– Слушай, извини… Возможно, я лезу не в свое дело, но я каждый день наблюдаю за тем, как ты ездишь на метро от станции Бульвара Дмитрия Донского до станции Менделеевская. С тобой все в порядке?

      – Да, все хорошо…

      – По голосу не скажешь. Что-то случилось?

      – Ты действительно хочешь услышать?

      – Если ты не против.

      – Хорошо, итак…

      Я поднимаюсь в шесть утра. Чищу зубы. Ем любимый омлет и пью стакан апельсинового сока. Одеваюсь и иду к метро Бульвар Дмитрия Донского, чтобы доехать на метро до станции Менделеевская. И так каждый день. От станции к станции. Бесконечно, пока не умру. Ни о чем не думая, я выполняю одни и те же действия, чтобы не забыть тот маршрут, по которому мы с моей любимой катались, когда нам было грустно…

      – Прости, что перебил. Она умерла?

      – Нет. Все намного хуже, потому что ее никогда не существовало. Она призрак моего больного разума. Однако я выздоровел, и она исчезла. На моем месте многие бы обрадовались, но не я. Я хочу снова заболеть, чтобы снова взглянуть на ее голубые глаза и коснуться рук, чтобы сказать ей, что ее люблю.

      – Ты влюбился в галлюцинацию?

      – Да… Эта галлюцинация реальнее любой реальной любви. И доктора лишили меня этой любви. Теперь я страдаю от бремени здоровья. Хочу снова заболеть и снова любить.

      – Как ее звали, вашу любовь?

      – София…

      – Красивое имя. Что ж я бессилен. Быть может, вам никто не поможет…

      – Я знаю, поэтому и катаюсь от станции к станции, чтобы сойти с ума и вернуть мою настоящую жизнь между этими станциями.

      – Удачи вам, думаю, что Бог вас не оставит. Он преподнесет вам сюрприз.

      – Думаете?

      – Уверен.

      Незнакомец оставил меня, а я побрел обратно домой около станции Бульвар Дмитрия Донского. Серый дом с серыми людьми. Я не испытываю ненависти к своим соседям. Просто их жизнь пуста, а моя еще пустее. Кто-то скажет, что мы сами творим свою реальность. Ложь и еще раз ложь. Единственная причина, по которой я еще живу, это моя София. София, которая растворилась между станциями, но я найду ее, обещаю. Когда-нибудь наступит момент встречи. Но теперь прогулка не более чем прогулка, как постоянное направление без конечной станции. Все равно не получится отпустить. Лишь игра без смысла, требующая смысла. И вот что я вижу сейчас?

      Блеклый свет от старого фонаря, который вот-вот рухнет и преградит мне дорогу. Свист ветра, заставляющего напевать шестую симфонию. Падающие кленовые листья. И рябь воды в луже. Стучитесь и вам откроют, но не открывают. Иногда хочется бежать куда угодно, но нет мочи. Больше нет смысла просить у врачей таблетки счастья, потому что таблетки – это слова беспомощной осени, ожидающей Моцарта. Моцарт исцелил Чайковского, который написал шестую симфонию, и, быть может, мне тоже повезет. Забываю представиться. Я неизвестный музыкант Борис Ростовский. И я больше не играю на флейте. Раньше я играл для Софии. Теперь Софии нет и нет флейты. Флейта – это тоже игра моего болезненного воображения. Воображение счастья и воображение несчастья слились в моем разуме и вычеркнули из нот нашу жизнь. Сделали ее счастливой, пахнущей болью. Боль в моих руках, в моих ногах, в моей груди, в моих губах, и больше мне ничего не надо, потому что я приду в квартиру, сниму с себя куртку, повешу шарф, положу шляпу, затушу сигарету, зайду в спальню и лягу спать. Надеюсь, мне приснится Чайковский и Моцарт, они пожмут мне руки и пожелают мне доброго пути. Однако в сказки я не верю, потому что я больше не вижу снов. Сны о Софии, которая сидит напротив меня в поезде метро. И говорит мне, что все хорошо, я рядом. Мы снова поедим до станции Менделеевская.

      И вот я лежу на кровати, слышу падающие из крана капли воды и мечтаю о Софии с закрытыми глазами. Однако тишина разрывает на части мою мечту. И мне не стоит умалять на коленях о том, чтобы она сказала бы хоть что-то. В тот момент я замираю навечно и оставляю все позади, и мой дух устремляется к белому свету. Бесчисленные руки хотят тебя остановить, но ты все равно летишь. Летишь, чтобы умереть. И все слова, сказанные человечеством за всю историю, не задержат на их станции, где им не суждено увидеть ее. Это мой дар и проклятие. И дело вовсе не в том, что ее нет. Нет, дело в том, что меня тоже нет. Есть только тот незнакомец, который задал мне вопрос, а я же на обочине дороги жизни. Там, где меня обнаружил этот незнакомец. Его вопрос – последний шанс, чтобы я доехал до станции. И лучше просто выслушать, чем советовать. Лучше дать человеку совершить выбор между настоящей любовью и любовью к выдуманному герою. Наверное, тот незнакомец был писателем, который влюбился в его историю героя и героини. И тогда писатель осознает, что он отпускает свою историю в жизнь, где ее прочтут читатели, которые собираются снова ехать на метро по своему маршруту от станции к станции. И так будет всегда, включая музыку в наушниках не Чайковского и не Моцарта, а музыку Alex Somers – Kimblings 2.

    -Кто ты? – офицер Зихель.

      –Русский.

      –Кто такой Русский?

      –Тот, кто верит в Животворящий крест. И я тебе расскажу о нем…

      Я шел по каменному берегу Черного моря и смотрел на волны. Волны бьются благодаря Луне. А что Луна? Она находится там, где угодно было Богу. Зачем Богу создавать для нас Луну? Чтобы она осветила животворящий крест на моей груди. Тогда что такое животворящий крест? Вот об этом стоит сказать каждому человеку.

      Животворящий крест – это распятый Христос, а справа и слева разбойники, один из которых раскаялся и вошел в Царствие Небесное. И мы будем все распяты на этих крестах, но в центре распятый Христос. И живы мы до тех пор, пока Христос распят. И мы мертвы, если не выберем животворящий крест. И мы вечны, если выберем животворящий крест. И я иду по берегу Черного моря с животворящим крестом.

      Вы готовы целовать животворящий крест? Вы готовы идти по берегу Черного моря, держа в руке животворящий крест? Вы готовы вместе с Христом быть распятым? Вы готовы потерять все ради Христа, который на кресте отдал свою жизнь ради чад своих? Тогда если вы готовы, то возьмите животворящий крест и идите по берегу Черного моря.

      Животворящий крест – это и поле боя. Война в духе за право быть рядом с Богом. И определи, на чьей стороне ты? На стороне Бога или пороков? И кто же просит вас совершить великий выбор? Совесть. И за совестью стоит Бог, и только он. И мы стремимся к Богу. Но хватит слов. Теперь важнее моя личная история.

      Глядя на Черное море, я вспоминал о том, как падал на землю святую, смотрел на небеса божьи, вдыхал запах российских лесов, как грелся возле огня. И я отдам все свои воспоминания из прошлого, чтобы воссоединиться с Богом. Еду с дядей на тракторе, а по посадке бежит заяц. Собираю сено, и кормлю им коров. Ловлю рыбу на реке Птань, и делюсь уловом с кошкой Машей. Верую в животворящий крест, и иду в храм им. Архангела Михаила. Жертвую храму, и понимаю, что я русский. Русская воля, способная пережить любые невзгоды. Русский дух, который пробивается через святые ключи. И благословляет святой крест Русский человек, который пашет на землях Руси и кормит ее детей. И мне ничего не надо. Только глоток вина и кусочек хлеба, которые я вкушаю при причастии. И кто может помешать мне? Только я сам, потому что Бог может все. И его всевидящий взор знает меня насквозь. И больше я никогда не врал. Не врал бабушке перед ее смертью. Не врал отцу, который воспитал. И не врал матери, которая подарила любовь. И не врал сестре, которую оберегал. Тогда что мне нужно от вас?