– Он хотел увезти её в Гарратен, не объявляя о свадьбе, да и всё, – шепотом пояснила Лайна. – Да кто-то донёс графскому управляющему, тот обоих отцов предупредил. Так что те и думать запретили, графа гневить боятся.

Мариса только вздохнула – всё понятно. А Умину жаль. Она ничего изменить не может, а как будто перед женихом виновата. Увезти невесту в другое графство непросто, мало кто решается.

– А как это происходит, ну… с графом? – тихо спросила Мариса. – Расскажи. А то правда страшно.

– Да ничего там страшного, вот глупая, – махнула рукой Лайна. – Граф красивый мужчина. Спальня у него такая богатая, что голова кружится. Пахнет приятно. Постель и правда шёлковая.

– Да ладно тебе – спальня, постель! Я ведь не об этом! – поморщилась Мариса.

– Да чего там остального? Приходит граф в дорогом халате. Разговаривает. Вино даёт в серебряной чаше, сладкое такое Ну и… всё вроде быстро. И не больно, поверь мне. С мужем первое время хуже было, – Лайна усмехнулась, а Мариса отчего-то почувствовала, как загорелись щёки.

– А что потом? – всё-таки поинтересовалась она.

– А потом ты сладко спишь, а наутро тебе приносят кашу, булочки и сладости, и горячий взвар. И графский подарок на отдельном блюде. А графа ты больше в глаза не увидишь. Вот, теперь всё знаешь, довольна? – и непонятно почему Лайна рассердилась.

– Мне хочется понять, зачем это графу, – сказала Мариса. – Правда не понимаю. Ну как можно… хотеть этого со всеми девушками графства?..

– Ну как зачем?! Тебе же сказано – сила разлилась! – Лайна рассмеялась, но как-то не весело. – Осмелится на это трудное дело твой супруг – и утонет в этой силе на веки вечные!

Мариса фыркнула, и чуть не пожелала Реддиту утонуть хоть в силе, хоть где, и не всплывать…

Ох, Пламя. Нельзя такое желать, конечно, никому, а особенно жениху. Но что делать, если другого желать не хочется?

Тогда, конечно, лучше помолчать.

Бельё уже было сложено, и тут зашла мельничиха, окинула подруг придирчивым взглядом.

– Любите вы болтать, сороки. Мы с ног сбиваемся, свадьба ведь. Мариса, дочка, вроде и не полагается, но уж очень эсс Реддит тебя в гости зазывает, ненадолго. Поговорить, дом показать. Так сходи.

– Не пойду я, – воскликнула Мариса. – Сами говорите, что не полагается. Что я такого увижу в его доме?

– Он тебе лавку покажет, помочь ему надо, с конторскими книгами. Ты у нас читать и писать умеешь, а золовка твоя будущая не очень. А матушка их по делам в город уехала.

– С конторскими книгами? – удивилась Мариса. – Шутите что ли, матушка?

– Сходи, – решительно велела мельничиха. – Реддит будет твоим мужем, тебе его уважать надо, помогать. Если зовёт, значит надо.

– Хорошо, схожу, – сдалась Мариса и пошла за названой матерью.

В передней комнате переминался с ноги на ногу лавочник Реддит Сайно, жених, а на столе красовался внушительных размеров узорчатый коробок с конфетами и сахарными орехами.

Мариса поклонилась жениху, тот тоже поклонился.

– Поручаю невесту вашим заботам, эсс Реддит, – ласково пропела мельничиха.

Тот рассыпался в благодарностях и посторонился, пропуская Марису вперед, дверь за ними захлопнулась.

– Матушка. Ну зачем ты её отпустила! – воскликнула Лайна, которая пришла следом. – У него взгляд такой был…

– Глупостей не говори, – одёрнула её мать, – обрадовался он. Эсс Реддит уважаемый человек, они обвенчаются скоро. И ничего он Марисе плохого не сделает.

Это почтенная мельничиха знала точно, поэтому, если и замечала масляный взгляд уважаемого эсса Реддита, то не спешила волноваться. А такие сладости она любила, но редко себе позволяла.

Мариса пошла с женихом. Усмехнулась про себя, когда он пропустил её и взял за левый локоть. Ну да, если вот так, слева смотреть, она не такой безобразной кажется. Вот зачем позвал? Ну и ладно, поглядим…

– Скоро наша свадьба, – заговорил Реддит. – Женой мне, значит, будешь. Ты девушка расторопная. Должна ценить, что в такой дом придёшь хозяйкой.

– Ну а как же, эсс Реддит, – покладисто согласилась Мариса, – буду ценить. Как не ценить такой дом!

Мысленно добавила, что ещё бы мужа другого, а то что-то к этому душа не лежит! Но только мысленно.

При этом повернулась к лавочнику – надо же глядеть на человека, когда с ним разговариваешь? А тот поспешно отвернулся и недовольно засопел.

Что сказать – Мариса ему в жёны и не напрашивалась.

– Почитать должна и слушаться, – добавил лавочник. – А я уж для любимой жены ничего не пожалею. Одарю всем, что душа пожелает. Или наоборот… – добавил он многозначительно.

– Понимаю, – кивнула она.

– Ну вот… И договорились. Пойдём в дом, осмотришься там…

– Нет, в лавку так в лавку, сами так говорили, – решительно воспротивилась Мариса. – Как это я, незамужняя, с мужчиной рука об руку в дом зайду? Примета плохая. Будь здесь сестра ваша или матушка…

– Какая ещё примета?

– Ну как же. Примета, что никогда замуж не выйду. Есть такая примета.

– Да как не выйдешь, свадьба назначена. Старушечьи байки повторяешь, – недовольно буркнул лавочник, и потянул Марису к дому.

Она оттолкнула его, отступила в сторону.

– В дом не пойду!

– Ладно тебе, пойдём в лавку! – сдался Реддит и подтолкнул её к другим дверям. – Конфет себе возьмёшь. Хотя я вам уже щедро отсыпал…

Нет, плохого Мариса всё-таки не ждала. Ну не должно бы, чтобы вот так! Это ведь неприятности не только ей, но и названому отцу, дядюшке Фуртафу. Ей полдня позора, да и то многие посочувствуют, а мельнику придется раскошеливаться. И это после свадьбы дочери! Фуртаф его не простит. Так что не решится Реддит с ним рассориться. И потом, все денежки от графа он себе уже выговорил.

Все равно Мариса доверяться жениху не собиралась, и спиной к нему поворачиваться – тоже. Пока она не жена, а потом – успеется. В дверь прошла первой – но искоса не переставала поглядывать…

– Вон конфеты, – он показал на коробку. – Выбирай!

– Спасибо. Я такое не люблю, – покачала головой Мариса. – Мне сказали, что надо помочь. Записывать что-то в книгу. Я готова.

Она прикинула, что стоять за конторкой спиной к стене – это ничего, вполне приличное и безопасное положение.

Реддит тем временем задвинул задвижку на двери и обернулся:

– Ну вот… – он смерил её плотоядным взглядом, от которого все её рассуждения могли гореть ярким пламенем.

Она уже отошла к стене, встала за конторку. С досадой подумала – и зачем вообще пришла? Пусть бы хоть разругалась мельничиха с Реддитом – ей что за беда?

Теперь Мариса смотрела на него прямо, он увидел её лицо целиком и недовольно поморщился.

– Зачем же вы дверь заперли? – притворно удивилась она. – А вдруг покупатели придут?

– Постучат! И вот что, я со своими делами и сам справляюсь, – буркнул он. – Конфеты, говоришь, не нравятся? Как знаешь. Хочешь помогать – вон, полы помой. За дверью ведро и тряпка. Иди, ну?..

– Нет, полы мыть я не стану, – тут же отказалась Мариса, – я пока вам не жена. Стану женой – тогда и буду мыть. Может быть…

Лавочник тяжело выдохнул.

– Дерзкая ты. Надо поразмыслить, такая ли мне нужна? Другая на твоём месте постаралась бы, подластилась…

Мариса на это только кивнула – услышала, дескать.

Подумав немного, при этом не переставая разглядывать девушку исподлобья, Реддит шагнул к ней.

– Ты… вот что. Давай уже… это. Жемчуг подарю к свадьбе, целую нитку под шею. Хочешь?

– Не хочу, – уверенно отказалась она. – Чего это вы придумали? Не подходите, я кричать буду!

– Тихо ты. Чего кричать? Длинную нить куплю, по грудь. По округе ни у кого такой не будет! Только у моей жены!

– Вы же знаете, что мне за это полагается… – напомнила она, ещё надеясь, что всё обойдётся.

Собственно, даже если… лавочник Реддит выше её на ладонь и мужчина упитанный. На вид здоровяк, но она не постесняется бить его по любому месту, если будет надо. Так что страха, как ни странно, не было.