– Да! – эксперт раскрыл свою папочку и достал несколько распечаток. – Вот, что мы имеем на настоящий момент. Мартинсон Самуил Яковлевич, 1953 года рождения, весной 1978 года находился с отцом и матерью в составе туристической группы в городе Сплит, Хорватия. Во время экскурсии вместе с родителями отстал от группы. Через неделю их видели в Белграде. По данным агентства Сохнут, в июле 1978-го семья Мартинсонов силами израильского Бюро по связям «Натив» при поддержке Министерства абсорбции была переправлена в Израиль. В 1979 году у Самуила Яковлевича и его жены Бейлы родился сын Давид. А годом позже Самуил Яковлевич с семьей переехал в США. Да! В 1996-м их сын, Дэвид Сэмюэл, поступил в Уэст-Пойнт. Рекомендацию из Конгресса ему помог получить знакомый отца, влиятельный адвокат. При поступлении Дэвид по невыясненной причине сменил фамилию на Мортон.

Кадет Мортон отличался исключительными способностями к математике и считался лучшим аналитиком на курсе. При этом он вовсе не был ботаником. Черный пояс каратэ-до он получил еще в пятнадцать лет. По окончании Робертс-колледжа его и еще нескольких кадетов сразу включили в отдельное подразделение ДТО^[18]. Однако пробыл он там недолго – его утащили к себе рекрутеры из группы «Z» – спецподразделения АНБ^[19]. Участвовал в ряде контртеррористических операций в США и за рубежом. Награды: Крест «За выдающиеся заслуги», два Ордена «Легион Почета», Военно-морской крест, медали.

Шемельман перевернул пару листов и многозначительно посмотрел на коллег:

– Да! С самого начала своей карьеры в АНБ Мортон работал в режиме «гост»^[20] – под прикрытием. Возможно, этим обусловлена и смена фамилии при поступлении. За двадцать лет несколько раз официально признавался погибшим, но таки снова возвращался в строй. Однако на этот раз анализ ДНК, проведенный в двух разных лабораториях, подтвердил, что останки человека, сожженного в «Лексусе», принадлежат Мортону. Ни сам он, ни его экстренный связной, ни члены его группы пока на связь не вышли.

Шемельман аккуратно сложил свои записи и передал Иванову.

– Это тоже еще не все, – эксперт взглянул на Мартова. – Денис Сергеевич, вы же ж помните, вы вчера сказали, что теперь осталось доказать, что в машине, сгоревшей в Штатах, не ваши останки?

Денис секунду подумал и утвердительно кивнул.

– Так вот, если повторный независимый анализ ДНК не врет, то это… Таки ваши кости! Да!

Как пишут в романах, «в кабинете повисла напряженная тишина». Денис в упор смотрел непонимающим взглядом на Шемельмана. Эксперт непринужденно смотрел на него, распутывая кучеряшки на затылке. Для Иванова, очевидно, это уже не было новостью. Майор сидел и не шевелясь, с отсутствующим видом рассматривал идеально заточенный кончик карандаша.

– И… что это значит? – наконец, нарушил тишину Денис.

– Ну, вариантов немного. Если отказаться от идеи реинкарнации, то либо Дэвид Сэмюэл Мортон, урожденный Давид Самуилович Мартинсон – ваш монозиготный близнец с уникальным совпадением хромосомного набора по 15 критериям, либо вы – это он. Тогда вопрос в том, где сейчас настоящий майор Мартов…

– Где настоящий майор? Мартов?

В голове у Дениса в одно мгновение пронеслась каша из бешеных мыслей. «Недаром говорят, находясь на ковре, чувствуешь себя пылью. Я сейчас для них пыль. И они готовы выбивать из меня пыль, чтобы доказать свою правоту. Из меня – пыль?! Один удар, оба лежат, прыжком до двери, за дверью один в сером, лестница, у выхода по-любому еще один, не проблема, машина… Пыль. Так, стоп. Уймись, Мартов!»

В ярости Денис так сжал кулаки, что они побелели. Он выпрямился в кресле так, что немного привстал и ледяным голосом произнес, жестко чеканя слова:

– Я готов сдать любые анализы, пройти тесты, полиграф, ДНК, РНК – все, что угодно. Майор юстиции Денис Сергеевич Мартов это я, никто другой, и я такой один, черт вас всех возьми!!

В попытке сдержаться он потер за загоревшимися ушами, прикрыл глаза и задержал дыхание. Через минуту отпустило. Денис расслабился в кресле и безучастно смотрел в потолок.

Через несколько минут паузу прервал негромкий голос Иванова:

– Денис Сергеевич, вам совсем нечего добавить?

Мартов молча отвернулся.

– Может быть, зря? Тесты, анализы – все это провести нетрудно. Но мы с вами понимаем, что и провести их нетрудно, простите за каламбур. Даже самые серьезные и алгоритмически безупречные. Впрочем, мой вопрос в другом. И о другом. Я хочу, чтобы вы поняли. Я вас ни в чем не обвиняю. Как дознаватель я могу подозревать вас в чем угодно. Даже в убийстве…

Мартов повернул к Иванову изумленное лицо.

– …старухи-процентщицы, – мягко улыбнулся тот. – Да, и ее тоже! Но мне нужны факты. Если вы не располагаете фактами, поделитесь хотя бы мыслями. Я хорошо понимаю ваше состояние. Когда час тому назад Марк Яковлевич сообщил мне все это по телефону, я решил, что мне это снится, что это сон.

– Да! Да, – встрепенулся Денис. – Сон! Вы себе представить не можете, что мне сегодня приснилось! Вот, полюбуйтесь!

Он вскочил и выдрал из брюк рубашку, обнажив покрасневший живот.

Майор бросил короткий взгляд и непонимающе посмотрел ему в глаза. Но Шемельман, слегка прищурившись, посмотрел с интересом и затем, нерешительно протягивая руку, спросил:

– Вы позволите, Денис Сергеевич?

– Да без проблем!

Эксперт слегка пощупал область пресса.

– Ну-у, налицо… Точнее, на живот… Явная гематома. Да! Несколько сосудов явно разбито. Вы вчера таки неудачно сходили на ринг, да, Денис Сергеевич?

– Не я! А этот ваш чертов Мортон! Да! Мне есть, что добавить, товарищ майор! Мортон жив! И вчера его знатно отделали в Бриджит-сквер! И я это видел! Сам! Только вот отделали его, а болит все тело у меня! А вы говорите, что хорошо меня понимаете…

Денис с ожесточением засунул рубашку за пояс, оправил брюки и с размаху плюхнулся обратно в кресло. Иванов порылся в ящике и достал черепаху – такую же, как та, что управляла «видеообоями». Поставив ее на столе, он откинул панцирь, дно которого было характерно темнее.

– Курите, Денис Сергеевич, – просто сказал он, жестом пригласив и эксперта.

Шемельман словно ждал. У него в руках тут же возникла пачка «Парламента», которую он вежливо протянул Денису. Денис нерешительно взглянул на Иванова, но тот молча откинулся в кресле, ободряюще махнув рукой.

Несколько минут Мартов и эксперт молча дымили, наблюдая, как сизые облачка тут же устремляются к потолку. Вытяжка работала почти бесшумно, но не оставляя дыму никаких шансов. Наконец, сигареты прогорели и скрылись под закрывшимся панцирем. Иванов, нужно отдать ему должное, сделал все, чтобы Мартов успокоился и пришел в себя. Аккуратно закрыв пепельницу, он мягко вернулся к теме:

– Денис Сергеевич, а что же на самом деле произошло? Я имею в виду следы на теле и упомянутый сон? Расскажите поподробнее, пожалуйста.

Весь сон, все детали остались у Дениса в памяти, словно в записи, и он торопливо пересказал все, от приезда Мортона в Колорадо-Спрингс до взрыва гранаты.

На несколько минут в кабинете снова повисла тишина. Первым подал голос эксперт:

– Гм. Но такие детали, столько всего запомнить… Я бы поспорил, что это сон.

– Чтобы все это придумать или чтобы это все приснилось? – отозвался Иванов. – Я, конечно, не Станиславский, но…

– Майор, а в мой отбитый живот вы верите? – съязвил Денис. – Или еще показать?

Иванов проигнорировал выпад Дениса и вопросительно посмотрел на эксперта. Тот пожал плечами:

– Боюсь, ничего определенного сказать не смогу. Будь у меня достоверные факты, документы в подтверждение реальности событий с участием Мортона, то я бы точно говорил о временной трансинкарнации. Теорий на этот счет множество, да вот с практикой туго. На уровне подсознания, конечно, могут формироваться более или менее реалистичные образы и события. И психосоматически это может передаваться на физический уровень. Резко меняется мышечный тонус, скачки давления, могут быть и конвульсивные сокращения основных двигательных мышц, и даже судороги. Но чтобы вот так явно увязать суть сновидения и физические последствия, простите, но это должен быть наркотический сон. Может, какие-то растительные галлюциногены, но не алкоголь, не этанол.