— Истина, удача, честность, добродетель, — пробормотала Тори, явно понимая их значение, и я была почти уверена, что услышала в этом списке и слово «смерть». Так что все было просто замечательно.

Золотое сияние превратилось в огромную сферу перед нами, и я осознала, что мы добрались до звезды, огромной скалы, которая казалась еще больше, чем в воспоминаниях Эльвии.

В ее поверхности было вырезано грубое отверстие, обозначавшее место, где должна располагаться Императорская Звезда.

— Верните сердце, — нетерпеливо прошептал Клайдиниус, золотой свет запульсировал и замерцал.

От звона энергии в воздухе у меня заложило уши, когда мы приблизились, и Тори сняла цепочку с шеи, держа в кулаке Императорскую Звезду. Она извлекла ее из амулета, сняв наложенные на нее скрывающие чары, а затем двинулась к отверстию, и возбуждение в воздухе пробежало по моей коже.

Я обхватила руку Тори, неся это бремя вместе с ней и гарантируя, что это действие будет совершено как единое целое.

— Готова? — прошептала она.

— Как там говорят Оскуры? A morte…

— E ritorno²¹, — закончила она, и мы вставили сердце звезды в отверстие, закрепив его на месте.

— Creatia, — проговорила я слово силы, которое Орион нашел в дневнике своего отца и которое можно было использовать для управления Императорской Звездой. Оно означало созидание, и, конечно, было единственным словом силы, способным придать тело этой сущности.

Из отверстия хлынул свет, проникая между нашими пальцами и заставляя мой пульс учащенно забиться. Теперь пути назад не было. Мы сделали то, что сделали, обещание выполнено.

В тот момент, когда сила соединилась со звездой, в нас ворвалась сила, от которой мы повалились на спину. Я создала вокруг нас воздушный щит, Тори выхватила меч, и мы вдвоем поднялись на ноги, готовые к бою.

Энергия в воздухе менялась, звезда пульсировала, дрожала, свет был беспорядочным и танцевал повсюду. Она ударилась о мой щит, пробив его насквозь, а Тори вонзила свой меч в свет, но это ничего не изменило.

— Сместитесь, и вы сгорите, — предупредил Клайдиниус, и я крепко заперла своего Феникса, подняв руки и обрушив на него огонь изо всех сил.

Пламя зашипело на его сияющей поверхности, и Тори схватила мою руку, ее магия объединилась с моей и сделала нас вдвое сильнее. Она подняла ладонь, замораживая звезду, пока я передавала ей свою силу, а затем попыталась разбить ее, как яйцо, плетью огромной лозы. Наша магия ничего не дала, и вдруг все исчезло, колодец в моей груди опустел, когда моя магия была втянута в это всемогущее существо перед нами.

— Слишком поздно бороться, — сказал Клайдиниус с насмешкой в голосе, его голос стал более твердым, менее бесплотным. — Обещание выполнено.

Тори выругалась, выбросив руку вперед, и на мгновение на земле появилась пентаграмма, высеченная из пылающего огня, но магический поток разорвал ее на части прежде, чем я успела моргнуть.

Я услышала, как за нашими спинами захлопнулась каменная дверь, и меня пронзила дрожь от осознания истинности нашей реальности. Наша магия была полностью поглощена, и наши руки разъехались, когда я выхватила меч, чтобы встретить врага лицом к лицу.

Я бросилась вперед, с сестрой под руку, и ударила клинком по звезде, заставив ее закричать от ярости. Меч Тори даже не успел продвинуться так далеко, как нас снова отбросило от звезды, мы ударились о дальнюю стену и рухнули на землю.

Звезда светилась так ярко, что я ничего не могла разглядеть за ней, а пронзительный, визгливый шум в моей голове не давал возможности двигаться.

Мы были вынуждены закрыть уши и прижаться друг к другу, когда этот ужасный звук прорвался сквозь каждую фибру нашего тела. Боль была обездвиживающей, словно тысячи ржавых ножей скребли по коже.

Вспышки будущего пронеслись в моей голове, и я поняла, что вижу все это глазами Клайдиниуса, его планы на мир. Уничтожение городов в пыль, захват всех сокровищ королевства для себя и возвышение на горе костей, выкованных в виде трона.

С быстротой, от которой у меня закружилась голова, все оборвалось.

Я моргнула, когда свет померк, и увидела, что в пещере стоят две девушки, похожие на нас с Тори, и между их пальцами мерцает пламя.

— Я — фейри, — с благоговением произнесла фальшивая я, мой голос идеально подражал голосу звезды.

— Истинная свобода — моя, — закончила фальшивая Тори, как будто эта штука была нами обоими, заключенными в наши шкуры.

Мы вскочили на ноги, и с боевыми кличами бросились в бой, каждая из нас целилась в зеркала самой себя и взмахивала клинками по смертоносной дуге.

Но когда наши мечи устремились к их телам, воздух замерцал, и звезда исчезла на наших глазах, оставив нас позади. Реальность вступила в свои права, и я посмотрела на запертую каменную дверь, стены пещеры и каменный потолок над ней. Мы были заперты здесь без единой капли магии, не могли призвать наши Ордена и не встретить ужасный конец. И после ухода Клайдиниуса вокруг нас зазвучали слова, произнесенные голосом звезд, — новая судьба, сотканная в ответ на то, что мы сделали.

Когда вся надежда держится на обещании, выкованном из лжи,

Остерегайтесь нитей разума крови и хаоса.

Маловероятные друзья и разрушенные узы могут переломить ход событий,

Разрушьте стены потерянных в глубинах нечестивой ночи.

Освободите души, привязанные к запятнанной тьме,

Объедините восходящих двенадцать и ударьте в колокола судьбы.

Я шагал по дворцу из нефритово-зеленого камня, который Лайонел поручил своей армии построить для него на выступе Берманских Гор на дальнем востоке королевства за те дни, что прошли с тех пор, как он был изгнан из Дворца Душ.

Здесь было холодно. Холодно, серо и бесплодно. Что меня вполне устраивало.

Мне подарили новую лабораторию для экспериментов, скорбь о потере Браунмари и остальных моих замечательных творений все еще давила на меня, но среди тех, с кем мне дали поиграть, были и многообещающие подопытные.

Я достал из кармана бумажник и открыл его, со вздохом взглянув на хранившуюся там фотографию моего дорогого Йена Белора. Пик моего успеха в этих экспериментах. Он был таким прекрасным монстром, таким совершенным образцом. Но было так трудно воссоздать это совершенство, различные свойства моих подопытных невозможно было предсказать. Не говоря уже о том, что я любил повозиться с ними, и изменения, которые я вносил, всегда немного отличались от предыдущих.

Прижав пальцы к фотографии, я закрыл бумажник и вернул его в карман, начав подниматься по бесконечной лестнице из зеленого камня.

Комнаты, подаренные Связанными Людьми, занимали три нижних уровня, и я бесшумно проходил мимо них, не желая тратить больше времени, чем нужно, на общение с глупыми Драконами.

Я ненавидел их. Всех до единого. Их высокомерное отношение впивалось мне в кожу каждый раз, когда мне приходилось их терпеть. Элитаризм в его лучшем проявлении. И все же никто из них не мог совершать то, что мог я. Никто из них и близко не подошел к моему мастерству. Но все равно я оставался незамеченным, мое имя было шепотом, а не криком обожания.

Я добрался до роскошной верхней части дворца, где проживали король и королева, тишина, к счастью, растянулась, в отличие от последнего раза, когда я был здесь, вынужденный слушать, как они трахаются, как адские создания, которыми они были. По крайней мере, это никогда не длилось долго. Но я все равно предпочел бы не быть свидетелем их соития.

— Сир? — позвал я, оглядывая лестницу впереди и сводчатый тронный зал справа от меня, не зная, где искать моего короля.

— Сюда, — раздался голос прямо за моей спиной, и я резко обернулся, обнаружив там жалкого дворецкого Горация, его глаза ожидающе сузились.