Несмотря на прошедшее время, озеро все еще покрывалось рябью и менялось неестественным образом, что говорило о том, что его что-то тревожило. Мне было все равно, что это было, даже если в его глубинах таилось еще одно чудовище. Не было большего монстра, чем тот, в которого превратилась я сегодня ночью на этом поле боя, тот, что спал во мне сейчас, ожидая возвращения в любой момент. Ужас снова потерять себя в нем был пыткой сам по себе. Контролировала ли я вообще это чудовище, или оно ждало, когда Лавиния снова прикажет ему действовать?

Тени танцевали вокруг меня, лизали мою кожу так же, как они делали это с Принцессой Теней, и я отшатывалась от их прикосновений, когда они пытались заманить меня внутрь. Шепот потерянных душ внутри них пытался успокоить меня, приманивая меня, предлагая мне утешение от моей боли. Но я не собиралась позволить им украсть это у меня. Это было единственное, что связывало меня сейчас с самой собой, и я была уверена, что Теневой Зверь снова овладеет мной, если я позволю тьме взять свое.

Я подняла руки, пытаясь притянуть магию к кончикам пальцев, желая создать самые сильные железные цепи, какие только могла наколдовать моя магия земли, и привязать себя здесь, чтобы я никогда не смогла вернуться и навредить своим друзьям.

Во мне не было ни искры силы, ни проблеска магии. Мой Феникс тоже молчал, и не в том смысле, что спал; нет, он… исчез. Похищен Теневым Зверем, который держал меня в плену и, возможно, полностью поглотил.

Мои слезы перестали капать, их сменило горе, настолько сильное, что оно выходило далеко за рамки слез. Это было горе, от которого я не была уверена, что смогу вернуться, потеряв мир, каким я его знала, и безнадежный страх, что те, кого я любила, могут безжизненно лежать где-то там, их души за Завесой, оставив меня далеко позади. Я не могла даже вернуться, чтобы проверить, в безопасности ли они, потому что я была той самой опасностью, которая, как я боялась, могла их найти.

Я могла сделать только одно, и я сомневалась, что это поможет, но я могла попытаться.

— Пожалуйста. — Я обратила свой взгляд к звездам, зная, что они способны изменить все это, если только захотят. Я никогда ни о чем не молила их, но сейчас я стояла на коленях и отчаянно надеялась, что они меня услышат, что я смогу заставить их задуматься, пусть даже на мгновение. Может быть, мгновение — это все, что мне нужно, чтобы изменить мир. — Пусть они живут. Пусть они избегут смерти. Пусть у них будет еще один день. Дайте нам еще один шанс.

Звезды тихо блестели, и я могла поклясться, что чувствовала, как они обращают свои взгляды ко мне, хотя что они видели, я не знала. Возможно, просто разбитую девушку, которая была для них бессмысленна, как пыль. Но эта пыль могла думать, чувствовать и любить, и мне надоело быть брошенной на произвол судьбы. Я хотела, чтобы меня услышали, а больше всего я хотела вырвать бразды правления из их всемогущих рук и направить все наши судьбы к свету.

— Освободите меня от этого проклятия! — закричала я так громко, что у меня свело горло. — Верните мои силы. Дайте мне возможность сражаться, и я дам вам то, за чем вы сможете наблюдать со своих вершин. Я дам вам кровь, месть и конец лжекоролю и его теневой королеве, которые удовлетворят вашу потребность в развлечениях, — прошипела я, ярость захлестнула меня, пока они наблюдали за происходящим с молчаливым безразличием.

Неужели я их забавляла? Была ли я просто марионеткой в спектакле, о котором даже не подозревала? Было ли все это развлечением, которым они любили предаваться там, наверху? Игра для их больного удовольствия, где фейри, застрявшие под ними, следуют сценарию, который был написан для нас с момента нашего рождения.

Возможно, нам никогда не суждено было победить, возможно, это была трагедия, и я находилась в последнем акте, двигаясь к неизбежному концу вместе со всеми, кого я любила. Может быть, у меня никогда не было выбора в том, как это все произойдет.

Я свесила голову, молчание звезд, как отказ, сказало мне все, что мне нужно было знать о том, насколько их волнует мое затруднительное положение. Отчаяние было всем, что у меня осталось, — ядовитым спутником, который вдыхал агонию в мои легкие. Чем дальше я погружалась в нее, тем сильнее тени свертывались и затягивались под моей кожей, словно цепи. Они шептали мне нежные обещания о побеге, которые казались слишком заманчивыми теперь, когда безнадежность наступала. Все, что мне нужно было сделать, — это отпустить, и тьма заберет эту боль. В их объятиях меня ждало блаженство, стоило только поддаться…

Теневой Зверь пробудился во мне, и с каждой секундой становилось все труднее сдерживать его. Его жажда крови была бесконечной, вечная пустота, которая выпивала каждую каплю, которую могла найти, и ему было все равно, кому она принадлежит.

Где-то в глубине своего сознания я услышала, как Лавиния тихо говорит мне: «Все кончено, принцесса. Сдавайся теням, они уже победили».

Мои пальцы сжались, когда тени обвились вокруг меня, просачиваясь из моей кожи, чтобы обнять меня, как старого друга. Возможно, она была права. Может быть, все, кого я любила, исчезли, и я была в этом виновата. Я повернула ход битвы в пользу армии Лайонела и стала причиной всего, что произошло после. Это была моя вина.

Смерть наложила на меня клеймо, мои руки стали убийцами против моей воли. Но я должна была быть достаточно сильной, чтобы дать отпор, я должна была найти способ остановить это, я должна была увидеть знаки. Я была Фениксом, одним из самых редких и могущественных Орденов, и более того, я была дочерью Дикого Короля. Как я могла быть такой бесполезной, когда это было важно? Как вся эта сила так легко ускользнула из моих рук? Разве я не должна была быть достаточно сильной, чтобы победить Теневого Зверя до того, как он впился в меня своими когтями так глубоко?

Нет, в конце концов, я оказалась слишком слаба, чтобы остановить его.

Я подвела своих родителей. Я подвела Тори, Лэнса… Джеральдину.

Меня пронзила дрожь, когда я почувствовала кровь на пальцах и забившуюся под ногти, звук страдания покинул меня, когда я попыталась оттереть ее. Когда это не помогло, я сунула их в ледяное озеро и попыталась смыть кровь, тени немного ослабили свою власть, когда боль вернулась ко мне потоком. Мне так жаль, Джеральдина.

Слезы затуманили мое зрение и стекали в воду, пока я отчаянно пыталась смыть кровь со своих рук, зная при этом, что никогда не смогу очиститься от нее по-настоящему.

Серебристый свет, казалось, рос глубоко в воде, и я моргнула, чтобы прочистить глаза, мои губы разошлись, когда свет стал ярче в обсидиановых глубинах озера.

Я замерла, когда огромная скала осветилась у основания глубокой воды, и подумала о падающей звезде, которая пронеслась по небу во время битвы, о той, которую я преследовала до этого одинокого уголка мира.

Мое дыхание стало более поверхностным, и хотя логически я понимала, что должна вытащить руки из воды, мои инстинкты говорили мне обратное. Было что-то такое знакомое в этом серебряном свете и в том, как он пульсировал в озере, заставляя волосы подниматься на моей шее.

Вода переливалась передо мной, пока я не перестала видеть упавшую звезду, а серебряное сияние распространялось, пока не создало зеркальный блеск прямо на кончиках моих пальцев. Я разжала руки и уже потянулась к ней, когда тени рассеялись, и я почувствовала присутствие того, кто отвечает за эту магию. Мое сердце заколотилось в надежде, потребность в небольшой передышке от моего горя поглотила меня, когда моя кожа затрепетала от осознания, и я сделала взволнованный вдох.

— Мама? — прошептала я с тоской в голосе.

Мои пальцы соединились с серебристым свечением, и оно зашевелилось от моего прикосновения, превратившись в два прекрасных серебряных крыла. Это была она, я была уверена в этом. Теперь я узнала бы ее где угодно.

Она смотрела на меня сквозь этот свет, и мое сердце разрывалось от того, как сильно я хотела быть ближе к ней. Логически я осознавала, что на самом деле ее там нет, что это всего лишь видение или воспоминание, оставленное мне для раскрытия, но она ощущалась ближе, чем когда-либо прежде, когда я тянулась к ней в озере.