— Если бы всё было так просто, и кое-кто чаще возвращался домой из Африки, — нахмурилась женщина. — Но это к делу не относится.

Она мельком бросила взгляд на арену. Там как раз врачи выводили Митта, и вот-вот должен был появиться Святослав.

— Ладно, вашу плату обсудим позже, — произнесла великая княгиня, поднимаясь с кресла. Взяв в руки золотую грамоту с гербом рода, она добавила: — Оставайтесь здесь.

«А мне нужно закончить игру, начатую вашим отцом, и очистить имя рода от глупости вашего двоюродного братца», — про себя добавила она.

Глава 30

— Юлия Евгеньевна, рад приветствовать вас лично, — галантно поклонился Святослав Оболенский княжне Казанской, затем кивнул Троекуровой: — Софья Антоновна, уже сегодня виделись.

— Дамы и Господа, добрый вечер! — подняв руку, исполняющий обязанности главного судьи поприветствовал зрителей на трибунах.

Трибуны встретили его приветствие молчанием.

— Здравствуйте, — гордо держа голову, проговорила Юля. — Я желаю услышать ваш ответ на выдвинутое мной требование, — пока все ждали Оболенского, я любезно предложил девушке закрепить микрофон на ворот её блузки, так что держать его в руках больше не было необходимости, а зрители на трибунах всё равно могли слышать каждое слово.

Оболенский нахмурился и покачал головой.

— Ох, Юлия Евгеньевна, неужели вы обвиняете меня в предвзятости? Я назначен на свою должность главой моего рода, а значит вы обвиняете и великого князя?

— Отнюдь, — холодно ответила девушка. — Ни о какой предвзятости не было и речи. Я не считаю, что ошибка допущена вами умышленно. Каждый может совершить крохотную ошибку, которая не затронет чести его рода. Несправедливость, порождённая вашим решением, полагаю, явилась следствием случайного заблуждения.

— И все же ваши слова дают понять, что вы ставите под сомнение мою квалификацию, — тяжело вздохнул Оболенский. — А значит, вольно или невольно оскорбляете меня. Вы уверены, что великой княжне Казанской нужно оскорблять великого княжича Тверского?

— Вероятно, я как-то не очень умело использую микрофон, и мои слова искажаются. Попробую повторить ещё раз. Святослав Сергеевич, оскорбить вас я не желаю. Я желаю услышать ваш ответ. Когда мы сможем созвать компетентную комиссию?

— Я не стану созывать её, — твёрдо проговорил Оболенский.

— Отказать мне в этом праве вы можете только одним способом — вызвав меня на дуэль за оскорбление чести.

— Полно вам, Юлия Евгеньевна, — натянуто улыбнулся этот хорёк. — Я не стану вызывать на дуэль даму.

— Теперь вы пытаетесь оскорбить меня? — вскинула бровь Юлия. — Положим, вы уверены, что сильнее меня. Пусть так. Но вы думаете, я настолько глупа, что не смогу найти себе Защитника? — с вызовом бросила она, уперев правую руку в бок.

Наблюдать за их словесной дуэлью было сплошным удовольствием. Плюс сто очков Юльке. Уделала она его.

— Я… — проговорил Оболенский и напряжённо замолчал. Затем улыбнулся и произнёс: — Я не считают вас глупой и не желаю вас оскорбить. Просто не хочу вызывать вас на дуэль. Нам это ни к чему. Разве настолько велики наши разногласия?

— Ну раз не хотите вызывать на дуэль, то мы возвращаемся к первоначальному вопросу. И? Когда мы сможем созвать компетентную комиссию? Честно говоря, этот разговор начинает меня утомлять. Если он продолжится в том же духе, то всем присутствующим станет предельно ясно, что Святослав Сергеевич Оболенский не чтит «Уложение о равных спорщиках», а стало быть, не чтит указы императора. Либо же не считает великую княжну Казанскую равной себе.

Глаза Оболенского в панике забегали по сторонам, ища поддержки.

Как неожиданно всё обернулось. Если он пойдёт до конца, то я сражусь с ним на этой арене. Вряд ли Юля выберет другого Защитника. Интересно, как на это отреагируют другие Оболенские?

О… похоже, сейчас я узнаю ответ. И, кажется, дуэли не будет.

В сопровождении неприметной женщины в сером брючном костюме к нам приближалась её светлость Надежда Григорьевна Оболенская. Мать пятерых дочек и супруга великого князя выглядела превосходно — винный оттенок длинного бархатного платья сочетался с помадой на обольстительных губах. Русые волосы чуть темнее, чем у Яны и Алисы, были собраны в сложную причёску, а пронзительный взгляд серых глаз, казалось, не упускал ни одной детали.

Увидев тётю, Святослав побледнел и склонился в поклоне. Мы с Софьей и Юлией тоже поклонились, но чуть более сдержанно.

— Дамы и Господа, — плавно повела рукой великая княгиня, приветствуя зрителей на трибунах. Затем поимённо обратилась к тем, кто был на арене: — Юлия Евгеньевна, Софья Антоновна, Святослав, Аскольд Игоревич, Никита Сергеевич, доброго всем вечера. Жаль, что этот вечер омрачился столь жарким спором, — вздохнула она. — Ошибки, к великому сожалению, неизбежно случаются даже на крупных соревнованиях. Но ко всеобщему облегчению благодаря современным технологиям мы имеем возможность подробно пересмотреть и обсудить спорные моменты, — бросив уважительный взгляд на Юлию, она чуть улыбнулась. — Традиционно судей школьного этапа всеимперского боевого турнира является директор школы, в котором этот этап проходит. Но мой супруг, директор «Алой мудрости», к великому сожалению, не смог присутствовать на турнире. Потому своим указом он назначил главным судъёй в этом году меня, — стоявшая позади великой княгини неприметная женщина продемонстрировала трибунам золотую грамоту и передала документ в руки изумлённому Святославу.

— Но и я, увы, — продолжила Надежда Григорьевна. — Не имею возможности присутствовать на всех турнирных боях, потому меня замещал исполняющий обязанности главного судьи — Святослав Сергеевич Оболенский. Но сегодня я здесь. И на правах главного судьи объявляю, что спорный эпизод с участием Аскольда Игоревича Сидорова и Валентина Игнатовича Митта в самое короткое время будет изучен коллегией, состоящей из всех судей текущего этапа. И только после этого будет вынесено окончательно решение. Устроит ли вас такой вариант, Юлия Евгеньевна?

— Устроит, Надежда Григорьевна, — вежливо кивнула девушка. Ну а что она ещё могла ответить? С текстом Уложения, на которое ссылалась Юля, я незнаком, однако следуя из названия, только равный может оспорить решение великой княгини.

— Приятно слышать. Полагаю, на этом ваш конфликт со Святославом Сергеевичем можно считать исчерпанным?

— Раз уж вы берёте ситуацию в свои руки, то да, — кивнула Ромодановская.

— Дамы и Господа, прошу прощения за этот вынужденный перерыв. Окончательное решение будет объявлено через двадцать минут, ну а затем поединки возобновляться со смещением расписания. Юлия Евгеньевна, Софья Антоновна, предлагаю вам быть наблюдателями во время нашего судейского совещания.

Великая княгиня отключила микрофон, а затем попросила Арефьева проводить меня в комнату отдыха.

Шестнадцать с половиной минут я просто отдыхал, развалившись в кресле. Сомнения в том, что я пройду в следующий тур, испарились. Осталось лишь лёгкое восхищение действиями великого князя. Похоже, он не рад перспективе выдать старшую дочь за Святослава, но некие силы подталкивали его в этом направлении. Вот он и устроил, в конце концов, показательное представление и дал племяннику возможность проявить себя. И племяш не подвёл. Наверное, Святослав хотел одним выстрелом убить двух зайцев — поставить меня на место, а заодно и убрать сильного противника своей невесты.

Да, всё пошло не по плану.

А то, что сейчас великая княгиня признает ошибку — сохранит честь и репутацию рода Оболенских. Умение признавать ошибки — признак мудрости. Найдутся, конечно, «умники», которые будут злословить за спинами. Но, насколько я понимаю, Оболенским по большей части плевать на этих умников. Шесть великокняжеских родов, а также Рюриковичи и Годуновы стоят так высоко, что могут себе это позволить.

От размышлений меня отвлёк стук в дверь. В комнату заглянул Арефьев и пригласил меня выйти на арену.