— О-ох! Больно!
— Знаю, друг. Неужто больнее, чем в тот раз, когда шаман микмаков попробовал проделать в тебе дыру своим копьем, а?
Фергюссон заскрипел зубами. И тут он увидел Фараона, который подошел к столу, сосредоточенно дуя на дымящийся нож.
— Это что за хрень?! — взвыл Бен, дергая натянувшиеся струной ремни. — Вы что задумали… а-а-а!
Джордж Скромби сунул в рот раненому горлышко бутылки, полной виски.
— Глотай давай! За мой счет, понял?
Острый кадык заходил туда-сюда по худой шее. Фергюссон одним махом выдул почти всю бутылку и обмяк. Темная щетина, словно по волшебству, еще резче проступила на белом, как мел лице.
— Держите, — просто сказал Фараон, и три пары рук притиснули крепкое тело к столу. Валлиец щедро плеснул на ногу из бутылки, и Бен взвыл, захрипел, вырываясь, как дикий зверь, попавший в капкан.
— Черт, похоже виски не действует! — выругался Натан Фелпс, с трудом, несмотря на всю огромную силу, удерживающий бьющегося на столе мужчину. Джордж Скромби от полноты чувств грязно помянул всех святых, потом вдруг выхватил из-за пазухи мешочек с золотым песком и, хорошенько размахнувшись, ахнул им Фергюссона прямо по макушке — раз и второй. Глаза раненого закатились. И он замолчал.
— Рауш-наркоз, — уважительно прокомментировал стоящий неподалеку Варфоломей. И сам рявкнул: — Бриан, быстрее!
— Заткнись! — огрызнулся валлиец и сделал первый взмах ножом.
Кость перерубил Варфоломей: Зангецу сделал это с такой легкостью, что повару показалось, будто никакой кости и не было — так, ерунда, просто кусок мяса. Щедро промыв срез кипятком с разведенным в нем виски (у Варфоломея глаза на лоб полезли от такого варварского метода, но он промолчал) Фараон умело натянул завернутую кожу на культю и… остановился.
— Ты что? — не понял Фелпс. — Чего встал, док?
— Нитки, fucking shame! — выматерился валлиец. — Я забыл про нитки! Ни кетгута, ни даже простого шелка под рукой, даже рыболовной лески ни кусочка!
Он зарычал от отчаяния. И тут к его заляпанным кровью рукам, откуда-то из-под стола протянулась костистая щетинистая лапка, сжимающая в когтях пучок чего-то тонкого.
— Воть!
— Святые небеса, — прошептал Сэм Миллз, попятился и грохнулся на задницу. Заскреб подошвами унтов, пытаясь отползти подальше. — Что это, Господи?!
Щелкнул курок револьвера, выхваченного Фелпсом. Дуло плясало, точно пьяный ирландец в кабаке.
— Э… э… сгинь! Сгинь! — пробормотал дрожащими губами Скромби, отмахиваясь мешочком с золотым песком. Мануанус Инферналис не обратил ни на кого из них внимания. Он снова протянул лапку в сторону Бриана и проскрипел:
— Воть. Брать. Шить.
Валлиец выхватил из когтей пучок нитки, помял его и радостно хохотнул.
— Да это ж отличный кетгут!
Мануанус мгновенно исчез под столом, будто и не было. Фелпс опустил кольт и неверной рукой вытер лоб с проступившими крупными каплями пота.
— Док… я много чего видел… Но…
— Я не пью больше, — тоненько проговорил Миллз, поднимаясь с пола. — Клянусь, как перед алтарем, джентльмены. Ни капли, слышите? Допился.
— Я видел то же, что и ты, Сэм, — с ужасом ответил ему Джордж Скромби. — Похоже, пришла пора трезвости, дружище. До конца дней это будет стоять у меня перед глазами…
— Так, — твердо сказал Фараон, и все, кроме Варфоломея, посмотрели на него. Валлиец закончил последний стежок, и в ход снова пошла бутылка виски — уже почти пустая.
— Так, — повторил он. — Забудьте то, что видели, парни, лады? Главное, что этот страдалец, — валлиец похлопал по груди все еще не пришедшего в себя Фергюссона, — похоже, будет жить.
— Я уже забыл, — ответил Натан Фелпс, пряча револьвер под куртку. — Уверен, что и вы, джентльмены, тоже. Так?
Он выразительно посмотрел на Скромби и Миллза. Джордж мелко закивал, а Сэм внезапно затянул псалом, молитвенно сложив перед собой ладони.
— На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею, на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона…
— Отрадно видеть такое благочестие. Давайте-ка отнесем пациента в заднюю комнату, — устало сказал хозяин паба, временно превратившегося в салун.
Когда Фергюссон, раздетый и завернутый в чистую простыню, был уложен на койку, Варфоломей, полирующий мягкой салфеткой свой сантоку, заметил:
— Еще долго будет в отключке. По башке ему крепко досталось, да и виски он употребил за троих.
— Есть время, чтобы отыскать настоящего доктора, верно? — Фараон вопросительно глянул на Фелпса.
— Из-под земли достану! — рявкнул тот. — Прямо сейчас отправлюсь! Ну, ребята, я вам по гроб обязан за своего друга. А на Юконе все знают, что Натан Фелпс всегда свои долги платит! Даже не знаю, как вам отплатить за то, что вы сделали…
— Да ладно, — отмахнулся Бриан, но здоровяк яростно пристукнул крепким кулаком правой руки по ладони левой.
— Вот что! Я эту вещь берег для своей невесты, которая дожидается меня в Джорджии. Но для вас, ребята, не жалко, ей-богу. Если моя удача при мне, то я отыщу что-нибудь еще.
Он сунул руку под куртку, покопался там — и на стойку перед Фараоном и Варфоломеем лег брезентовый мешочек размером с три основательных мужских кулака.
— Держите. Я назвал его «Зайчонок».
Хитрый узел, затянутый на мешочке, уступил крепким пальцам. Брезент зашуршал, и оба — повар и его компаньон — невольно ахнули, да так, что даже новоиспеченные трезвенники Миллз и Скромби с любопытством оглянулись, оторвавшись от совместной молитвы.
Да, этот самородок и впрямь в точности походил на зайчонка, присевшего на задние лапы и любопытно вытянувшего вверх разлапистые уши. Такого большого куска самородного золота здесь, пожалуй, мало кому довелось видеть. И уж точно не такой прихотливой формы.
— Да ты что, Нат? — возмутился Фараон. — Вот еще! Забирай и отвези своей невесте — как ее зовут? — чтобы она видела, что ее будущий муж самый удачливый чертов копатель на всей канадской территории до самой Аляски!
— Джентльмены, — взгляд Фелпса похолодел и стал похож на сизый отблеск оружейной стали. Глядя в эти глаза, Варфоломей вдруг понял, почему Джек Лондон так любил описывать вот таких парней, идущих напролом и не боящихся ни черта, ни пули, ни мороза. — Джентльмены, я сказал свое слово и это от всей души, поверьте. Натан Фелпс не дешевка, и двух слов не говорит. Держите, и вот вам моя рука в придачу. А если будет нужно, то вот мой кольт, моя упряжка, мои кулаки и что угодно. Вы спасли жизнь Бена — я уверен, что спасли, не спорьте! — и теперь я смогу честно взглянуть в лицо его отцу и тетке Джинни, которая вырастила меня вместе со своим сыном, как родного. А теперь извините меня, я не буду терять время. Мне еще надо за шкирку притащить сюда какого-нибудь ученого врача!
Дверь грохнула об косяк, и Фараон почесал бороду.
— М-да. И что нам теперь с этим делать?
— Для начала — спрятать, — спокойно сказал Варфоломей. — А потом… Кстати, а ты не думал о том, что эта штука может стать отличным подарком для нее?
Взгляд Бриана потемнел. Он хмыкнул задумчиво.
— Неплохая идея… Золота у нее, допустим, было как грязи. Но как знать, довелось ли ей держать что-нибудь подобное? Зайчонок, ха!
— Что за черт? — раздался озадаченный голос позади них. Оба резко повернулись. Сэм Миллз стоял и озадаченно рассматривал свою меховую парку, держа ее на вытянутых руках.
— Не чертыхайся, Сэм! — укоризненно сказал ему Джордж Скромби. — Мы же решили начать новую жизнь, или ты уже забыл?
— Конечно я помню, Джо! Но все-таки — вот че… кхм, вот же удивительно!
Он показал парку Фараону и Варфоломею. Сзади, ниже пояса, в шерсти зияла огромная проплешина, как будто кто-то выщипал весь мех.
— Будто я сел в лужу и примерз, а потом поднялся и пошел. Но ничего такого не было! Такая хорошая куртка, верой и правдой послужила мне не один год. А сейчас хоть выкидывай!
