Литмир - Электронная Библиотека

Annotation

Издательство «Ладомир» представляет собрание избранных произведений австрийского писателя Густава Майринка (1868 — 1932).

«Летучие мыши» — восемь завораживающе-таинственных шедевров малой формы, продолжающих традицию фантастического реализма ранних гротесков мастера. «Гигантская штольня все круче уходит вниз. Теряющиеся в темноте пролеты лестниц мириадами ступеней сбегают в бездну...» Там, в кромешной тьме, человеческое Я обретало «новый свет» и новое истинное имя, и только после этого, преображенным, начинало восхождение в покинутую телесную оболочку. Этот нечеловечески мучительный катабасис называется в каббале «диссольвацией скорлуп»...

«Вальпургиева ночь»... Зеркало, от которого осталась лишь темная обратная сторона, — что может оно отражать кроме «тьмы внешней» инфернальной периферии?.. Но если случится чудо и там, в фокусе герметического мрака, вдруг вспыхнет «утренняя звезда» королевского рубина, то знай же, странник, «спящий наяву», что ты в святилище Мастера, в Империи реальной середины, а «свет», обретенный тобой в кромешной бездне космической Вальпургиевой ночи, воистину «новый»!..

«Белый доминиканец»... Инициатическое странствование Христофера Таубен-шлага к истокам традиционных йогических практик даосизма. «Пробьет час, и ослепленная яростью горгона с таким сатанинским неистовством бросится на тебя, мой сын, что, как ядовитый скорпион, жалящий самого себя, свершит не подвластное смертному деяние — вытравит свое собственное отражение, изначально запечатленное в душе падшего человека, и, лишившись своего жала, с позором падет к ногам победителя. Вот тогда ты, мой сын, "смертию смерть поправ", воскреснешь для жизни вечной, ибо Иордан, воистину, "обратится вспять": не жизнь породит смерть, но смерть разрешится от бремени жизнью!..»

Все ранее публиковавшиеся переводы В. Крюкова, вошедшие в представленное собрание, были основательно отредактированы переводчиком. На сегодняшний день, после многочисленных пиратских изданий и недоброкачественных дилетантских переводов, это наиболее серьезная попытка представить в истинном свете творчество знаменитого австрийского мастера.

ЛЕТУЧИЕ МЫШИ

Действо сверчков

Неисправимый ягнятник

О том, как доктор Хиоб Пауперзум подарил своей дочери алые розы

Свидетельство И. Г. Оберайта о хронофагах

Кардинал Напеллус

Четыре лунных брата

Майстер Леонгард

ВАЛЬПУРГИЕВА НОЧЬ

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

БЕЛЫЙ ДОМИНИКАНЕЦ

Введение

Первое свидетельство Христофера Таубеншлага

Семейство Мутшелькнаус

Странствование

Офелия I

Полночный разговор

Офелия II

Багряная книга

Офелия III

Одиночество

Скамейка в саду

Лик Медузы

Ему должно расти, а мне умаляться

Радуйся, Невеста Неневестная

Воскресение меча

Хитон Несса

КОММЕНТАРИИ

Летучие мыши

Действо сверчков

Неисправимый ягнятник

О том, как доктор Хиоб Пауперзум подарил дочери алые розы

Свидетельство И. Г. Оберайта о хронофагах

Кардинал Напеллус

Четыре лунных брата

Майстер Леонгард

Вальпургиева ночь

Белый доминиканец

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец - img_1

Gustav Meyrink

Fledermaüse Kurt Wolff Verlag Leipzig, 1916

Walpurgisnacht Kurt Wolff Verlag Leipzig, 1917

Der weiβe Dominikaner Langen — Miiller Verlag Munchen, 1922

Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец - img_2

Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец - img_3

Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец - img_4

ЛЕТУЧИЕ МЫШИ

Моему другу

Августу Верндорферу

посвящается...

Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец - img_5

Действо сверчков

—Нy что? — воскликнули в один голос господа, когда вошел профессор Гоклениус, но тут же, заметив его расстроенное лицо и нервные торопливые движения, сбились и заговорили все разом, наперебой: — Вам выдали письма? — А когда приедет сам Иоганн Скопер? — Он уже на пути в Европу? — Как он себя чувствует? — А материалы экспедиции и коллекции тоже прибыли?

   — Вот все, чем мы располагаем, — сказал задумчиво профессор и положил на стол туго перетянутый бечевкой пакет и маленький флакончик, в котором находилось какое-то мертвое белесое насекомое величиной с обычного рогача, — китайский посол собственноручно передал мне эти вещи, добавив от себя, что шли они кружным путем через Данию и на адрес посольства поступили только сегодня.

   — Боюсь, он принес дурные вести... Уж не случилось ли чего с нашим коллегой Скопером? — прошептал, прикрыв рот рукой, безбородый господин своему соседу, старичку с не по годам буйной шевелюрой, напоминающей львиную гриву, который, сдвинув на лоб очки, с выражением крайней заинтересованности вертел перед глазами флакончик, рассматривая инсекта.

Помещение, в котором находились господа — их было шестеро и все они занимались при биологическом музее исследованиями в области энтомологии, — выглядело довольно странно.

Приглушенный запах камфары и сандалового дерева пропитывал здесь все и вся, кружа голову и навязчиво нагнетая и без того тяжелое впечатление какой-то враждебной, агрессивной экзотики, которое порождали подвешенные к потолку колючие и пучеглазые ежи-рыбы — такими же стеклянными, вылезшими из орбит глазами смотрят казненные, когда палач поднимает за волосы свежеотрубленную голову и показывает толпе, — ярко разрисованные белым и красным дьявольские маски туземцев,

страусиные яйца, чудовищные челюсти акул, гигантские бивни нарвалов, чучела обезьян, застывшие в самых немыслимых позах, и прочие гротескные проявления жизни, подчас совершенно фантастических форм, во множестве населяющих далекие, недоступные человеку зоны.

И в то же время в обстановке присутствовало что-то неуловимо затворническое, монастырское, аскетическое; особенно это ощущалось вечером, когда тусклые лучи заката проникали из запущенного музейного сада сквозь забранное выпуклой кованой решеткой окно и косыми пыльными столбами падали на коричневые, источенные жучком шкафы и массивные суровые стены с висящими на них в пышных золоченых рамах фотографиями увеличенных до гигантских размеров инсектов — щитников и медведок — так же надменно и чопорно, из таких же точно рам взирают в аристократических замках поблекшие портреты почтенных предков.

В углу — нос кнопкой, желтые лукавые стекляшки глаз, льстивая, заискивающая улыбочка, цилиндр господина препаратора ухарски сдвинут на затылок, — услужливо изогнув руку кренделем, застыл в подобострастном поклоне похожий на допотопного деревенского старосту, оказавшегося впервые в жизни под прицелом фотоаппарата, ленивец, на шее которого вместо галстука болталось великое множество сухих змеиных шкурок.

А там, благопристойно сокрыв в туманных далях коридора длиннющий зубчатый хвост — гнусный атавистический придаток — и хвастливо выставив напоказ более благородные части своего холеного тела, которое регулярно покрывали свежим лаком, следуя авторитетным пожеланиям господина министра образования («так-то оно... гм... педагогичней будет»), возлежала краса и гордость музея — двенадцатиметровый крокодил, кося коварным кошачьим глазом через полуприкрытую дверь в помещение, где собрались ученые...

1
{"b":"814307","o":1}