Вира еще долго стояла рядом с ней, перебарывая дрожь во всем теле.

Покидая башню, Вира пыталась сообразить, как же снова попасть в Паргос. Будет трудно, но что-то наверняка можно устроить.

Местонахождение неизвестно

Ригар проснулся в темноте. Было холодно. Тело казалось опухшим, но напряженным. Затекшие мышцы не слушались.

– Образец семьсот девяносто девять пришел в сознание, – гнусаво произнес кто-то по-баларски.

– Великолепно, – отозвался другой голос, поглубже. – Проверим исходные установки, а затем перейдем к опросу.

Какие-то движения. Шаги. Приближаются.

– Как тебя зовут? – спросил человек с глубоким голосом.

– Ригар.

– Ответ неверный.

Что-то щелкнуло, зажужжало, а потом по телу Ригара пронеслась волна боли. Невыносимой боли – будто все тело превратилось в больной зуб, который кто-то ковырял ледорубом. Ригар завыл, хотел было дернуться, но тело не слушалось, словно чужое.

– Как тебя зовут? – повторил голос.

– Я… прошу вас, я не понимаю.

Он помнил только, как катился по вязкому глинистому склону в джунглях. Как мучился жаждой. Как изнемогал от усталости. А потом его накрыла тень.

– Вопрос очень простой. Как тебя зовут? Имя идентифицирует. В твоем случае имя – это номер, набор цифр. Назови цифры.

– У меня нет номера. Меня зовут Ри…

– Ответ неверный.

Все тело сотряс очередной шок. На этот раз боль была сильнее. Дольше.

– Думай. Вспоминай. Назови цифры номера.

Ригар задумался. Попытался вспомнить.

– Номер начинается с цифры семь?

– Ответ верный. Продолжай.

– Семь… – Он замялся. – Восемь.

– Ответ неверный.

И снова боль.

– Еще раз.

– Семь? Девять?

Ригар напрягся в ожидании боли, но так ничего и не почувствовал. Он мысленно вознес благодарственную молитву Этерните и продолжил:

– Девять.

– Ответ верный, – произнес голос.

Ригара охватило чувство невероятного облегчения, но оно оказалось кратким, потому что если ему присвоили номер, то это могло означать только одно.

– Погодите, – сказал он. – Погодите. Я что… во что вы меня превратили?

– Воздержись от вопросов при прохождении установочного процесса. Итак, кто твой начальник?

– Начальник?

– Да. Назови своего начальника.

– Лейтенант Дролл?

– Ответ неверный.

Боль. Жуткая, ужасающая боль.

– Кто твой начальник? – повторил голос.

– Командир Вергун.

– Ответ неверный.

Опять боль. Почему он до сих пор не умер от боли?

– Кто твой начальник?

Ригар сглотнул. В горле жгло огнем. Наконец он сообразил, какой ответ от него требуется:

– Озирис Вард.

– Ответ верный.

Облегчение накатило дурманом, как после первой затяжки опиумом. Вот он, обожаемый начальник. Хозяин. Если хозяин заставляет его испытывать такие чувства, значит это – лучший хозяин, и другого ему не надо.

– Очень хорошо, семьсот девяносто девятый. А теперь, прежде чем вводить остальные препараты, поговорим о твоем исполнении боевого задания, пока ты еще не утратил все воспоминания о том, что случилось в Фаллоновом Гнезде.

Дайновая пуща

После посещения борделя Кочан с Фельгором наконец-то покинули Незатопимую Гавань. Три дня Кочана мутило, и лишь на четвертое утро он перестал блевать по кустам.

– Такого тяжкого похмелья у меня в жизни не было, – пожаловался он, с трудом проглотив пару ломтиков подгорелого бекона. – А ведь на острове Призрачных Мотыльков я с утра до ночи хлебал картофельную водку.

– Если бы я на несколько лет застрял на таком жутком острове, то тоже стал бы пьяницей, – согласился Фельгор, доедая свою порцию.

– Ты в одиночку выпил целый бочонок атласского сидра, – напомнил ему Кочан. – На такое только пьяницы и способны.

– Да, я купил целый бочонок, но опустошить его мне помогал и ты, и та девица из долины Горгоны, Есмана, Есама… или как там ее.

– Есмина, – поправил его Кочан.

Он запомнил девушку, потому что она погладила его по щеке, ощутив под пальцами фальшивую кожу, скрывавшую синие прямоугольники татуировок. Кочан напрягся было, но Есмина с улыбкой шепнула ему на ухо, что волноваться не о чем, это будет их секрет.

– А, ну да, Есмина.

Они поднялись на высокий утес, и Кочан оглянулся. Вдали виднелся мост через Горгону, а в небе над ним висел огромный неболёт.

– Даже не верится, что ты уболтал караульных на мосту пропустить нас без пропусков, – сказал Кочан.

Охранникам на пропускном пункте у моста Фельгор объяснил, что их с Кочаном срочно послали на каучуковую плантацию в джунглях, а официальные пропуска сгинули вместе с их третьим спутником-баларином, которого в пути сожрал дракон. Фельгор говорил так быстро и так много, что охранникам пришлось их пропустить, чтобы не создавать затор, – за любые задержки движения на мосту начальство накладывало на караульных строгие взыскания, потому что через мост отправляли грузы, в частности тот самый каучук, для Озириса Варда.

– Дело не только в быстроте речи и в нелепых оправданиях, но еще и в том, что на нас с тобой баларские мундиры, а еще у нас обоих серые глаза и длинные носы, так что картинка складывается весьма убедительная. Люди вообще склонны поверить любой лжи, если облечь ее в приемлемую форму.

– Да, наверное, – сказал Кочан. – Если честно, то у меня язык плохо подвешен.

– Чепуха, – отмахнулся Фельгор. – В Незатопимой Гавани ты мне прекрасно подыграл, очень убедительно изобразил моего помощника. Без тебя Брутус не повелся бы на наше предложение.

– Вот ты мне сейчас излагаешь приемлемую форму или все-таки правду?

– Ой, ну ладно, – вздохнул Фельгор. – По правде сказать, я взял тебя с собой из-за твоего акцента. Ты говоришь как добропорядочный горожанин, такое трудно подделать. Можно подумать, что ты много лет был подмастерьем у какого-нибудь ремесленника в Пятом квартале Бурз-аль-дуна.

– Я же тебе рассказывал, что действительно был подмастерьем у часовщика в Пятом квартале.

– Ну вот видишь.

Целый день они пробирались по джунглям. Селение Прель, где их должен был встретить Бершад, скрывалось в самой чаще, и отыскать его было непросто. Ориентиром для Фельгора с Кочаном служили глиняные болванчики, оставленные для этой цели воинами-ягуарами. Истуканов было много, но указывали путь лишь те, у которых на месте глаз виднелись синие камешки, а воткнутые в глину ветки направляли в нужную сторону.

Ближе к вечеру путники взобрались на вершину горы, нависавшей над долиной. Высоко в небе кружила серокрылая кочевница.

– Поселение где-то там, внизу, – сказал Фельгор. – Похоже, Бершад туда уже добрался.

– Я, наверное, никогда не привыкну, что за ним всегда следует дракониха.

– Дымка? От нее никакого вреда.

– Да уж, – вздохнул Кочан, вспомнив, что она натворила на острове Призрачных Мотыльков.

– То есть никакого вреда для тех, кто не желает зла Сайласу, – уточнил Фельгор с улыбкой. – Ну, вперед.

Два корявых деревца на склоне внезапно ожили и ощетинились мечами. Клинки нацелились прямо в горло Фельгору и Кочану. Не деревца, а бойцы Воинства Ягуаров, в черных масках.

– Мы свои! – взвизгнул Кочан, подняв руки вверх.

От испуга он выкрикнул это по-баларски, отчего воины наставили клинки ему в грудь.

– Не сметь! – Из подлеска появился третий воин. – Это лазутчики Эшлин. Их ждут.

Воины опустили мечи.

– Как скажешь, Оромир.

Третий воин снял маску. Под ней скрывалось на удивление юное лицо. Кочан решил, что парню лет семнадцать или восемнадцать, но шрамов у него было не меньше, чем у опытного бойца.

– Я их проведу.

Не говоря ни слова больше, Оромир повел их в долину. В его присутствии почему-то заткнулся даже Фельгор, который не упускал ни единого случая потрепать языком.