К концу 1800-х гг. британцы практически отказались от опиумного бизнеса. Большую часть опиума производили и потребляли на внутреннем рынке китайцы. Опиумная торговля продолжала оставаться доходным, но вызывающим еще долгое время разногласия предприятием и после отмены британского господства. Местному китайскому опиуму составляли конкуренцию его импортировавшиеся из Персии и действовавшие намного сильнее варианты. Попытки искоренить рекреационное потребление опиума продолжались. Дэвид Белло и Джойс Мэданси указывают, что относительно успешные меры по введению ограничений пришлись на 1906–1911 гг., заключительные годы правления династии Цин, однако эффективность мер в долгосрочной перспективе сильно ограничивалась зависимостью доходов местных властей от опиума46. Еще одну антиопиумную кампанию проводили на Тайване с 1895 г. японцы, которые в то время взяли остров под свою власть47. Официальные лица Японии решились на легализацию опиума на территории колонии для контроля его роста и дистрибуции. Их целью была постепенная ликвидация рекреационного потребления опиума. Была основана Опиумная монополия, призванная обеспечить полицейский надзор за притонами и дилерами и ввести обязательные медицинские осмотры для зарегистрированных наркозависимых. Все доходы [монополии] направлялись на общественное здравоохранение и образование [Meyer 1998: 189]. Гото Симпэй (1857–1929 гг.), первый генерал-губернатор Японии на Тайване, выступал ведущей фигурой в борьбе против опиумной зависимости. Гото отстаивал постепенный отказ от приема опиума наркозависимыми под наблюдением врачей в противовес открытой криминализации потребления наркотика48. По его оценке, на ликвидацию зависимости от опиатов на Тайване потребовалось бы пять десятилетий49. Свою систему Гото внедрял с 1896 по 1906 г., после чего его перевели на другой пост для осуществления контроля за соблюдением японских интересов в Корее и Маньчжурии [Meyer 1998: 188]. Политический курс Гото на Тайване в дальнейшем послужит моделью для схожих мероприятий в Маньчжоу-го, чему посвящена следующая глава.
В период милитаристов (1916–1927 гг.) опиум играл ключевую роль в обеспечении финансирования местных вооруженных сил, которые после завершения Первой мировой войны (1914–1918 гг.) неуклонно увеличивались в размерах. «Военные бароны» искали средства на закупку оружия у европейских держав. Существует множество документальных подтверждений причастности китайских милитаристов к торговле наркотиками. В частности, еще в 1924 г. Хуай Инь в статье для Shengjing Times порицал милитаристов как зацикленных на себе приспешников империализма. По его мнению, чем дольше они будут оставаться у власти, тем меньше вероятность достижения какого-либо прогресса по снижению показателей рекреационного потребления опиума [Huai 1924: 1]. Хуай замечает, что милитаристы оказались роковым образом привязаны к военному делу и опиуму. Автор призывал к «революции простого люда», которая, с его слов, должна была устранить как милитаристов, так и опиум. Один из наиболее выдающихся милитаристов, Чжан Цзолинь с северо-востока Китая, связал доходы от продажи опиума со своей попыткой взять под контроль весь Китай. Огромные суммы, получаемые от реализации наркотиков, тратились на покупку вооружений, что в дальнейшем приводило к дестабилизации общества и оказывало столь заметное влияние на жизнь в Китае вплоть до конца XX в. Во время правления Чжан Сюэляна, сына «старого маршала», Жу Гай замечал, что, хотя японцы ввели эффективные меры по контролю за рекреационным потреблением опиума на Тайване, аналогичные меры на территории Китая представляются практически нереализуемыми по причине огромной площади страны и значительного присутствия вооруженных сил [Ru 1930c: 7].
Вне зависимости от мрачных предсказаний Жу, продолжались попытки прогибиционизма, зачастую предлагавшие, как отмечают Франк Дикёттер, Ларс Лааман и Чжоу Сюнь, «лечебное снадобье, еще более страшное, чем само заболевание»: расширяющаяся коррупция, формирование криминального подкласса и растущая популярность «альтернатив» опиуму, в том числе героина и морфина [Dikötter et al. 2004: 207]. На территории Китайской республики 1935 г. был отмечен официальным введением Чан Кайши в действие шестилетнего плана по ликвидации рекреационного потребления опиума. Этот проект представлял собой, по мнению Аллана Баумлера, успешное сочетание разнообразных программ, нацеленных на обеспечение контроля над распространением опиума с учетом национальных особенностей китайского общества. Чан стремился «контролировать как истоки “опиумного вопроса”, так и подбор подходящих методов для его решения» [Baumler 2007: 7]. Посредством мер контроля, торговых ограничений и подавления, в том числе казни, наркоманов, националисты трансформировали опиумную эпидемию, в которой многие видели угрозу существования китайского государства, в «обычную социальную проблему, сравнимую с любой другой» [Ibid.]. Небольшие пилотные проекты по увеличению продаж и усилению контроля над опиумом в таких националистических опорных пунктах, как город Ханькоу50, в конечном счете способствовали централизации власти Чан Кайши над все более регулируемым сектором промышленности, закладывая тем самым основы для политики коммунистов в отношении контроля над наркотиками после 1949 г. Последние научные исследования свидетельствуют, что режим Гоминьдан выступал мощной силой в изменении отношения к опиуму в середине XX в. Впрочем, националисты были не единственными, кто занимался этим вопросом. Политический курс Чана схож с мерами, которые проводились в Маньчжоу-го, однако последние подвергаются столь нещадной критике в общественном дискурсе и научных исследованиях, что в них видят лишь прикрытие для подлых делишек японских милитаристов и предателей51
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
