Получив от радиоэлектронной разведки информацию, предположительно подтверждающую агентурное сообщение, Котенко перешёл к подготовке реализации.

- Мы же не просто так это всё собираем и анализируем, - говорил он, словно читал Игорю курс по военной разведке. –Информация должна работать. В данном случае результатом работы станет уничтожение главарей крупной группировки, что позволит на некоторое время дезориентировать врага, дезорганизовать работу его управленческих структур, и как следствие – добиться превосходства на конкретном направлении борьбы. Ну, и, разумеется, извлечь из этого выгоду.

- Например? – оживился Игорь – в этот момент он даже подумал, что Котенко не такой уж и «пропащий» человек и тоже стремится к обогащению всевозможными способами.

- Параллельно с ликвидацией главарей, штаб нашей войсковой группировки, скорее всего, спланирует какие-то действия, ответить на которые боевики не смогут, дезорганизованные гибелью своих начальников. Например, можно будет отжать у них пару опорников…

Игорь расстроенно выдохнул.

- Михаил Васильевич, - Котлов давно хотел задать интересующий его вопрос: - А какую прибыль делят боевики? С чего они тут имеют доходы?

- Нефть, - ответил Котенко. – Но это у самых крутых боевиков, которые могут за неё постоять. Они вывозят её в туретчину, где продают по цене, сильно ниже рыночной. Мы, собственно, во многом из-за этого сюда и полезли, потому что они своим демпингом серьёзно подорвали доходы наших нефтяных компаний. Вспомни, как в первые месяцы наша авиация уничтожала огромные колонны «наливаек», чему соседи были очень недовольны. Но этими действиями мы их убедили, что с нами лучше дружить и честно покупать у нас ту нефть, которую мы им по трубопроводам поставляем. И газ.

- А те, которые не крутые?

- Которые не крутые, они на металле поднимаются. Собирают металлический лом и тащат его в ту же туретчину. Просто представь, сколько здесь лома. Взять те же сгоревшие «наливайки» - их тут сотни, если не тысячи.

***

Штаб войсковой группировки, как и предполагал Котенко, быстро разработал план реализации разведывательной информации, согласно которому, в момент совещания боевиков, в кофейню должна была прилететь корректируемая авиабомба. В тот вечер, когда Абу Рашид собирал своих полевых командиров, Котенко и Котлов прибыли на командный пункт, откуда шло управление операцией. Руководство не препятствовало их присутствию.

Если бы майор Котлов уже не ощутил на своей шкуре тот страх, который сопровождает человека в боевой обстановке, будь его воля, то уничтожение Абу Рашида и полевых командиров, Игорь возложил бы на группу спецназа. По его мнению, сформированному ещё до поступления в военное училище, спецназовцы должны были уметь действовать в любых условиях обстановки, и причинять врагу любой необходимый вред. В его раннем понимании спецназовцы представляли собой людей, абсолютно лишённых страха и способных заглядывать смерти в лицо, и лишь только лично ощутив дыхание смерти, он быстро пересмотрел своё отношение к прежним умозаключениям. Теперь он уже точно знал, что корректируемая бомба, сброшенная с бомбардировщика Су-34, была куда более рациональным способом решения поставленной задачи.

На центральном аэродроме он видел эти самолёты с их утиными клювами, благодаря которым «Селезня» нельзя было перепутать ни с каким другим летательным аппаратом. Вдруг Игорь улыбнулся – только сейчас он понял, на кого так сильно были похожи все его бывшие подруги, бездумно перекачавшие свои губы – на файтербомбер Су-34 (да простит за сравнение меня «Иваныч» – прим. автора). Это озарение не давало ему покоя, и пока оперативная группа собиралась на командном пункте, он едва сдерживал себя, чтобы в голос не расхохотаться.

- Перед принятием окончательного решения на удар, - Котенко говорил тихо, чтобы не отвлекать других офицеров, участвующих в проведении операции, - будет произведена доразведка объекта. Для этого будут задействованы средства радиоэлектронной и воздушной разведки.

Вскоре офицер, осуществляющий взаимодействие с выделенным подразделением РЭР, доложил, что три из четырёх наблюдаемых телефонов полевых командиров, фиксируются на одной базовой станции, из чего можно было сделать вывод, что они могут находиться в одном месте. Особенно, учитывая то, что сутки назад они фиксировались на удалении друг от друга в сотню километров.

«Беспилотчики» доложили, что с разведывательного БПЛА, кружащего в районе цели, в тепловизионную камеру обнаружено выставление вооружённых постов на перекрёстках, примыкающих к кофейне, а у самой кофейни стали собираться люди, оставившие свои автомобили на соседних улицах. Когда картинку с борта летающего дрона вывели на большой экран, стало хорошо видно, как люди накапливаются на открытой площадке «заведения общепита».

- Как узнать, есть ли среди них Абу Рашид? – спросил Игорь у Котенко, стараясь говорить тише.

- Сейчас мы не можем достоверно утверждать, что он находится среди этих людей. Но ясно одно – во все предыдущие дни наблюдения за объектом, подобной активности в кофейне не наблюдалось. Учитывая ранее полученную информацию, в том числе агентурную и от радиоразведки, наличие Абу Рашида мы сейчас можем только предполагать. Но предполагать мы можем с высокой степенью достоверности, так как его присутствие продиктовано самой обстановкой и вытекает из цели совещания боевиков. Без него наблюдаемый нами сбор людей не имеет смысла.

- То есть, его там может и не быть? – спросил Игорь. – Ну, так, чисто гипотетически.

- Может, - кивнул Михаил. – Если, например, он свои полномочия кому-то делегировал. А теперь смотри, подходит время, когда самолёт будет над целью. Решение за руководителем…

В этот момент офицер, руководивший операцией, напряженно всматривался в экран. Рука его сжимала трубку телефона. Всегда есть вероятность того, что враг с тобой играет, «втёмную» подставляя под удар каких-то левых людей, чтобы выявить у себя агентуру, и эту игру нужно распознать. Не распознаешь – может случиться трагический исход, погибнут невинные люди. А как распознать, играют с тобой или нет – это уже к опыту разведчиков и тех, кто будет принимать решение на удар.

- Котенко! – руководитель операции обернулся, ища глазами разведчика.

- Я, товарищ полковник, - отозвался Михаил.

- Что скажешь? Разыгрывают перед нами, или это реальная встреча?

- Товарищ полковник, считаю, что встреча реальная.

- Обоснуй.

- Если бы они проводили сейчас демонстрационные действия, то они не прятали бы свои машины на соседних улицах, а ставили их возле кофейни. Чтобы мы их лучше видели, чтобы наверняка.

- Согласен, - кивнул полковник и сказал в трубку телефона: - Лётчикам работу разрешаю.

После этих слов все присутствующие на командном пункте буквально застыли, всматриваясь в изображение на экране.

Странное это чувство – смотреть на копошащиеся фигурки людей, которым жить осталось всего несколько минут – о чём они, конечно, ещё не знают. Вот они там сидят за столиками, стоят, ходят, о чём-то говорят, спорят, доказывают свою правоту – а это уже всё совершенно бессмысленно. Их слова и договорённости уже не имеют абсолютно никакой ценности. Потому что всё уже решено за них.

Пятно закрыло весь экран – корректируемая «пятисотка» вошла в центр здания.

- А был там Абу Рашид, или нет, - сказал Котенко, – мы узнаем от агентурной разведки и анализа переговоров ранее выявленных абонентов. В ближайшие минуты радиоразведка очень много даст нам необходимой информации. Ждём…

Спустя некоторое время специалисты РЭР зафиксировали ряд интересных переговоров, семантика которых указывала на гибель нескольких авторитетных боевиков. Телефоны полевых командиров«вышли из чата». Встреча с агентом, проведённая в ближайшие несколько дней, подтвердила гибель самого Абу Рашида, семи его полевых командиров, шести охранников, оказавшихся в зоне действия прилетевшей бомбы, а также трёх женщин и трёх детей, находившихся в соседнем здании.