил Арвин.

— Ага, вот так вот! — хмыкнул я. — Всё это не отменяет того факта, что сейчас мы не добились главной цели, — мой друг нахмурился, открыл уж было рот, чтобы сказать, какой я дотошный, однако я поднял руку, не дав говорить. Продолжил сам: — Но ты прав, Арвин и я не спорю с тем, что сейчас всё это не особо важно. Сейчас мы должны радоваться тому, что имеем. Отпраздновать нашу важную победу!

И мы праздновали! Со своими бойцами и с высшим командованием — на следующий день король Северного королевства организовал званый обед. Не приём в полном смысле этого слова, а наспех собранные посиделки первых лиц нашей союзной армии. Правда, местные были с семьями.

Собирались мы не в пострадавшем во время боёв королевском дворце, а другом, том, который располагался на севере столицы и был чуть меньшего размера.

Бьёрн не скупился на слова благодарности, как и его супруга. Даже кронпринц выступил с благодарственной речью перед гостями.

А потом женщины и дети «пошли взглянуть на оранжерею». И мы суровой мужской компанией принялись обсуждать наши ближайшие действия. Требовалось укрепить линию обороны перед зимовкой. А заодно решить, кто из иностранных союзников остаётся лично, кто уходит. Кто готов оставить практически всё приведённое войско, а для кого подобное непозволительная роскошь.

В обсуждениях прошло практически пять часов, но решения таки были приняты.

— Благодарю всех за участие, — радушно проговорил Бьёрн в завершение. — Мы хорошо засиделись, предлагаю через час всем вместе пожинать. А пока можете передохнуть в покоях или гостиных, или прогуляться во внутреннем дворике. Места на всех хватит. А слуги с радостью вас проводят, — последнее он сказал уже своему камердинеру, стоявшему у дверей.

Через пять секунд в зал ровной колонной вошли двадцать человек — юношей и девушек. Одеты они все были в одинаковой цветовой гамме: белый верх, чёрный низ — вышеупомянутые слуги.

Король дал час на то, чтобы его гости могли в спокойной обстановке поговорить друг с другом. Кто знает, может быть, кто-нибудь обретёт нового экономического партнёра? Хорошо, когда государства связаны не только на военном уровне.

Я задумался, с кем бы из шведов мне побеседовать. Или лучше с немцами? А может, всё-таки со своими? Хотя со своими и дома будет возможность поговорить.

От размышлений меня отвлёк приближающийся цокот каблучков. Девушка-служанка остановилась в двух метрах от меня. Лишь когда я повернулся к ней и кивнул, она подошла ближе.

— Ваше сиятельство, — обратилась она ко мне по-русски с едва уловимым акцентом. — Маршал Эриксон предлагает вам посетить музыкальную гостиную. Если вы не против, я провожу вас.

Я молча кивнул и пошёл вслед за девушкой. Маршал Эриксон стоял недалеко от дверей зала и в данный момент беседовал с княжичем Кёнигсбергским. Когда я подошёл ближе, Кларенс Эриксон вежливо поклонился своему собеседнику, заканчивая разговор.

Из зала он вышел вместе со мной и служанкой. Тем самым продемонстрировав остальным, что у нас будет приватная беседа. Пусть все знают, что маршал Северного королевства близок с князем Енисейским.

Но близки ли мы на самом деле? Вроде до этого момента никаких особых тайн мы не обсуждали. Эриксон хочет что-то предложить мне сейчас? Или дело в другом?

— Хочу воспользоваться случаем и лично поблагодарить вас за ваш вклад в победу при обороне Стокгольма, — изрёк он, когда мы шли по просторному коридору. Я как раз в этот момент засмотрелся на портрет красивой черноволосой девушки. Судя по подписи — матери Бьёрна. А стало быть, ныне модель с картины уже давно не девушка, а двенадцать лет как бабушка.

— Я сделал лишь то, что должен, — повернувшись к маршалу, с улыбкой кивнул я.

Пару секунд он смотрел мне в глаза, а затем хмыкнул:

— Полагаю, вы уже устали от благодарностей.

— Вы даже не представляете насколько, — усмехнулся я. — Но прекрасно понимаю, что эти слова значат для тех, кто благодарит.

— Увы, в данный момент слова — это то не многое, что мы можем дать в ответ на вашу помощь, — проговорил он. — Но лично от себя, как маршал королевской армии, могу предложить ещё кое-что. Очень выгодный для вас контракт на покупку ваших... как вы их называете? Космодоспехов?

Взгляд маршала стал цепким. Он практически не смотрел вперёд, контролируя свой путь периферийным зрением.

А где-то впереди по коридору зазвучало фортепиано. Какая экспрессивная музыка...

— Я знаю, вы уважаете честность, — после секундной паузы ответил я. — Так вот, отвечу честно. В данный момент я не готов продавать Северному королевству космодоспехи.

Эриксон усмехнулся и наконец-то отвернулся от меня.

— Я должен был попробовать, — заявил маршал.

— Я понимаю.

— Должно быть, от вопросов о продаже космодоспехов вы устали ещё больше, чем от благодарностей.

— Пожалуй, — улыбнулся я.

Мы подошли к закрытым двустворчатым дверям. Звуки фортепиано лились явно из этой гостиной.

— Приятно было пообщаться, ваше сиятельство, — произнёс маршал, лично открыв передо мной двери.

Сперва мы вошли в светлую гостиную, и лишь затем, повернув голову, я увидел, кто же так неистово лупит по клавишам инструмента.

Я ничуть не удивился, что играл на фортепиано король.

Эриксон кивнул мне, жестом предложил сесть на диван рядом с королём-музыкантом. И когда я это сделал, маршал юркнул в смежную комнату.

Бьёрн закончил своё безумно эмоциональное выступление спустя минуту. К этому времени камердинер через дверь другой смежной комнаты внёс в гостиную две кружки терпко пахнувшего глинтвейна.

— Фух... — выдохнул король, поднявшись с банкетки. — Нормально? Или не очень?

— Отлично. Мне понравилось. Но вряд ли тому, кто способен так увлечённо играть, нужно чужое мнение.

— Чужое мнение лишним не будет никогда, — изрёк Бьёрн, садясь напротив меня. — Другое дело прислушиваться ли к нему или нет. Ну да ладно. Спасибо, что подождали.

— Спасибо, что дали насладиться концертом.

Мы с королём чокнулись бокалами и сделали по глотку глинтвейна. Право слово, как же замечательно идёт этот терпкий напиток в прохладную или совсем уж холодную погоду. Согревает нутро. А нотки корицы и апельсина дарят столь бодрящее послевкусие.

— Вижу вам тоже по нраву глинтвейн, мой друг. Очень рад, что угадал с заказом, — улыбнулся Бьёрн, а затем посерьёзнел. — Но увы, Аскольд, сейчас мы не можем долго предаваться простым удовольствиям. Гости ждут, а дел невпроворот. Однако я хотел встретиться с вами...

Он чуть нахмурился и, отвернувшись, уставился на стоящий у стены контрабас.

— Вас что-то беспокоит, Бьёрн? — учтиво спросил я.

— Нет, — мотнул головой король. Его лицо прояснилось, и он снова повернулся ко мне. — Монарх не должен вам говорить то, что я собираюсь сказать. Но после того, что вы сделали для нас... я считаю бесчестным утаивать от вас информацию о лорде Бекингеме. Я вижу, что вы не меньше меня хотите с ним поквитаться. И... кажется мне, что дело тут не только в убитых и раненых им лично космодесантниках, — Бьёрн чуть прищурился, всем своим видом давая понять, что желает услышать от меня откровенный ответ.

Я не стал его разочаровывать.

— Верно. Думаю, ни для кого не секрет, насколько близок Бекингем к британскому кронпринцу, о котором некоторые говорят, что власти у него больше, чем у его отца. Я считаю, что Британия очень даже хотела бы оттяпать кусок Российской империи. И я считаю Бекингема очень важным элементом для осуществления этого оттяпывания. Если вы понимаете, о чём я.

— Понимаю, — выдохнул Бьёрн. Сделав глоток, он покачал головой и произнёс: — Я всё прекрасно понимаю, мой друг. И... рад, что вы волнуетесь о благополучии своей родины. А то, признаюсь, появились у меня лёгкие сомнения после нашего давешнего разговора. Но раз всё так, расскажу вам кое-что странное о Джоне Бекингеме. Мне удалось узнать, где он был во время битвы за Стокгольм.