— Гей, — окликает его Бауэр. — Скоро ли уцмиевские владения кончатся?
Горец не понимает. Тогда Бауэр просто протягивает руку по направлению к горам и говорит:
— Уцмий!
Горец понял. Он показывает на ближайшую гору. До нее верст десять.
К вечеру путники достигают перевала и, пройдя его, останавливаются.
В листве невысоких кустарников перекликаются птицы. Небо становится похожим на большой синий купол, на нем одна за другой загораются звезды.
— Может быть, здесь? — чуть слышно спрашивает Бауэр.
Михайлов кивает.
— А гроб? — недоумевает Федька.
— Успокойся. — Михайлов кладет ему на плечо руку. — Схороним, как положено.
Потом Бауэр и Михайлов долго роют могилу. Тело Гмелина бережно кладут на одну из досок, прикрывают сверху другой.
Федька еле держится на ногах, он низко склоняет голову. Казачок не в силах смотреть: вот-вот навсегда, навеки уйдет самый дорогой и близкий для него человек.
Сыплется, сыплется земля. И летят вместе с нею цветы и листья. Неприметно вырос у дороги холмик, а на нем — камень.
— Двинемся, — говорит Михайлов.
Бауэр кладет ему руку на плечо:
— Ночуем здесь…
И еще на одну ночь остаются с Гмелиным его друзья и ученики. Они проводили столь дорогого и близкого им по духу путешественника в последний путь и исполнили его заветы — доставили в Россию его дневники, записки и передали их в Академию наук.
А утром самый юный из них, казачок Федька, в глубокой скорби не раз обернется, чтобы еще раз взглянуть и никогда не забыть той могилы.
Елена Кабанова
СИНИЕ ГЛАЗА ЛИТВЫ
Очерк
Художник И. Гансовская
Цветные фото автора
Память наша избирательна. Тысячу лиц она может просеять, никого не приметив. Но одно вдруг зацепит, выделит из толпы — словно родную душу встретил — и надолго удержит в воспоминаниях.
Не так ли с городами, где мы бываем? К одним относимся спокойно, к другим с участием. Но вот попадаем в край сновиденный, узнаваемый с полувзгляда, и сразу отдаем ему сердце… Такой открылась мне Литва.
Мы едем по Минскому шоссе, самой старой из дорог, что сходятся в Вильнюсе. Столетия она связывала Литву с Россией. Пролегал по ней почтовый тракт, тянулись купеческие обозы, груженные пушниной, медом, янтарем… Но не только мирные караваны знавали литовские дороги: по ним не раз вторгались крестоносцы, бряцая кованым железом; шла армия Наполеона, сея смерть и пожары, шагали фашисты…
Ушла в прошлое пылившая за каждой телегой грунтовая дорога, уступив место обсаженному тополями и липами широкому скоростному шоссе. Едешь десять часов кряду и не устаешь. А устанешь — тебе рады в любом кемпинге, каких на пути немало.
Выходим перекусить в маленьком придорожном кафе «Старая мельница». Официантка, «дочь мельника», в домотканом полосатом фартуке спрашивает, не хотим ли мы отведать литовской кухни. И через минуту ставит на стол душистый ржаной хлеб с тмином, холодный свекольник с горячей, еще дымящейся отварной картошечкой. Несет «цеппелины» из тертого картофеля с мясом и творогом.
— Надеюсь, вам понравится наша еда, — улыбается девушка.
Наверное, не стоило так подробно описывать меню, если бы не одно обстоятельство: вас вкусно накормят и хорошо обслужат и в столичном первоклассном ресторане, и в рядовой сельской столовой. У культуры в Литве нет окраин.

Давно вырублены дремучие леса, в которых блуждали и гибли крестоносцы, бродили зубры и медведи, совершались таинства языческих обрядов — с идолами, жрицами-прорицательницами и священным огнем «знич»… Поредели литовские леса, но они бережно сохраняются. В заповедниках живут на воле волки, кабаны, косули, черные аисты. Взято под охрану каждое старое дерево. Здесь понимают: исчезнут дупла, не станет птиц. О многих деревьях-долгожителях вам расскажут как о живых существах, у них даже есть свои мена. Растет в Литве самый старый в Европе дуб — Стелмужский, ему две тысячи лет. Интересна судьба другого дуба — Баублиса: в средние века в его дупле собирались и пировали рыцари; в прошлом веке дуб высох, его спилили, но дупло сохранили, открыв в нем… первый в Литве краеведческий музей.
В рельефе Литвы заметно обилие валунов — следов древнего оледенения. Камни лежат в лесах, на полях, в руслах рек. В старину они служили алтарями, их осыпали зерном, поливали медом. Особенно почитали камни с древними изображениями — «следовники» и священные камни — «мокусы». Кстати, литовцы последними в Европе расстались с язычеством и приняли христианство.
Литва — самая большая и самая южная Прибалтийская республика. На сто километров тянутся ее великолепные белые песчаные пляжи. Песок такой чистый, ровный — хоть бери в песочные часы… Сосновые боры и дюны подступают к самой воде, создавая особый микроклимат. Недаром здравницы республики ежегодно принимают около двухсот тысяч гостей.
А еще называют Литву краем озер и легенд. Живет здесь грустная сказка об Эгле — королеве ужей. Полюбила девушка прекрасного принца-ужа и ушла жить к нему в подводный дворец. Счастлива была она, но тосковала по небу, людям, родному дому. Отпустил ее муж на землю, погостить. Но злые братья, выпытав у дочери Эгле, кто ее отец, подстерегли и убили ужа. Почернела от горя добрая Эгле, и превратили ее боги в ель, сыновей — в ясень и дуб, а дочь — в пугливую осину. Дрожит осина на ветру, ни одна птица не сядет на ее неверные ветви. Скорбит о своей доле ель-вдова, расплескались ее слезы голубыми озерами.
И сквозь листву — в потоках света —
Три тысячи озер Литвы…
Великое множество озер в Литве, но самое красивое — Гальве, на котором стоит романтический замок Тракай. В XIV веке здесь жил, принимал иностранных послов, мудро правил народом великий князь Витаутас.
Имя Тракай свято для литовцев. «Тракай, — скажут вам, — не просто наша древняя столица. Это улица нашего детства, мы родом оттуда».
Упорно вела маленькая Литва борьбу со всеми, кто посягал на ее свободу. Сначала были викинги, «бородатые мужи с моря», что вихрем налетали на своих судах, пытаясь осесть на берегу. Потом крестоносцы, меченосцы, следом шел черный мор — чума, другие беды. Но все одолел этот народ. В XIII веке формируется Великое княжество Литовское. Особенно оно крепнет после битвы при Грюнвальде (Жальгирис), где литовцы рука об руку с поляками, русскими разбили крестоносцев. Сложны исторические перепутья средневековой Литвы, не будем в них вдаваться, а поспешим в Тракай. Это название идет от литовского слова «тракас» — поляна. Ведь замок, что стоит сегодня посреди озера, был третьим по счету. Первые два строили на полянах в лесу, но оба были разрушены.
Неприступный для врага, озерный замок состоит из «пред-замка», где располагался гарнизон и прятались в случае опасности жители города, и дворца — личных покоев князя. Все комнаты соединяла деревянная галерея во внутреннем дворике. В парадном зале давались пышные балы, приемы. Стены его покрывали цветные фрески, окна сияли витражами, а сводчатый потолок напоминал цветок. В покоях было тепло, полы комнат подогревались. Да, это был чудо-замок по тем временам. Но каких трудов стоило его выстроить! Все привозили с берега — и песок, и камни, и доски. Днем и ночью сновали лодки с грузом, шли паромы, днем и ночью работали народные мастера. Увы, история не сохранила нам их имен.
Вокруг замка шумел средневековый город, жили пахари, рыбаки, мастеровые, чеканились первые литовские монеты.