Юля заметила, как судья, отключив микрофон, склонился к победителю и что-то ему прошептал. Тот закивал.

— Судари и сударыни! — громко объявил судья, вновь включив микрофон. — Олег Великолепный стал победителем турнира. Но нашёлся ещё один смельчак, пожелавший бросить ему вызов. Судари и сударыни! Встречайте! Его светлость наследный княжич Новочеркасский! Победитель всеимперского бойцовского турнира среди учеников старших школ! Артём Вениаминович Платов!

Изумлённо округлив глаза, Юля вскочила с дивана.

«Что? Зачем? Не может быть…» — метались её мысли.

Тем временем Арвин, держа в правой руке саблю, расслабленно шёл к центру арены. Он не смотрел на своего противника, не смотрел на других зрителей.

Его взгляд был прикован лишь к великой княжне Казанской.

Только остановившись напротив Олега Великолепного, Арвин повернулся к нему и кивнул, как показалось Юлии, с благодарностью.

— Ну, судари и сударыни, не будем заставлять соперников ждать! Разве что перед началом их поединка сообщу, что бой носит демонстрационный характер, и его результаты никак не повлияют на общие, уже известные, результаты турнира.

«Ты что же, решил новоявленного чемпиона перед всеми в грязь втоптать? Да нет же… ты не станешь!»

— В бой!

Соперники настороженно двинулись навстречу друг другу. Арвин сделал пробный выпад, от которого Олег легко уклонился.

Арвин хмыкнул и покачал головой.

А затем разразился градом ударов.

Новоявленному чемпиону с трудом удавалось отражать их. Однако постепенно Олег Великолепный поймал кураж и начал контратаковать в ответ.

Юля видела много поединков Арвина и была уверена, что новоявленному чемпиону-саблисту просто позволяют проводить атаки.

Однако для непосвящённых зрителей поединок казался красивой битвой равных.

Олег Великолепный в очередной раз рванул вперёд, лёгким движением, Арвин парировал удар, а затем…

С силой подкинул саблю вверх.

Промедлив мгновенье, Олег Великолепный сделал то же самое и отступил на шаг.

Красиво крутанувшись вокруг своей оси, Арвин подпрыгнул и, поймав обе сабли, приземлился на одно колено.

Как раз напротив ложи, из которой за ним наблюдала Юля.

Камера арены навели объективы на Арвина. Все видели две скрещённые сабли, на которых лежала открытая бархатная коробочка.

А внутри кольцо с огромным изумрудом.

— Великая княжна Казанская, Юлия Евгеньевна Ромодановская! — прогремел усиленный динамиками голос Арвина по всей арене. — Окажешь ли ты мне честь стать моей женой?

Сердце Юлии остановилось от счастья. Она смотрела сверху вниз на стоявшего на одном колене юношу, не веря своим ушам.

Всё на что хватило сил у Юли, лишь сдавленно кивнуть. Однако через мгновенье девушка выпрямила спину, расправила плечи и приподняла подбородок.

— Да! — громко произнесла она.

***

— Аскольд, я так рада, что ты прилетел! — молодая женщина нежно коснулась обветренной щеки могучего широкоплечего мужчины.

— Эли, а я-то как рад, — улыбнулся он и провёл большой ладонью по её ярко-красным длинным волосам.

— Жаль только времени у нас мало, — огорчённо произнесла она, запустив в ответ длинные тонкие пальцы в его светлые локоны.

— Всё, что есть — всё наше, — усмехнулся красавец-богатырь. — А после свадьбы, — его взгляд стал коварным, — времени у нас будет ещё больше.

Он подхватил её за бёдра и закружил по роскошной комнате с необычным интерьером — какие-то фантастические экраны, толстые зелёные лозы, ползущие по стенам… Подробнее разглядеть было сложно — всё вокруг было как в тумане.

А могучий мужчина продолжал кружить задорно смеющуюся женщину, не отрывая взгляда от её ярко-красных глаз…

В груди разлилось тепло. Чувства той женщины привычно ощущались, будто в прямом эфире…

Но на этом моменте лучше проснуться.

Огромных усилий потребовалось вдовствующей императрице Елизавете Александровне Рюрикович, чтобы вырваться из пелены сна и распахнуть веки.

— Фух… — тяжело выдохнула императрица.

«Успела…»

Не раз за свою жизнь она видела этот странный сон. Сон, в котором сложно понять, смотришь ли ты за происходящим со стороны или же глазами необычной красноволосой женщины — Элисандры. Сон, в котором чувствуешь то же, что и Элисандра. Сперва огромную любовь к могучему мужчине Аскольду, надежду на прекрасное будущее… А затем, когда картинка меняется, отчаяние.

Пусть в этот раз императрица успела проснуться раньше, она невольно вспомнила вторую часть сна. Огонь, боль, какие-то обломки… какие-то чудища, похожие на насекомых, и…

Чувства Элисандры.

«Аскольд… где же ты? Аскольд, помоги… Скорее приходи…»

Но он не пришёл.

Вдовствующая императрица вновь тяжело вздохнула. Не лучшее начало дня. Не самый приятный сон.

Сон, который видела не только она. В юности будущая императрица много времени проводила с матерью и как-то рассказала ей об этом. Каково же было удивление Елизаветы Александровны, на тот момент великой княжны Киевской, когда мама ответила, что тоже не раз видела этот сон.

Как и бабушка…

Сон будто бы передавался из поколения в поколение по женской линии. Но не в роду — ведь девушки уходят из рода, когда выходят замуж. И не всем женщинам. Так, например, мама рассказывала, что её сёстры этот сон не видели.

«Интересно, снится ли этот сон Соне? Она единственная из нас, кто за последние пару веков может стать женой Аскольда. Хоть и совсем не похожего на того во сне»…

Вспомнив о дочери, императрица грустно улыбнулась. Елизавета Александровна знала, какую цель поставила перед собой её дочь. И с одной стороны, ей очень хотелось, чтобы появился второй, тайный, род Рюриковичей. С другой же, она не хотела, чтобы её дочь прошла через то же, что и она. Чтобы отказалась от собственных чувств ради пользы рода. Ведь много лет назад великое княжество Киевское оказалось на перепутье: продолжить гнуть свою линию и бодаться на экономическом и политическом поле с верными псами Годуновых, собирая вокруг себя аристократов, недовольных политикой тогдашнего Канцлера; или же пойти на примирение? Тогда юная Елизавета сама уговаривала родителей согласиться с предложением Канцлера и выдать её замуж за будущего (теперь уж бывшего) императора.

На тот момент великокняжеский род Аксаковых выиграл от примирения с Годуновыми, да и сейчас чувствует себя неплохо. Однако сама Елизавета Алексеевна стала птицей в золотой клетке.

Она догадывалась, на что шла. Всё-таки проклятие императорского рода выглядит очень подозрительно.

Но реальность оказалась ещё хуже, чем могла предположить юная Елизавета. Хотя её молодой муж — тогда лишь наследный цесаревич Иван Рюрикович, в общем-то, оказался интересным собеседником, да и внешне был хорош собой. Вот только стоило в разговоре коснуться темы политики империи или тем паче рода Годуновых, цесаревич, а после и император, разительно менялся. Взгляд стекленел, фразы становились односложными, безжизненными…

Если подумать, он и в своём «обычном» состоянии не был особо эмоциональным. Да, улыбался, шутил. Но…

Как-то всё было наигранно. Хотя игра его, в самом деле, была отличной. Он жил в этой игре.

Правда, за год до своей смерти император Иван внезапно изменился. Вроде бы все те же беседы на общие темы, вот только улыбка его стала более искреннее, хоть и грустной. А взгляд стал живым, но печальным. Но самое главное, в моменты их супружеской близости император шептал на ушко императрице странные вещи. Например, то, что за императрицей следят, что ее комнату прослушивают — хотя Елизавета сама об этом знала. Или о том, что он скоро умрёт. Или что он под контролем из-за артефакта Годуновых. Или же:

«Нужно найти принца Аскольда»

«Найти принца Аскольда»

«Неважно, сколько времени потребуется, найди его».

«Не знаю, кем он будет, не знаю, как его будут звать. Но он проявит себя. Таких людей в империи раньше не было».

Найти и рассказать кое-что о Годуновых. Императрица не могла в полной мере осознать, о чём говорит её муж. Но запоминала каждое слово.