– О, моя сладкая, – прошептал он не обращая внимание на моё сопротивление. – Знаешь сколько раз я с тобой в своих эротических снах проделывал? Мы такое с тобой вытворяли. Давай повторим это наяву, крошка моя.

– Пустите меня! – испугано заплакала я, увидев в его глазах огонь похоти.

Мне стало очень страшно, не понимая до конца, что он хочет сделать.

– Крошка, во сне и наяву, я постоянно грезу о тебе. Я очень хочу тебя, – он попытался с силой меня поцеловать и стал рвать на мне платье.

– Помогите! – закричала я что есть мочи, принимая попытки, чтобы вырваться из его цепких рук и тут же получила от него сильный удар по лицу. Моя губа сильно защипала, и я почувствовала во рту сладковатый привкус крови.

– Марта, ты не понимаешь, когда я вижу тебя – в моем сердце разгорается пожар, – он больно меня схватил за волосы и перекинул на пианино и лег сверху, раздвигая мои ноги в стороны и стал имитировать движения.

– Профессор, умоляю, прекратите!

– Вот, так. Кричи, тебя никто не услышит. Ведь мы с тобой одни. Ты ведь тоже хочешь.

Я всеми силами старалась бороться, чтобы его сбросить с себя и руками пыталась выцарапать ему глаза. Он закрыл мне рот рукой и стал жадно целовать.

– Ты не представляешь сколько усилий прилагаю, когда я каждый день вижу тебя. Мне так всегда хотелось к тебе прикоснуться. И сегодня я хочу потушить этот пожар, – он от возбуждения тяжело и хрипло дышал, обдав меня запахом табака, который вызывал во мне тошноту.

– Нет! Помогите! – снова закричала я и кажется вырвалась, но тут же он успел мне подставить подножку, и я упала, больно ударившись об пол.

– Моя крошка, – улыбаясь произнес он, приближаясь ко мне.

– Профессор, что с вами случилось? Зачем вы так со мной? – взмолилась я, отползая в сторону и заливаясь слезами. – Прошу отпустите меня! Не надо!

– Нет, моя крошка, – он наступил ботинком на мои пальцы с силой их вдавливая в пол, и я закричала от причинённой боли. – Ты моя! Как ты это не понимаешь! Здесь и сейчас, ты моя!

Он навалился сверху на меня, и я царапаясь, безрезультатно крича о помощи, пыталась его скинуть с себя. Он отвратительно пыхтел, роняя слюни на мою шею, стал рвать мою юбку. Залез под неё и стал срывать нижнее бельё, оцарапав и содрав мою кожу до крови. Я плакала и кричала, молила о пощады, пытаясь освободиться от него. И мне это удалось, я оттолкнула его и вскочив быстро на ноги, схватила с пианино первое попавшее под руки – тяжёлую статуэтку, с любовью привезенную из какой-то страны папой и что есть силы ударила профессора. Он от удара пошатнулся и отскочил в сторону, посмотрев на меня злым взглядом. Из его головы по лицу стала струиться кровь. Профессор стал наступать на меня, а я с испугом стала отступать, нащупав позади на столике забытые тетей Светой швейные ножницы и закричав воткнула их ему в грудь. Профессор пошатнулся и свалился замертво возле зеркала, забрызгав всё вокруг своей кровью. Я в ужасе выбежала из дому, убежав в сад. Такую меня и нашла тетя Света, вернувшись домой, дрожащую и зарёванную в изорванном платье и в крови возле дома. Она сразу всё поняла, едва взглянув на меня и сразу вызвала местного участкового и скорую помощь. Участковый освидетельствовал смерть профессора и опросил меня, приняв заявление о попытке изнасилования. Я бесконечно рыдала и с трудом, дрожащим голосом всё рассказала участковому. Тетя Света меня успокаивала, поглаживая по голове и отпаивала успокаивающим. Участковый не стал меня задерживать по поводу убийства, сказав, что это была самооборона, только на некоторое время я не могла выезжать за пределы дома. Ещё он отправился в город, с обыском в дом профессора. Когда он вернулся, то рассказал – оказывается по ходу расследования, профессор так уже не одну свою ученицу изнасиловал. Было даже подозрение, что недавно без вести пропавшая девушка Ульяна (я её очень хорошо помню) была им изнасилована и убита. Её как месяц разыскивали родители и вот неделю назад нашли останки девушки в лесополосе. Последний раз в живых её видели с профессором. Когда обыскали его дом, то обнаружили много порнографических созданных рисунков с моим изображением и Ульяны. Я от стыда, глядя на эти рисунки, готова была провалиться сквозь землю. Человек, которого я уважала и любила по-отечески, мгновенно превратился в монстра. Мерзкого и похотливого.

Так я и жила затворницей в этом доме, вот уже как второй день. Я боялась заходить в музыкальную комнату и практически забросила игру на пианино. Я всё боялась увидеть на полу и на зеркале кровь профессора, хотя тетя Света тщательно всё отмыла, что блестели поверхности и не было даже намека на что-то. Я где-то в глубине чувствовала себя убийцей. Но в то же время я убила монстра. Вроде казалось, что стала налаживаться потихоньку моя жизнь, но… Зря мы с тетей Светой так надеялись, потому что эта история только начиналась.

Однажды ночью мне не спалось, и я долго ворочалась и наконец с трудом уснула. И мне приснился жуткий сон. Посреди ночи я открыла глаза от какого-то звука, перевернувшись на бок, я увидела рядом с собой лежащего мертвого профессора. Он повернул ко мне свою окровавленную голову с мутными мертвыми глазами и прошептал:

– Моя крошка, хочу сказать, то что я не смог с тобой сделать при жизни, обязательно сделаю после своей смерти.

Я закричала от ужаса и проснулась, резко сев в кровати. В ту же ночь я ушла спать до тети Светы в комнату. Но всё на этом не кончилось. Полный кошмар был ещё впереди…

На утро после моего тревожного рассказа, тетя Света меня успокоила, сказав, что вызовет ближайшей телеграммой моих родителей из Турции. Она тут же отправила нашего слугу на почту. Его почему-то долго не было, но вскоре к вечеру прибежал наш шофер с воплями указывая на улицу за ворота. Когда мы последовали за ним, то увидели такую картину – слуга висел на дереве которое росло возле ворот. От увиденного меня охватил новый срыв приступа ужаса. Снова приехал участковый и допрашивал нас с тетей Светой. Никто не знал и не мог понять почему вдруг наш слуга решил наложить на себя руки. Когда он уходил, был в приподнятом настроении. Забрав телеграмму для родителей от тети Светы, он не дошел до почти, а сразу повесился на дереве. Со стороны чужим людям, незнающим какой ужас охватил наш дом могли решить, что это самоубийство. Но мы прекрасно знали с тетей Светой, что это не было самоубийством. В этом доме было невозможно оставаться, и тетя Света решила, чтобы мы срочно выехали в Москву и отправить меня до родственников. Она собрала наши вещи и через полчаса шофер нас ждал возле дома, подогнав поближе машину к входным дверям. Тетя Света спешно собрала чемоданы и вышла чтобы их положить в багажник машины. Я услышала её крик с улицы. Тетя Света обнаружила мертвого водителя, вернее одна его отрубленная голова без туловища лежала на водительском сидении. Она не позволила мне увидеть эту страшную картину, быстро забежала в дом, схватив меня за руку и увела в комнаты, крепко прижав к себе. Так мы и остались с тетей Светой вдвоем, совсем одни. Мы были беспомощны, не могли не уехать с этого дома ни уйти. Я жутко была напугана. И я каждую ночь спала в комнате вместе с тетей Светой. Мне казалось, что мертвый профессор смотрит на меня из каждого угла. А ночью, когда я проснулась и не обнаружив тетю Свету отправилась её искать. Обыскав весь дом, я вошла в свою спальню и услышала её голос из ванной комнаты, как она звала меня. Когда вошла в ванную, то голос более отчетливо раздавался из мусорной корзины. Я жутко перепуганная всё же подошла до корзины и открыла её. В ней лежала окровавленная голова тети Светы, облепленная мухами и со смотревшими прямо на меня остекленевшими глазами. Её голова голосом профессора звала меня по имени:

– Марта, моя сладкая крошка. Марта.

Я завопила и выбежала из ванны, сердце от страшного ужаса бешеного колотилось, а кровь стыла в жилах. Не дай бог кому пережить такой ужас. Я стала медленно сходить с ума.