Тем не менее, она понимала, что, возможно, утаивает важную информацию. Особенно если чоры причастны к заговору.

И в первое время, когда сыщики и дознаватели Ардара активно занимались расследованием, проверяя каждую мелочь и цепляясь за каждую ниточку, её так и подмывало поведать о тайных посланиях. Особенно в те дни, когда она сама погружалась в работу королевской службы охраны, присутствовала на их совещаниях и тщательно изучала отчёты.

И всё же… не решалась.

В какой-то момент она решила, что дождётся удобного момента. Лишь одно могло переломить ужасное чувство стыда — необходимость сознаться, неотвратимость судьбы, какая-то деталь расследования, которую бы дополнил её рассказ. Последующие годы она ждала этого «удобного момента» едва ли не с содроганием.

Однако тот так и не наступил.

На гадалку королевские сыщики так и не вышли. Судя по всему, чоры вообще не участвовали в заговоре. Среди подозреваемых не было ни одного кочевника, не было даже человека хоть как-то связанного с кочевым народом.

Так стоило ли говорить о них? Стоило ли ворошить ту историю?

Особенно, если учесть, что со временем ставки стали слишком высоки. Или это Лика ощущала их настолько высокими? Так или иначе, теперь с высоты своего трона и маломальского опыта правления она понимала: глупая влюблённость — это одно, но попытки манипулировать королём Грайгцура — совсем иное. А она не могла, просто не имела права допустить охлаждения между людьми и драконами.

Кроме того, Лика знала, как сильно при дворе обожают сплетни. Не раз и не два она становилась свидетелем, как тривиальные личные истории аристократов обрастали настолько жуткими подробностями, что… как-то быстро стало ясно: стань её маленький секрет достоянием общественности — и она навеки потеряет лицо. А так бы и вышло, ведь Адайн по-прежнему рвался расследовать заговор, в расследовании же участвовало слишком много народа, в том числе и из соседних королевств. Знатный был бы скандал.

Заодно репутации лишилась бы Брянка.

Зная дотошность драконов, из Лики выудили бы малейшие подробности.

Например, об участии принцессы Мадхавы. А также про браслет, который ей подарила кочевница. Простенький из чёрного жемчуга с единственным мутным аметистом. Или чароитом? Лика плохо помнила камень. Зато хорошо запомнила, что гадалка назвала его «талисманом на удачу».

Будучи уверенной в своих силах, юная принцесса решила: удача ей не понадобится. Потому и передарила бесполезный браслетик Брянке.

Возможно, она поторопилась? Возможно, влюблённость Льюэллина в принцессу Мадхавы произошла исключительно благодаря браслету-талисману?

Вспоминая об этом сейчас, во время прогулки по саду, Лика вдруг по-иному взглянула на ситуацию:

«Выходит, зря я отвергла чорскую магию? Знала бы я тогда, что магия — не миф. Бусины связи, чудесные заживляющие мази, сонные зелья — всё это существует. Даже привороты бывают — лично испытала. Что уж говорить о бусине с эффектом притяжения любимого?»

Как бы то ни было, Льюэллин вряд ли обрадуется, узнав, что является жертвой воздействия.

Поэтому даже сейчас лучше утаить свои связи с таинственной чоркой непонятно как оказавшейся в Каменном кольце. Да, теперь её власти ничего не угрожает.

«Нет власти — нет угрозы».

Но Брянка всё ещё там. Меж тем Адайн и Льюэллин — старые друзья. Нехорошо будет лишить подругу мужа. Слишком долго она ждала своего счастья.

«Слишком многое всё ещё на кону,» — вздохнула Лика.

И едва не стала заикой, когда внезапно услышала откуда-то сверху:

— Эй, милочка!!! Вот вы где?!

Лика раздражённо выдохнула. Горе-лекарь, конечно, — вещь полезная, однако его манеры удручали.

— Чем обязана? — ответила она, почти не поднимая головы.

— Сейчас же поднимайтесь в свою комнату. Во-первых, вы слишком усердствуете с воздушными ваннами. Во-вторых, вас не учили пользоваться часами?

«Учили. А вот вас явно не учили учтивому обращению с дамами,» — хотела разразиться ответными претензиями Лика.

Но во имя собственного спокойствия произнесла лишь короткое:

— Иду!

Замок драконов, сложенный из какого-то светлого камня, хотя и считался ма-аленькой резиденцией на окраине королевства, на деле представлял собой сложный башенный комплекс с паутиной виадуков и террас между ними. Размером он не уступал королевскому замку в Прайнарре. И несмотря на то, что Лика выучила путь назад…

«Почти выучила».

…по дороге она только и делала, что считала этажи и повороты, надеясь не заблудиться хотя бы в этот раз.

Схватили её, когда она шла по пустынному коридору. Просто сцапали за талию и втянули в эркерную нишу так, что Лика даже пикнуть не успела. А когда подняла голову, а заодно кулачки… только и смогла, что расширить от удивления глаза.

— Наконец-то, — драконий король широко улыбался.

«Неожиданно».

И смотрел на неё сияющими глазами, немного уставшими, но очень счастливыми.

«С чего бы это?»

Лика же все эти дни вынашивала одно желание — выцарапать эти красивые глаза.

«И чтобы мне за это ничего не было».

Но когда ей предоставилась такая возможность, просто… замерла.

— Да, — только и смогла ответить она, будучи захваченной ураганом нахлынувших чувств.

«По большей части деструктивных».

Возможно, дракон уловил её состояние, потому что ответил:

— Прозвучало угрожающе.

— Надеюсь, — огрызнулась Лика.

— Мне надо так много тебе сказать, — его явно распирало от радости, что само по себе выглядело непривычно и странно.

— Не сейчас, — гостья поневоле упёрлась руками в грудь хозяина замка, отстраняясь и высвобождаясь от объятий, когда-то таких желанных, а теперь…

Вообще-то она торопилась — горе-лекарь не любил долго ждать. А Адайн? Прекрасно обходился без Лики бесконечных три дня.

«Потерпит ещё немного».

Адайн

— Но почему? — задал он глупейший вопрос, подавляя не вовремя напавший на него приступ зевания.

Спросонья вообще соображалось туго.

— О-о-о… С чего бы начать? — язвительно ответила Лика, и бодро зашагала по коридору в противоположную сторону от его персоны.

— Хотя бы с того, куда ты бежишь? — догнал её Адайн, подстраиваясь под скорость шага.

— Сам не догадываешься?

— Нет, — ответил он честно. — Извини, я только проснулся. В голове какой-то туман… Долго я спал?

— Три дня.

«Три дня?!»

Да, он попросил чего-нибудь для скорейшего восстановления сил, в формате «выпил — уснул на полчаса — проснулся огурчиком». Но ключевым в его просьбе явно посчитали «восстановление», а не «скорейшее».

— Почему так долго?

— Ты у меня спрашиваешь? — фыркнула Лика.

Да, у неё есть повод злиться. Целая россыпь поводов. А ещё у неё было долгих три дня, чтобы как следует промариноваться в своей злости. В общем, надо было срочно спасать ситуацию.

— Я уже понял: ты идёшь в свои покои. Но почему так быстро? — попробовал Адайн сменить тему разговора.

— Горе-лекарь…

— Кто-кто?

— Противный старикан в серой хламиде, который так и не соизволил представиться.

— А-а, Форцерин.

«Странно, что лекарство приносит лично Архимаг. У него же много работы».

— …всегда распекает меня за опоздание. И за всё подряд распекает, — пожаловалась Лика.

«Почему его вообще к ней подпустили? Речь шла лишь об организации лучшего лечении. Проследить за приёмом лекарств мог кто угодно».

— Не обращай внимание на его ворчание. Он слишком стар, но слишком умён и ценен для Грайгцура, поэтому ему прощают некоторую… неуживчивость.

— Я заметила, — в голосе Лики и в её поведении не было ни искорки счастья, не веяло от неё и покоем.

«Ещё бы. Она, наверное, надумала себе всякого. Надо будет не забыть извиниться ещё и за Форцерина».

— Надеюсь, прочее окружение не доставило хлопот?

— Девушки милые. Охрана исполнительная.

Творец его знает, как именно драконы замка могли проявить свою исполнительность. Драконы не любят людей. Оочень не любят.