Ричард Раигем решил проверить, не случайность ли это. День за днем он следовал за стаями обезьян по всему парку Гомбе, а потом и по соседнему национальному парку Махале. Тщательные наблюдения показали: более ста раз шимпанзе употребляли «внутрь» явно невкусную аспилию. Загадочную «страсть» к малосъедобному растению испытывали и самцы, и самки. Только самцы глотали эти листья когда попало: в среднем — раз в месяц, а самки с довольно большой аккуратностью — не реже раза в десять дней. Возраст же при этом на поведении никак не сказывался. А вот живущие рядом с шимпанзе нечеловекообразные обезьяны бабуины на аспилию никакого внимания не обращают.

Рассказал обо всем этом Ричард Рангем этнографам, а они ничуть не удивились — они, оказывается, давно знали, что у представителей некоторых племен Восточной Африки аспилия. считается целебной. Деревенские жители в Танзании и Уганде частенько лечат заболевший живот, глотая ее листья. Поранившись или порезавшись, они, бывает, сильно трут больное место зеленью этого растения и утверждают, что заживает потом быстрее.

Однако все это еще не было поставлено на подлинную научную основу. Не было, пока в дело не вступил геохимик Злой Родригес. Он привез листья аспилии в лабораторию университета штата Калифорния. Здесь ему удалось установить; в ее листьях содержится ранее неизвестное маслянистое вещество красноватого цвета, которому он дал название — тиарубрин-А.

Тогда эстафету подхватил канадский ученый Нил Тауэре. Он сперва нашел тиарубрин-А в некоторых растениях своей страны. А потом воздействовал им на различные бактерии, вызывающие болезни, на грибки и на паразитических червей — нематодов. И что же, многие из них соседства с тиарубрином-А не выдержали.

Опыты продолжаются, и, возможно, шимпанзе скоро окажутся нашими «учителями», пополнившими «зеленую аптеку» всего человечества.

Пределы размеров для животных

Научный сотрудник Хельсинкского университета (Финляндия) И. Э. Хокканен выполнил биомеханические вычисления, позволяющие установить, существуют ли теоретические пределы для размеров животных, ведущих сухопутный образ жизни на Земле.

По мере увеличения размеров у любого животного кости и мышцы его конечностей, естественно, подвергаются все большей нагрузке; их форма и устройство должны быть соответствующим образом приспособлены.

У четвероногого каждая кость конечности обязана быть достаточно прочной, чтобы выносить вес по крайней мере четверти тела животного. Кроме того, необходим немалый запас прочности, чтобы животное могло передвигаться.

Прочность кости прямо пропорциональна площади ее разреза (это двухмерная величина), тогда как масса тела пропорциональна его объему (трехмерная величина). Поэтому с увеличением размеров животного площадь разреза кости должна возрастать быстрее, чем масса тела.

Следствием этого и является то, что ноги у слонов и крупных динозавров приобрели формы и размеры древесного ствола. Если бы их конечности имели те же относительные пропорции, как у антилопы, гигантские животные «обрушились» бы под своим собственным весом.

Гипотетическое животное весом около 140 т должно было бы состоять почти из одних лишь костей и двигаться бы не смогло. В лучшем случае оно могло бы вести неподвижный образ жизни. Другим ограничителем служит предел мускульной силы. Всякое животное должно быть в состоянии перейти от лежачего к стоячему состоянию, и чем оно массивнее, тем крупнее и сильнее должны быть его мускулы.

Потребность к передвижению также должна быть учтена. При ходьбе сила тяжести тела прилагается под углом к костям конечностей, а не вертикально, как при состоянии покоя. Поэтому усилие, действующее на разлом, при движении много больше.

Все эти вычисления привели исследователя к выводу, согласно которому на земном шаре с его силой тяготения в принципе не может существовать сухопутное четвероногое животное массой более 100 т.

До сих пор в качестве крупнейшего такого животного палеонтологам известен ископаемый ящер брахиозавр, масса которого, по-видимому, достигала 80 т. Самым массивным из млекопитающих, известных науке, был, очевидно, белуджитерий — ископаемый безрогий носорог, весивший примерно 30 т. Масса современных нам слонов редко превышает 7 т.

Судьба кайры и трески

В последнюю половину столетия численность кайры почти во всем мире неуклонно убывает. Пожалуй, лишь на севере и востоке Британских островов количество этих морских птиц возрастает, причем очень значительно.

Недавно группа шотландских экологов и ихтиологов, возглавляемая орнитологом Тимоти Беркхедом, по-видимому, нашла тому объяснение.

Дело, очевидно, в том, что кайра питается практически только рыбой-песчанкой. Проведя в 1985 году весь сезон гнездования кайры на островке Фэр-Айл (между Оркнейскими и Шетландскими о-вами), исследователи установили: из 1400 рыбин, принесенных родителями для пропитания птенцов, только две не принадлежали к числу песчанок.

Но та же рыбка служит пищей и для более крупных видов «белой» рыбы, главным образом для тресковых. Промысел же трески на севере Великобритании в последнее десятилетие достиг того уровня, который специалисты называют переловом. Так у здешней кайры оказалось мало конкурентов, и в условиях изобилия пищи природа «позволила» ей сильно размножиться.

Однако у медали есть и оборотная сторона. Исчезновение трески заставляет ныне рыбаков все чаще переходить на лов более мелких видов, в первую очередь песчанки. Пока еще кайра этого не почувствовала, и количество птенцов все еще велико. Но вероятно, не за горами то время, когда прокорм их станет проблемой.

Более того, некоторые ихтиологи высказывают мнение, согласно которому перелов песчанки в свою очередь может подорвать надежды на восстановление популяции «белой» рыбы. Тогда беда грозит одновременно и треске, и кайре.

Отсюда можно сделать и более общий вывод: нелогично вводить ограничения на вылов только крупных видов рыбы, стоящих как бы у вершины той биологической пирамиды, где одни служат пищей для других. Необходимо принимать своевременные меры и для охраны начальных звеньев пищевой цепи, как бы мелки они ни были. За это «голосует» как кайра, так и ее «конкурент» — треска.

Крупнейший оптический телескоп

Западноевропейские астрономы разрабатывают проект крупнейшего оптического телескопа для Европейской Южной обсерватории, расположенной в Ла-Силье (Чили). Этот прибор, именуемый «VLT» (Very Large Telescope — «Весьма крупный телескоп»), будет обладать светосилой, которая была бы присуща 16-метровому телескопу обычной конструкции, т. е. более чем втрое превышающего размеры известного 5-метрового Хэйловского телескопа, установленного в Паломарской обсерватории (штат Калифорния, США).

Для достижения таких свойств «VLT» конструируется как линейная система, состоящая из четырех отдельных 8-метровых приборов. Производство и использование столь крупных зеркал представляют собой сложную техническую задачу. Так, зеркало даже диаметром 3,6 м, используемое в той же обсерватории Ла-Силья, имеет массу 11 т.

Конструкторы нового прибора ставят своей целью, чтобы их 8-метровые зеркала не превышали каждое 15 т. Для этого разрабатывается новый вид зеркала, отличающийся меньшей, чем обычно, толщиной и в то же время не искажающий изображение. Их опоры будут обладать способностью постоянно переприспосабливаться и компенсировать тепловые эффекты.