Я бы не поручилась за неё уже в тот момент, когда оборотни ступили на борт корабля, но… кажется, легенды о жестокости и кровожадности этих двуногих хищников преувеличены. Они как минимум способны смирить их при суровой необходимости. Так что мне повезло: всё ещё жива и в своём уме, и это уже куда больше, чем можно было надеяться.

Дело в том, что легенды ходили не только о кровожадности, но и о жестокости оборотней с женщинами, поэтому в сложившейся ситуации совершение насилия надо мной и Витой казалось неизбежным. Подобное само по себе чудовищно, но для меня – это неизбежная смерть, потому что дар не стерпит такого надругательства.

И именно это первая из причин, по которым отец наверняка посчитает потерю божественного благословения окончательной. Вторая же заключалась в том, что Мертворождённый, чьими детьми считались оборотни, покровитель не только смерти, но – лжи и коварства. В то, что я жива и даже неплохо себя чувствую, если не считать страха и неопределённости будущего, император попросту не поверит, пока не увидит лично. Не через какие-то средства связи, пусть даже наши, с этого корабля, а своими глазами, имея возможность коснуться и удостовериться, что я – это я. Недостаточно будет и слова моих сопровождающих, и вообще – чьего угодно.

Остаётся надеяться лишь, что император откажется от той планеты не ради меня, а из-за утраты благословения богини. И не попытается с помощью Триэлы компенсировать ещё одну утрату: тот мир, к которому я летела и который не успела пробудить.

Даже немного жаль, что я никогда не интересовалась политикой и не знала всех тонкостей. Иначе, возможно, точно знала бы, как держаться с похитителями, что говорить им, а о чём – молчать…

В этот момент размышления прервал короткий стук в дверь. Пришлось спешно принимать более пристойную позу, тем более дожидаться разрешения пришелец не стал.

– Здрасьте, – неуверенно кивнул тот самый оборотень-здоровяк, который уже приходил вместе с Подпалым и который…

Ох, вот об этом я точно зря вспомнила!

– Добрый день, – сумела ответить достаточно ровно.

– Мир вот велел вам это, еды принести. – Мужчина подошёл и поставил на стол поднос с тарелками, который я только теперь заметила: всё внимание занимал сам огромный оборотень с торчащими из-под верхней губы острыми клыками и серебристо-серой лохматой гривой. Выбритые виски, татуировки – кажется, такие причёски у них носят все, а эти рисунки наверняка что-то значат.

– Благодарю, – кивнула вежливо.

Здоровяк ещё раз неуклюже поклонился и вышел, а я с судорожным вздохом опять подтянула колени к груди.

Великая Мать! Да что – знания… Чем они помогут, если я замираю от страха, находясь в собственной комнате рядом с единственным оборотнем? А что со мной будет перед лицом их великого князя, среди толпы таких вот клыкастых, желтоглазых хищников?!

Миродар Подпалый

– Да-а, ну и отмороженные эти остроухие!

Горислав, как всегда, с шумом ввалился в общую комнату, где я сейчас сидел один среди штабелей ящиков: чтобы подобрать эльфийский крылатый кораблик, пришлось изрядно перетряхнуть непустой трюм. Теперь до Жемчужины предстояло лететь вот так, на контейнерах с ценным содержимым – не выкидывать же товар ради душевного спокойствия одной нервной девицы! Благо его было не так уж много, удалось распихать по щелям своего и эльфийского кораблей.

– Есть такое дело, – рассеянно кивнул я. – А почему ты подумал об этом именно теперь?

– Да княжне этой поесть относил, ты же сам просил. Может, она совсем того? Потому её и замуж никто не берёт? – со смешком предположил он и выразительно покрутил пальцем у виска, пытаясь втиснуться в кресло между двух контейнеров. Я со стороны мог уверенно сказать, что ничего не выйдет, Гор слишком огромный, но – не стал: наблюдать за попытками было интересно.

– Не знаю, насколько она того, – я повторил его жест, – но всё-таки не дура, рассуждает здраво. Хотя что-то с ней точно не в порядке.

– На Стужу Лютую похожа, просто одно лицо, – продолжил рассуждать Гор. – Волосы белые, кожа белая, глазищи синие – брр! Смотреть холодно, я едва мехом не оброс. И голос такой, что воду студить можно. Вторая девчонка-то поживей, а?

– Когда ты это разглядел, если она с самого начала в отключке?

– Так она и мастью посимпатичней – золотистая такая, и кожа нормальная, да и норов помягче: тут любая бы грохнулась. Кроме княжны…

– Мы точно сейчас о женщине говорим? – съехидничал я, вопросительно вскинув брови.

– Скорее, о девушке, – немного стушевался друг и, оставив попытки втиснуться в кресло, наконец догадался сесть на ящик.

Отец Гора занимается разведением брыков – лохматых ездовых зверей, которые в прежние времена являлись на Жемчужине основным транспортом и главным источником жизни. Теперь-то верховые брыки – это дань традиции и развлечение для богатых, обычно других разводят, ради шерсти, шкур и мяса. Естественно, Горислав всё детство провёл в брышне. И это заметно.

– Да ладно, не придирайся к словам, – махнул рукой Гор. – Слушай, ты её же пощупать успел, как она?

– Тощая, лёгкая… А ты вообще о чём?

– Холодная? – всё-таки спросил прямо.

– А, в этом смысле! Не настолько, как ты надеешься услышать, – я хмыкнул. – Да и в остальном девица, конечно, малахольная, но корабль она испугалась покидать всерьёз, так что какие-то чувства у неё точно есть. Понять бы ещё, почему так отреагировала. Остальные-то в истерику не впадали, перешли как миленькие.

– Так ты же с этим ушастым костоправом разговаривал, он как-то объяснил поведение императорской дочки?

– Ага, объяснил. «Особенности магических потоков, её высочество очень уязвима среди неживой материи», – передразнил ворчливо, – и дальше что-то ещё, не запомнил. Можно подумать, я что-то в этих узлах и энергиях понимаю!

– Может, на это и расчёт? – осторожно предложил посерьёзневший Горислав.

– Наверняка. Ушастые мутят, это точно. Неладно что-то с этой княжной.

– Да что неладно-то? Вроде она, один в один картинка.

– Со всей этой историей неладно, – исправился я и выразительно постучал себя пальцем по носу. – Чую. Кажется мне, сама девица не очень-то верит в свою ценность для отца.

– Ну, тут уже пусть великий князь разбирается, – поскучнел Гор. – Мы-то что? Сказали поймать – мы поймали.

– Тоже верно, – хмыкнул в ответ. – Кто сейчас при ней?

– Бран.

– Наёмники?

– Милик присматривает. И за ними, и за ушастыми, он на следилках сидит.

– Хорошо. Может, люди и впрямь удовлетворились денежной компенсацией. Не похоже, чтобы они особенно жаловали этого урода, – раздумчиво проговорил я. – Но всё равно, скорее бы их высадить, можно будет вздохнуть спокойнее.

– Ты так и не сказал, что будем делать с остальными ушастыми. Девчонку, понятно, оставим при княжне, а команда? Мир? – нетерпеливо окликнул он, потому что с ответом я замешкался – никак не мог определиться.

– Великий князь что велел сделать? – спросил негромко. – Взять живой императорскую дочку и привезти на Жемчужину, к нему, в целости и полной сохранности. Про остальных что было сказано? Делай что хочешь, так?

– Ну.

– Оставим корабль здесь, в трюме, его никто не увидит и забрать просто так не сможет. Команду отвезём к Деду, он присмотрит.

– Удерут.

– Ушастые? От Деда? – усмехнулся я. – У него же там одна из аномалий, забыл? А без своей магии эти шибздики ни на что не способны.

– То есть великому князю мы по-прежнему не доверяем? Хочешь иметь козырь в рукаве?

– Козырь там… Предкам смешно. Двойка. Но пусть будут, вдруг пригодятся.

На вопрос о доверии я отвечать не стал, и так всё понятно. Отношения с князем у нас сложные, всегда были и всегда будут.

Мужчин, могущих претендовать на его место, сейчас восемь – взрослых и достаточно сильных, способных повести за собой народ, и я один из них. Просто так убить сильнейших Мечислав не может, да и не станет: мы угроза его власти, но одновременно – опора.