— Но мы и правда можем их не удержать, если внутри княжества останутся недовольные переменами и придётся направить силы на них. Не говоря уже о том, что после смерти Андрея мы лишимся одного Гуру, — угрюмо заметил Сергей.
— А тебя это пугать начало? — с вызовом бросил Мстислав.
— Нет, — всё так же сухо ответил мужчина. — Я готов к тому, что Тверь ждёт небольшой кризис. Но это малая цена за то, чтобы избавить княжество от вольнодумных идей моего брата. Чтобы вернуть достойное положение тем, кто этого достоин по праву рождения, — он посмотрел на Василия Оболенского. — А не всяким родам-выскочкам, которым без году неделя.
— Именно, — решительно кивнул Мстислав. — Древняя кровь — не пустые слова. Кто старше, тот мудрее. Тот поступает правильно. Увы, твой брат, сбился с пути, Сергей. Хотя, положа руку на сердце, он никогда не был достоин стоять во главе нашего великого рода.
***
— Ну как тебе, сердечко ёкает от видов родного княжества? — весело спросила Яна, когда мощный «РВМ» с просторным салоном вез нас по улочкам Твери в кремль. Сестричка по мере движения автомобиля рассказывала мне о некоторых достопримечательностях, которые можно было разглядеть через тонированное оконное стекло.
— Хороший город, мне нравится, — признался я.
— Рада это слышать! — улыбнулась Яна.
— Иначе и быть не могло, — хмыкнула Алиса.
После нашего спонтанного разговора вчера в московской усадьбе наследница великокняжеского рода Оболенских вела себя странно. Внешне выглядела вроде обычно, но с некой натянутостью, будто постоянно одёргивала себя, чтобы не высказать мне какую-нибудь гадость.
Отбросив эти мысли, я снова повернулся к окну и принялся любоваться подсвеченным уличными фонарями городом.
Вроде бы отдалённо похож на Москву. Но… застройка не такая плотная, движение на улицах более разряженное, а на рекламных щитах чаще изображены природные красоты княжества, или архитектурные памятники, а не реклама товаров и услуг. Город будто бы гордится собой, не пытаясь скрыть то, чем богат.
«После долгих боёв на чужбине нет ничего лучше, чем вернуться домой и припасть к родной земле. Великий князь Тверской Александр Андреевич Оболенский 1863 год», — гласила надпись на одном из щитов, на котором был изображён мужчина с пышной золотой гривой и голубыми глазами. На его кафтане с правой стороны на груди был вышит герб нашего рода — чёрный бык Тур с золотыми молниями вместо рогов, а с левой — громовик Перуна.
Кстати, если подумать, храмы, которые я уже увидел на щитах, пока мы ехали, тоже посвящены громовержцу.
— Если ты не знал, мы верим, что наш род идёт от Перуна, — заметив, с каким интересом я разглядывал показавшийся за окном храмовый комплекс, проговорила Алиса. — Поэтому в княжестве много храмов, посвящённых именно этому богу. Главному богу, как принято у нас говорить.
— Твои золотые молнии, братец, будто бы подтверждают наше происхождение, — бойко заявила Яна. — Когда папа публично признал тебя, — она покосилась на отца, сидевшего слева от неё, — многие про это говорили. В легендах и былинах у Перуна молнии всегда золотые, совсем как твои.
— Насколько я понимаю, физических доказательств божественного происхождения рода нет? — решил уточнить я.
— Нет, — за дочерей ответил великий князь. — Кто-то в это верит, а кто-то нет. Но сомневаться в этом факте чревато опасностью навлечь на себя гнев богорожденного рода.
Ну да, особенно учитывая, что сам императорский род по легенде происходит от бога Рода. Поэтому в имперских городах многие жители считают, что если кто из богов и подходит на роль верховного, то только бог Род.
Какое-то время мы ехали молча, а затем Яна решила продолжить работу экскурсовода. Рассказывала, что боярские кварталы похожи на старые московские и строятся по следующему плану: усадьба боярского рода, рядом с ней небольшие имения их вассалов-дворян, в некоторых случаях, если площадь позволяет, строят многоэтажные башни для квартир приближённых Слуг. Остальные же Слуги родов часто живут в отдельных кварталах многоэтажной застройки.
В процентном соотношении от общего населения Слуг в княжествах гораздо больше, чем в имперских городах, и соответственно «обычных» простолюдинов — меньше.
Спустя сорок минут, как мы сели в машину в аэропорту, увидели белоснежные стены Тверского кремля. Наш кортеж встречал почётный караул на въезде.
Большая часть зданий, находящимися за белокаменными стенами, соединялись между собой переходами. Всё было выкрашено в белый цвет, который напоминал о тех далёких временах, когда эти постройки впервые возводились.
Кортеж въехал в ворота и остановился перед крыльцом самой величественной постройки. Эдакого белоснежного куба, из которого к небу тянулась высокая башня.
Вдоль крыльца стоял караул из десяти бойцов. Великого князя в его доме встречали со всеми почестями.
— Как я соскучилась по всему этому! — тепло проговорила Яна и, оторвав взгляд от окна, лукаво посмотрела на меня: — Ну что, уже натерпится познакомиться с домом, в котором жили наши предки?
***
Пятничный вечер в Тверском кремле прошёл для меня суетливо. Сначала всё шло спокойно — в холле нас встретила великая княгиня с младшими дочерями. Вид она имела, как обычно, весьма чопорный. Но как только слуги скрылись из поля зрения и рядом остались только члены семьи, немного дала волю чувствам и обняла Яну с Алисой и мужа. Ну а меня, положив руку на плечо и заглянув в глаза, тепло поблагодарила за присланный на Женский день букет.
Затем за семейным ужином близняшки рассказывали, как приятно было вернуться в школу после нескольких недель «московской командировки». Девушки старались говорить с достоинством истинных аристократок, но иногда переходили на болтовню обычных девчушек-подростков. Однако же стоило великой княгине лишь неодобрительно хмыкнуть, Маша и Варя тут же брали себя в руки.
Кстати, Маша, как мне показалось, уже не так сильно меня боится. Радует…
В общем, семейный ужин прошёл неплохо, а вот затем…
Началась гребанная примерка гребанного наряда!
Форкх меня дери, ну что там мерить? Традиционный кафтан со скошенными плечами не предполагает точных до сантиметров мерок! Ан-нет! Упорная Служанка — женщина лет пятидесяти, взглядом способная выжечь сердце быку, мучила меня с примеркой всех элементов одежды два с лишним часа! И это притом, что мерки с меня сняли ещё в Москве до моей поездки в Сибирь.
В общем, в итоге не подшили мне одни лишь сапоги. Хотя я бы не удивился, если бы эта бой-баба, подосланная ко мне великой княгиней, решила бы и обувь каким-нибудь образом улучшить. Право слово, хоть великая княгиня и сказала называть мне её «мамой», где-то в подкорке у неё явно засели ко мне претензии за то, что родился не от неё, а от другой женщины. Поэтому, наверное, и послала ко мне эту швею-космодесантника, которой бы больше подошёл виброклинок в руках, легко прорубающий хитин слабых сарнитов, а не тонкая иголка и сантиметр.
Эх… отвык я от подобных примерок. Аж родиной пахнуло…
Однако моим мучениям, как и всему плохому, пришёл конец. И окончились они как раз тем, что великая княгиня решила лично оценить мой внешний вид.
— Что ж, передо мной стоит достойный сын великокняжеского рода Оболенских, — одобрительно кивнула она.
— Приятно слышать, мама. Полагаю, примерка окончена? Я могу переговорить с отцом?
— С твоей примеркой всё, — кивнула женщина. — Но с отцом ты переговорить сейчас не можешь, он минут десять как отправился на примерку своего наряда.
— О боги… — на местный манер выдохнул я.
Великая княгиня на миг нахмурилась, а затем, посмотрев на занавешенное тюлем окно, изрекла:
— Даже в тяжёлые времена истинный лидер должен выглядеть идеально, — и уже более мягко продолжила: — Ладно, отдыхай, Аскольд. Завтра у всех нас важный и тяжёлый день. А мне ещё нужно проверить наряды Яны и Алисы.
Но завалиться спать, так и не поговорив с Арсением, я не мог, так что пришлось ещё два часа дожидаться, когда он закончит со своей примеркой. А затем с помощью устройства Архуна убедившись, что кабинет главы рода безопасен, мы в очередной раз обсудили детали предстоящей операции.
