Но узнай об этом маги, раскуси они его, и у них появится новый рычаг давления. А у него не останется преимуществ.

Пока он объяснял свою привязанность к её величеству Ликарии лишь любопытством к природе людей, а её спасение — важностью её персоны для сохранения дипломатических отношений с Ардаром.

Переговоры и без того оказались тяжёлыми. Знания Адайна, его уникальные навыки, которыми он овладел в Хрустальных пещерах, и его судьбу обсуждали почти до утра. В итоге для того, чтобы заверить Ковен в собственной заинтересованности в неразглашении опасных для мира секретов, ему пришлось принести две клятвы на крови.

«Возможно, Лике тоже придётся перенести эту не самую приятную процедуру,» — выходя из библиотеки, Адайн покосился на запястье, где остались шрамы. Раны, конечно, заживили с помощью травяной мази и магии, но запястье всё ещё ныло, вспоминая ритуальный зазубренный нож.

Он ускорился, но даже когда шаг его стал непривычно широким, непозволительно поспешным, расстояние до трапезной сокращалось недостаточно быстро. Будучи тренированным магом, он мог бы использовать телепорт. Как вчера, во время битвы, когда Форцерин решил проверить наличие у Адайна и этого навыка и велел Рампольду напасть на Лику. Оказывается, то были проверки! Ну и что, что смертельные. «Но вы же справились, ваше величество,» — цинично подытожил Архимаг.

Единожды удалось. Адайн действительно перенёсся на несколько метров, не видя пред собой преград. Иное дело — преодолеть многочисленные стены замка, не помня их точное количество, не зная толщину и свойства строительных материалов. Теперь он не мог рисковать.

Кроме того, он обещал. Точнее, поклялся использовать магию лишь после длительного курса обучения в Ковене, а обучаться — только в присутствии Архимага, если последний не разрешит иного. И так как Архимаг — весьма занятая персона, и Адайн, к слову, тоже, то считаться полноценным самостоятельным магом, как положено, по заветам «Секретного кодекса магических искусств», король Грайгцура сможет лишь когда север зимой расцветёт, а южные земли замёрзнут.

«То есть, никогда,» — Адайн сжал челюсть, осознавая, что маги прижали его.

Обыграли и завели в тупик. А он, как и прочие короли до него, до последнего не сознавал опасность, которую они собой представляли.

Однако не всё ещё потеряно.

«В конце концов, Льюэллин прав: Грайгцур не рухнет, даже без меня, даже под гнётом Ковена, который давным-давно захватил власть в королевстве, и только такие глупцы, как я, этого не поняли… А я жив-здоров, и у меня есть Лика».

— Кстати, о госпоже Ликарии, — начал было Форцерин в самом конце вчерашних переговоров.

— Предлагаю обсудить это завтра, — Адайн сдержал дёрнувшееся было сердце, заставил пульс замедлиться, выровняться, и даже зевнул.

Сейчас же, вспоминая вчерашнее, он напрягся всем телом.

«Сегодня особый Тайный Совет будет решать судьбу моей жены. Что ж, я готов. Я признаю наш брак глупостью. Соглашусь с необходимостью клятвы на крови. Однако после процедуры попрошу выдворить её из страны. Затем лично провожу до границы с Ардаром. Но покину Грайгцур вместе с ней,» — он улыбнулся, завидев впереди двустворчатые двери трапезной. — «И уже из Ардара пришлю в Миниог официальное Отречение от престола. Нас должны отпустить. Форцерин с радостью выберет угодного ему марионеточного короля. Лика после клятвы на крови будет молчать о секретах Грайгцура. Я никогда не стану магом. И драконом тоже больше не стану… Не важно. Главное, мы будем вместе. Будем свободны от магов».

Он ворвался в просторный зал, где когда-то завтракал и обедал вместе с родителями, и замер на пороге.

Лика была не одна. Она стояла у стола и пила нечто голубое из колбы, которую ей явно дал Форцерин.

— Лика, остановись!

Архимаг обернулся на его голос с выражением торжества на лице. На Адайна же навалилось отчаяние. Он и тут обошёл его! Отнял Лику…

— Что ты дал ей? — рыкнул Адайн и пошёл на подлого старика.

Форцерин беспомощно поднял сухонькие ручки и замотал головой:

— Ничего вредного, ваше величество! — Архимаг будто извинялся за забавное недоразумение. — Во всяком случае, ничего смертельного.

Адайн бросился к Лике, которая действительно не выглядела отравленной. По крайней мере, она не была отравлена каким-то быстродействующим ядом. Но с Форцерина станется. Адайн давно понял: Архимаг хитрец, которому нельзя доверять.

— Лика, милая, что с тобой! — он протянул к ней руки.

Но его жена смотрела на него испуганно, а когда он приблизился к ней и протянул руки для объятий, и вовсе отпрянула. Попятилась, наткнулась спиной на стол, потеряла равновесие, смахнула рукой хрустальный кубок с ягодным взваром. Раздался звон, разлетелась красная жидкость по полу. Она испуганно вздрогнула, тут же повернулась к столу, пытаясь поправить случившееся, но только неловко дёрнула рукой, роняя на стол второй бокал, смахивая на пол венок и переворачивая каким-то образом тарелку с кашей.

— Простите, простите, пожалуйста… я такая неловкая… я… — она замерла над столом, тяжело дыша и пытаясь оценить последствия того, что наделала. — Я… — резко выпрямилась она, глядя в даль, на скалу с водопадами, а потом повернулась к Адайну и Форцерину. — А кто я?.. Как меня зовут?

— Форцери-ин! — взвыл Адайн, теряя самообладание.

— Всего лишь дал ей зелье забвения! — поспешил оправдаться Архимаг.

— Я не помню своего имени… не помню имени… — лихорадочно повторяла Лика.

— Оно безвредно, — тараторил старик. — Никаких побочный явлений, интоксикации или риска аллергической реакции. Зато она навсегда забудет всё, что видела и слышала в Грайгцуре.

— Что ты наделал?.. — голос Адайна вдруг потерял напор.

Всё стало неважно. Бессмысленно. Бесцветно…

— Я лишь исправил ошибку, — перестал фиглярствовать Форцерин. — Вашу оплошность, мой король. Теперь…

Адайн вспыхнул, перебивая его:

— Теперь я отвезу её домой, — произнёс он безапелляционно.

«Маски сброшены. Больше нечего изображать».

— Как угодно, — поджал губы Архимаг. — Я сделал, что должен был. Теперь вы вправе распорядиться… телом госпожи Ликарии по своему усмотрению. — С этими словами старик развернулся и направился к выходу из зала, бормоча еле слышно под нос: — Пускай людишки получат назад свою королеву. Ту, которую заслуживают.

Адайн же сжал зубы и кулаки. Больше всего ему хотелось здесь и сейчас прибить Архимага. Сразиться с ним, даже понимая: это будет неравный смертельный бой.

«Потом… После того, как верну Ликарию в Ардар».

60

Адайн

Пока он ловил Лику по всей трапезной и пытался объясниться с ней, его не покидало странное ощущение: вот она — его любимая, её лицо, руки, волосы, губы, её глаза… Только это была не она. Молодая женщина с Ликиными глазами и губами, с её руками и золотыми косами. Но не она.

Глаза незнакомки пугали. Они не видели его. Смотрели будто сквозь, в незнакомую обстановку, пытаясь вспомнить стул и стол, водопад за окном, опрокинутый кубок — жизнь, которой у неё никогда не было.

Она не слышала его слов. Не пыталась вникнуть в объяснения. Только запутывала и запутывалась.

А потом и вовсе заплакала. Тогда он пообещал отвезти её домой. Туда, где она всё вспомнит.

По пути на террасу, где стояли кареты, приготовленные на случай дальнего путешествия гостей или обитателей замка, он попытался объяснить ей, что произойдёт, какой путь их ждёт. Сам усадил внутрь, показал встроенные ящички, где хранятся еда и питьё, и попросил ни при каких обстоятельствах не открывать окна и двери.

Для верности он запер её снаружи. И тут же перевоплотился в дракона, чтобы отнести наконец за пределы Каменного кольца.

Вылетал он с уверенностью, что доставит Лику домой, передаст на попечение родственникам, уладит вопрос с престолонаследием и вернётся в Грайгцур, чтобы вызвать Форцерина на поединок.

Однако чуть позже решил, что одного поединка недостаточно, даже если Адайн применит все свои магические умения и знания, Архмаг всё равно победит. Не один — так с подмогой. К слову, после всего случившегося Адайн не рассчитывал на честный, благородный бой.