Год 1978. Субботнее утро. Прохладный ветерок обдувает множество людей на поле. Все они приехали на свои участки копать картошку. Маленький мальчик лет пяти грязными ручонками на меже у дороги среди пожелтевшей травы хватает за плечи девочку примерно того же возраста и целует её в губы.

– Пашка! – грозно кричит симпатичная женщина, его мама, и показывает ему кулак, – а ну бегом деду помогать!

Мальчишка отпускает довольную смазливую девчонку, широко улыбается, обнажая ряд белоснежных зубчиков, и бежит по тропинке на поле. Он ловко перепрыгивает ямы, в которых ещё часа 3 назад росли крупные розовые и жёлтые клубни картофеля.

Его крепкий статный отец вместе со своим старшим братом докапывают последние метры участка, а мать и тётя собирают урожай в вёдра. После этого они ссыпают картошку в большую кучу в центре поля, рядом с которой сидит его дедушка и сортирует картофелины по размеру. Самые маленькие безжалостно откидываются им за спину, наиболее крупные попадают в кучку слева, средние – справа.

– Деда! Деда! – кричит мальчишка, подбегая к своему старенькому, но всё ещё крепкому и сухому дедушке.

– Ну что тебе, Пашка! – ворчит тот, – иди, помогай мне, а то бегаешь с утра по полю, да всё без толку!

Мальчонка подбегает к дедушке, хватает из кучи большую картошку и кидает её в кучу слева.

– Деда, а можно я на Верке женюсь, когда вырасту?

Верой зовут ту самую маленькую девочку, которую он целовал, минуту назад. Её семья – соседи Пашкиных родителей по пригородному участку. Сегодня они тоже приехали выкапывать свой урожай.

– А как же Машка из садика? – спрашивает его, подобрев, дедушка. – Уже разлюбил её?

– И на Машке женюсь! – тут же отвечает ему бойкий мальчишка.

– Эх, ты какой шустрый! – смеётся дедушка и треплет по плечу внука.

– Верка красивее, – продолжает Пашка и кидает среднюю картофелину в правую кучу, – у неё волосы белые и глаза большие!

К куче подходит мама с полным ведром и высыпает картошку.

– Ты чего там бегаешь?! – строго спрашивает она у сына, – опять с Веркой в папки–мамки играете?

– Это жена моя будет! – с вызовом отвечает ей мальчишка, – я её люблю!

Мама улыбается и смотрит на дедушку:

– А Машка как же? Ты же её любишь!

– Он и на ней женится тоже, – смеётся дедушка.

Мама протягивает руку и с любовью гладит по голове своего глупенького сынишку:

– Эх ты, бабник мой маленький! Помогай дедушке, скоро уже заканчиваем.

Она берёт пустое ведро и уходит. Мальчишка смотрит на деда и спрашивает:

– Деда, а почему одни девочки красивые, а другие страшные? Почему все красивыми не рождаются?

Дедушка ухмыляется:

– А ты иди к папке, пусть он тебе выкопает куст картофельный – скажи, дедушка просит – и принеси его, я тебе и объясню всё понятно.

Мальчишка бежит к отцу и через 3 минуты приносит деду свежевскопанный куст. На нём, покрытые землёй, густо сидят 10 или 12 клубней.

– Вот видишь, внучек, – начинает говорить дедушка, – люди – это те же самые картошки.

Он отрывает с куста крупную круглую розовую картошку и показывает её Пашке:

– Вот эта родилась большой розовой и красивой!

После он отрывает с края того же куста маленькую и невзрачную картошку уродливой формы и снова показывает внуку:

– А вот эта некрасивая и маленькая! А ведь висят на одном кусте!

Пашка задумчиво смотрит на дедушку, который продолжает:

– Вот так и в жизни, Пашка, от одних родителей разные дети. Один красивый ребёнок, а второй – страшненький. И девочки поэтому такие – одна случайно королевой родилась, а вторая – случайно ведьмой! И тут ничего не поделаешь, нельзя угадать! Да и не нужно это природе делать! Мы для неё все одинаковые дети – и красивые и некрасивые! Все мы равны перед Богом. Это сейчас ты один со своей сестрёнкой у мамки с папкой. А вот у меня пятеро детишек было – папка твой, дядя Гриша, – дедушка указывает внучку на мужчину, копающего рядом с Пашкиным отцом, – тётя Галя, тётя Клава и дядя Петя покойный, пусть земля ему будет пухом. А у моего отца и того больше – восемь нас в семье было, кто успел съесть то, что мамка на стол напекла, тот и сытый, а кто опоздал к обеду – тот голодный ходит!

– Голооодный?.. – задумчиво протягивает Пашка

– Голодный, – кивает дедушка. – Так что радуйся, что всегда сытый ходишь, да мамка с папкой глаз да глаз за тобой имеют. А мы сами по себе росли. Раньше всё не так было: и семьи большие были и работали с утра до ночи всем миром, а не как сейчас люди глупостями всякими занимаются от нечего делать! Раньше детишек полон дом был, и обязательно кто-нибудь умным вырастал. Из десяти картошек – половина, да и уродятся большими и красивыми, а остальные на корм поросятам пойдут! А так как сейчас, когда в семье двое или и того меньше детей – кто же умным то будет?! Хорошо если один, а если никто, тогда что?! Учись Пашка, и жену себе правильно выбирай, а то дети твои будут как те картошки за моей спиной… на корм поросятам…

Виктор смотрел на красный сигнал светофора, откинувшись на сиденье Nissan Note. Рядом слева стояла серебристая Лада Гранта, водитель которой активно жестикулировал руками, показывая непонятные Виктору фигуры и движения. Может быть, он рассказывал своим пассажирам об аварии, которая вчера потрясла город, когда автомобиль Ford Focus на скорости 160 км/ч вылетел с трассы на крутом повороте. Его крутило и вертело по земле, словно это был шар для боулинга, а через 200 метров его остановила бетонная плита непонятно зачем и непонятно кем вкопанная в поле. Из клубов дыма никто не появился. Умерли все, кто был в автомобиле. Все 5 человек. 1 девушка и 4 парня.

Виктор не знал предыстории этой трагедии, но даже если бы и знал, это ничего бы не изменило. Он не испытал бы каких-либо эмоций по этому поводу. Жизнь сделала его бесчувственным и холодным к чужим печалям и радостям. Точнее работа превратила некогда веселого и задорного мальчугана в сухую депрессивную луковицу.

Ну умерло 5 человек, ну и что, ну завтра родятся ещё 5 таких же, сами виноваты. Примерно как-то так думают люди подобные сегодняшнему Виктору. Моя хата с краю, вот девиз, который двигает их вперёд по жизни.

Таких людей больше занимают не чужие трагедии и победы, таких людей больше занимают чужие автомобили. Вот и сейчас на этом перекрёстке Виктор думал о том, зачем жестикулирующий в машине слева водила напичкал свой таз, как он любил выражаться о машинах отечественного автопрома, всяким дерьмом типа спойлеров, крыльев и т.п.

Загорелся зелёный свет, и Виктор плавно тронулся с места. Слева он услышал резкий шум резины, и через секунду лада гранта пронеслась вперёд. Виктор проводил удаляющийся силуэт таза взглядом и про себя наградил хозяина гранты словом «ДОЛБОЁБ».

Ещё 2 перекрёстка и потом налево. Улица Советская. Дом номер 56. Второй подъезд, квартира 17. Так сказал Паша. Его одноклассник, с которым Виктор не виделся уже 10 лет. Тогда они были лучшими друзьями, сидели за одной партой, играли на улице, хулиганили и влюблялись в девчонок. Виктор ехал, с теплотой вспоминая эти чудесные детские годы.

Пашка был не просто его одноклассником, Пашка был почти что братом, с которым всё было общее. Не было слов «Твоё», «Моё», было слово «Наше».

Виктор улыбнулся, вспомнив как в 6 классе он без ума влюбился в девочку из параллельного класса, и однажды на перемене поделился этим секретом с Пашей. «Она же дура!», – сказал тогда Пашка, и Виктор стукнул его кулаком в плечо. «Не говори так о ней!» – крикнул он в ответ и убежал в раздевалку. А Пашка покрутил пальцем у виска, глядя на то, как быстро удаляется спина убегающего друга.

А на следующий день Пашка взял Виктора за руку и потащил знакомиться с той девчонкой. Она стояла с подругами и весело щебетала возле полки с цветами.