У него не было желания ни льстить графине, поскольку льстецов хватало и без него, ни присоединяться к серьезным игрокам в бридж, рассевшимся вокруг стола у камина,

ни быть соблазненным герцогиней Лексфорд, а потому Кит вежливо отделался от собеседников и, выйдя из толчеи, Пристроился в укромном уголке, где никто не помешал бы ему остаться наедине с бокалом. Однако он явно недооценил свой статус холостяка и степень женского интереса к своей персоне.

Между тем за чаем о нем было много чего сказано, в частности о его доступности и бесподобной внешности. Естественно, в очередной раз были пересказаны все истории о его сексуальных похождениях. Поэтому не понадобилось много времени, чтобы он против собственной воли оказался в центре внимания стайки хорошеньких дам.

Беседа изобиловала тонкими намеками и далеко не столь деликатными вопросами о его женском экипаже. На все эти вопросы он отвечал одновременно учтиво и уклончиво, намеренный твердо противостоять заигрываниям. Будучи прекрасно осведомленным о вошедших в обычай любовных свиданиях в загородных особняках, Кит вежливо, но непреклонно отвергал все скрытые приглашения собеседниц. Глядя на то, как графиня де Грей щебечет в окружении усердных ухажеров, он думал: «Вот она, единственная женщина во всем замке Мортон, которая волнует меня».

– Поедемте на завтрашние скачки в нашем экипаже, – упрашивала его юная маркиза Берви голосом опытной обольстительницы.

– Нет, с нами, с нами, – перебивала ее Оливия Манчестер. – Смилуйтесь надо мной, ведь Лексфорд так скучен! Не успеваем мы еще отъехать от дома, как он уже засыпает.

В ее словах явственно сквозил намек, хотя Кит при всем желании никак не мог вообразить, каким образом храп ее престарелого супруга может вдохновить кого-либо на амурные подвиги.

– Боюсь, я уже обещал ехать в компании Берти, – вежливо отказался он. – Похоже, на эти выходные я привезен сюда в качестве профессионального дрессировщика Уинслоу.

– Или профессионального жеребца… – хихикнула казавшаяся до этого вполне благопристойной леди Маклейн.

– Кларисса! Что подумает господин Брэддок! – тут же одернула ее молоденькая маркиза, которая была новичком в этой игре.

– Думаю, милочка, сегодня ночью он первым делом подумает обо мне, – промурлыкала Кларисса, многозначительно скосив глаза в сторону Кита.

Так продолжалось весь вечер – интригующая игра, смена отчаянных атак и осторожных отступлений – к вящему удовольствию молодых дам. Объекту их страстных устремлений эта игра казалась скорее хитроумными маневрами, требующими в равной степени дипломатии, простецкого обаяния и благородной утонченности. К счастью, коньяк Мортона помог участникам искусной баталии благополучно обойти все рифы, а потому все в конце концов остались довольны.

В конце концов, пятясь под напором настырных дам, Кит кое-как пробрался в свою спальню и тут же закрыл дверь на ключ, что в корне противоречило его прежнему опыту участия в подобных загородных вечеринках.

Так Кларисса, Оливия и жаждущая примкнуть к компании неверных жен маркиза Бервик оказались в ту ночь отвергнутыми.

В день скачек все поднялись очень рано. Кареты были поданы сразу же после завтрака, и после короткой суматохи гости удобно разместились в отведенных им экипажах. В путь тронулись без задержки. Деревенские пейзажи пленяли своей безмятежностью: повсюду царили зелень и прохлада, воздух был чист и прозрачен, а небо – безоблачным. Через час езды показался местный ипподром – окруженная трибунами небольшая площадка среди невысоких холмов.Единственная ложа, конечно же, досталась компании принца Уэльского. Крохотная коробка сразу же наполнилась до отказа его друзьями, слугами и избранными представителями местных властей.

После того как деревенские судьи и члены местного совета произнесли приветственные речи – краткие и сбивчивыe, – принц и его гости смогли наконец погрузиться в привычную атмосферу аристократического клуба и насладиться в полной мере скачками. В течение дня Анджела и Кит часто оказывались рядом – то на соседних скамьях во время бегов, то в одной группе собеседников, то во время обеда, когда все стояли тесной толпой, наслаждаясь изысканной едой, привезенной на пикник виконтом Мортоном.

Из-за жаркой августовской погоды Анджела надела платье из муслина с рисунком цветов примул. В этом простом наряде она показалась Киту еще прекраснее. До этого он видел ее только в вечерних платьях, в которых каждая деталь говорила, что вышли они из рук прославленных портных. Что же касается ее сегодняшнего наряда, да еще в сочетании с широкополой соломенной шляпой, то он скорее выглядел изделием деревенского мастера. Другие леди в отличие от графини были одеты с излишней пышностью. Их тяжелые шелковые туалеты смотрелись в высшей мере неестественно на деревенском приволье.

Открытием для Кита было и то, что Анджела оказалась страстной болельщицей. Скачки доставляли ей истинное наслаждение, да и на хороших лошадей глаз у нее был наметан. Она не скупясь делала ставки. Поначалу это его удивило, хотя по зрелом размышлении Кит пришел к выводу, что удивляться тут нечему. Графиня демонстрировала завидную уверенность в себе, чего нельзя было сказать о большинстве женщин ее круга. Должно быть, именно эта черта характера привлекала его в ней больше всего.

Светское общение с людьми, столпившимися в тесной ложе, дало и Анджеле возможность узнать много нового о Ките. Ему совсем недавно исполнилось тридцать лет, и его миссия в Англии заключалась в поисках невесты. Впрочем, он тут же уточнил, что предпринял эту поездку на берега Альбиона исключительно с целью угодить своей матушке. Подобрал ли он себе невесту, так и осталось неясным. Унаследовав от отца крупное состояние, Кит за последние десять лет сменил уже пять морских судов. Одни привлекали его повышенной быстроходностью, другие – лучшей конструкцией. Случалось, правда, и так, что его яхта становилась добычей свирепого шторма, и тогда приходилось приобретать новую.

Больше всего любил он воды Южно-Китайского моря. Его повествование о плаваниях в тех местах было столь поэтичным и красочным, что графиня поймала себя на желании самой отправиться туда под парусом. Но в первую очередь в рассказах Кита графиню привлекала поэзия скитаний, столь не похожая на скуку ее собственной жизни, наполненной спокойными и размеренными развлечениями, которые уже начинали вызывать у нее раздражение своей пустотой и бесцельностью.

Находясь рядом с ним и даже удаляясь, она все время ощущала исходящую от него жизненную силу, которая действовала на нее столь же завораживающе, как и его особая, какая-то лихая красота. Его движения были обманчиво томными, однако выдавали огромную внутреннюю энергию. Вся гальваническая мощь будто воплотилась в этой врожденной звериной грации. Прекрасно сшитые специально для аристократических загородных прогулок наряды из твида и саржи не могли скрыть пиратской дерзости его облика. Даже отдыхая, он, казалось, с трудом сдерживал рвущееся изнутри стремление к действию, и Анджела не раз задавала себе вопрос о том, на какие славные подвиги способен Кит Брэддок, когда ему не приходится быть столь сдержанным.

Однако графиня быстро уверила себя в том, что подобные размышления были чисто умозрительными. Это было все равно, что восхищаться наполненными чарующим светом полотнами Рембрандта или красотой шторма, величественной и мрачной одновременно. Но все же какая-то теплая волна предательски затопляла все ее существо, когда он изредка улыбался ей. И хотя она сознательно удерживала себя от того, чтобы ответить на его весьма интимную улыбку, приходилось признать, что этот человек с помощью своего обаяния может добиться очень и очень многого.

Несколько часов спустя, когда холодное шампанское, поданное, чтобы умерить страдания компании принца от летнего зноя, развязало языки и вызвало легкомысленную веселость, Анджела невольно подслушала слова Оливии, сказанные Киту с игривым упреком: