И вот сейчас, командир полка подполковник Игнатьев, в рамках вверенного ему подразделения, совершенно обоснованно причислял себя к тому слою общества, которое имеет право направлять людей, а вернее вверенный личный состав, на выполнение боевых задач. Проще говоря – бросать людей на смерть. Задумываться о сбережении жизни подчинённых командир всецело обязан, но не в формате лирически-философских отступлений, а с целью сохранению имеющихся у него ресурсов. Именно поэтому подполковник Игнатьев воспринимал человеческие потери примерно так же, как потери в неодушевленной боевой технике. Тем более, что в перспективе ему могли восстановить боеспособность полка – введя в состав новую технику и новых людей.

Единственное, что не давало обществу право осуждать подполковника за такое черствое отношение к человеческим жизням, было то, что он не менее других рисковал жизнью собственной, находясь в боевых порядках, под ежедневными вражескими обстрелами.

Котлов понял, что он мысленно перестал осуждать Игнатьева за такое показное поведение, и стал примерять на себя его обязанности – а как бы он сам реагировал, если бы люди, которых лично он направил на выполнение боевой задачи, понесли бы такие огромные потери.

***

Пребывание Котлова в шестьсот шестом полку ограничилось пятью днями, после чего его вызвал к себе командир дивизии генерал-майор Шмелёв.

- Ну что, полковник, осмотрелся?

- Так точно, товарищ генерал, - ответил Игорь.

- Из места постоянной дислокации сегодня прибывает третий батальон шестьсот шестого полка. В общем, принимай, и включайся в работу.

- А в батальоне что, нет командира? – спросил Котлов.

- Был, - ответил генерал. – Но пока батальон сюда добирался, он сбежал. Вместе с замполитом. Их, конечно, ищут, но работать кому-то надо.

- Какие будут первоочередные задачи?

- Форсировать Дончанку на трёх направлениях, - сказал Шмелёв. – Нам нужен плацдарм на той стороне.

- Товарищ генерал, я видел, как шло форсирование. Для успеха там нужна инженерная поддержка. Танковые мостоукладчики, или даже понтонный мост…

- Полковник, - генерал посмотрел на Котлова. – Ты если такой умный, иди в Генштаб работай. А здесь мне дело делать надо, а не лясы точить.

- Я там и работал, пока меня сюда… не сослали.

- Всё, разговор окончен, иди – принимай свой батальон. Я посмотрю, как ты им рулить будешь. Если нормально, тогда сто пятый полк тебе отдам. Иди, проявляй себя. Будет батальон на том берегу Дончанки – получишь орден.

Начальник штаба дивизии был ближе к проблемам и «успокоил» Котлова.

- Да ты не дёргайся, - посоветовал он. – Думаешь, если бы у нас было нормальное инженерное обеспечение, мы бы его не использовали? У нас его просто нет. Кто-то при планировании всей этой операции, наверное, не увидел на карте эту речку. А инженерный батальон в нашей дивизии перед войной развернуть ещё не успели…

- А как воевать? Там реально БМП не могут на тот берег выйти. Слишком он крутой, примерно метр высотой.

- Ну, ты же понимаешь… что если нет возможности действовать, то хотя бы сделай вид… - начальник штаба дивизии широко улыбнулся. – И всем будет хорошо.

***

- Здравствуйте товарищи!

Котлов стоял перед строем прибывшего батальона, в котором людей было примерно половина от штатной численности.

- Здрав… жлав… тщ… полковник! – вразнобой ответил батальон.

Игорь поморщился – «не орлы».

Только половина батальона была одета в уставную «цифру», остальные - кто во что был горазд, перед командировкой набрав по магазинам более удобную форму.

- Командиры подразделений – ко мне.

Перед Котловым собралось шесть офицеров. Все они были одеты в разные куртки, коммерческую обувь, были обвешаны неуставным снаряжением.

- Побег вашего командира не красит вас всех, - Игорь сразу решил забить в своих подчинённых глубокое чувство вины, тем самым оправдывая будущие репрессии, которые могут последовать в случае, если батальон не проявит должного рвения к выполнению поставленных боевых задач. –Я командир справедливый, но решительный. Сидеть на моей шее никто из вас не будет. А теперь прошу вас представиться.

Офицеры по очереди назвали себя и свои должности. Перед ним стояли начальник штаба батальона, командиры первой и второй мотострелковых рот, командир танкового взвода, командир миномётного взвода и командир взвода связи.

- Начальник штаба, останьтесь со мной, командирам рот и отдельных взводов – технику поротно и повзводно выстроить там и там, - Котлов рукой указал направления на свободные поляны за дачным посёлком, в котором они находились, - людей разместить по домам. Наши улицы эта и эта. Через час доложить. Разойдись.

Капитан Денис Жаров остался стоять на месте, когда остальные пошли по своим подразделениям.

- За мной, - Котлов направился к одному из домов, который ему отдали жившие там связисты дивизии – там была печка и два дивана, вынос которых Котлов успел пресечь в последний момент.

В доме Игорь сел за стол и предложил сесть капитану. Тот сел напротив.

- Докладывайте, - предложил Котлов. – Что мы имеем в батальоне?

- Товарищ полковник, - Денис достал из планшета рабочий блокнот и карту. – В месте дислокации, на базе третьего мотострелкового батальона, была сформирована лёгкая батальонно-тактическая группа в составе: две мотострелковые роты, в первой роте три взвода, во второй два, танковый взвод на четырёх танках, взвод 120-мм миномётов, четыре штуки, взвод связи, хозяйственный взвод, медицинский пункт, отделение снайперов, зенитное отделение, противотанковое отделение – два ПТРК «Фагот». Личного состава – двести семьдесят человек, в том числе двадцать офицеров, десять прапорщиков.

- Почему так мало? – спросил Котлов.

- Пятисотые, - объяснил Жаров. – Очень много народу написало рапорта и уволилось, как только в начале года стало понятно, что будет война. А когда пошли первые потери, эти трусы прямо бегом из армии побежали. Сейчас имеем тех, кто остался. Самых устойчивых.

- С боевым опытом люди есть?

- Да, человек двадцать.

- Вы?

- Был в песках в прошлом году.

- Что закончили?

- Благу.

- Капитан, нам завтра к двадцати часам нужно доложить о форсировании Дончанки.

Жаров развернул карту, пару минут смотрел на неё, прокатился курвиметром.

- Это не реально, товарищ полковник, - резюмировал капитан.

- Почему нет? – Котлов понял, что в его интонации прозвучали нотки Шмелёва.

- Мы по времени не успеваем вообще никак.

- Вы, товарищ капитан, должны сейчас не оправдания искать, а предлагать способы решения поставленной задачи.

Жаров хмыкнул, раскрыл блокнот и стал в нём рисовать формулу:

- Вот смотрите, товарищ полковник. Расчётная скорость движения колонны нашего батальона – двадцать три километра в час – это я сегодня специально замерил. Быстрее ехать мы можем, допустим, если бросим тылы. Но не более тридцати пяти километров в час. Ехать нам, судя по карте, сто сорок семь километров – это до Дончанки, по имеющимся дорогам. Затем… вот время вытягивания колонны, вот время втягивания в назначенном районе. Это не менее десяти часов. Кроме того, мы прибыли без боекомплекта, нужно время на его погрузку в боевые машины – это, как показывает практика, не менее двух часов, а с учётом того, что обязательно так случится, что придётся кого-то ждать, то и все четыре-пять. Кроме того, запас ГСМ в баках, не более ноль-три заправки, следовательно, нам нужно заправить весь батальон – конечно, это можно делать одновременно с погрузкой боекомплекта. По боекомплекту, опять же – полученные боеприпасы необходимо распаковать, набить ленты, а это – время. Ещё нюанс, сегодня мы уже без пищи, следовательно, нам нужно получить сухие пайки, а я даже не понимаю, где это делать. И самое главное – люди не спят уже пятые сутки. Механики-водители засыпают на ходу. Пока мы сюда ехали, было три случая схода гусеничных и колёсных машин с дороги – из-за засыпания водителей. Людям нужно отдохнуть. Как только мы решим все эти вопросы, мы сразу сможем приступить к выполнению боевых задач.