На многих, даже на людей далеких от магии, они оказывают гипнотический эффект, их аромат соблазняет и возбуждает, как, например, мускус и пачули; от других же человек впадает в благодушное, спокойное состояние, а иные оказывают опьяняющее или подавляющее воздействие, делают человека пассивным, безразличным ко всему происходящему вокруг него.
Что касается звуков, их творческая сила более или менее изучена, их воздействие мы детально рассмотрим позднее, когда станем рассматривать так называемые варварские имена вызывания.
Сейчас нам достаточно сказать, что звук подчиняется закону вибрации, могучему, способному разрушить или создать заново любую форму, в зависимости от того, на что именно и на какую форму нацелена сама вибрация.
Божественные имена во время проведения ритуалов произносятся нараспев и с вибрацией в голосе. Ученые лишь недавно поняли то, что в магии известно с древнейших времен, — вся материя есть вибрирующая энергия. Физический феномен, известный под названием гармонического резонанса, показывает, что, если один объект начинает сильно вибрировать, другой объект начинает резонировать ему, и частота вибрации их совпадает. Маг нараспев, с вибрацией в голосе произносит божественное имя для того, чтобы установить гармонический резонанс с самим божеством, существующем в его психике, а также в пределах макрокосма. Поэтому для мага очень важно научиться правильно произносить божественные имена, без этого ключевого знания вся работа может оказаться бесполезной. Произносить имя магу следует так, чтобы у него появилось ощущение сильной вибрации не только в грудной полости, но и во всем теле. Более подробную информацию о формулах вибрации читатель найдет в книге Регардье «The Middle Pillar: The Balance Between Mind and Magic» («Срединный столп: равновесие между разумом и магией»), с. 85—100.
Знаменитый египтолог, сэр Уоллис Бадж, отмечал, что египетские жрецы придавали громадное значение как произносимым словам, так и условиям, в которых они произносятся. Фактически, эффект заклинаний теургов полностью зависит от способа его произнесения и тональности голоса. Ямвлих называет заклинание «божественным ключом, который впускает человека в святилища богов; открывает перед его взором великолепные реки небесного света; и вскоре помещает его в неописуемые объятия и общение с богами; и не прекращает своего действия, пока не будет достигнута вершина всего».
Таинство вкусовых чувств представляет гораздо более сложную проблему. Проще его, как и евхаристию, можно объяснить следующим образом. Некая субстанция освящается в процессе соответствующей церемонии и называется именем определенного духовного принципа, имеющего с этим веществом связь или сходство. К примеру, пшеничная лепешка имеет близкое отношение к Церере или Персефоне; вино — к Вакху или Дионису. Некоторые субстанции имеют гораздо большее отношение к разумам Меркурия или Юпитера, чем какие-либо другие. Изучение магического алфавита позволит читателю узнать, что именно и в каком ритуале используется. Заимев таким образом имя, субстанция «заряжается» заклинанием, в результате чего в ней начинает присутствовать божественное, и тогда в процессе использования предполагается, что вследствие рассеивания ее элементов и попадания их на мага, Бог или божественная сущность неминуемо воплотятся в нем. Иначе говоря, благодаря освященной субстанции маг обретает божественные свойства.
Воплощение есть еще одна форма единения теурга с Богом, а единение, по определению древних специалистов в магии, — наиважнейший аспект магии. Если этот особенный вид единения продолжается в течение некоторое времени, то происходит соединение с божественной сущностью, поскольку средства передачи становятся более тонкими и более чувствительными к присутствию Бога.
Что касается зрения, то об этом чувстве следует поговорить особо, поскольку в магических ритуалах используется большое количество самых разнообразных символов. Вполне естественно, что некоторые из этих символов присутствуют во всех церемониях, другие же используются только во вполне определенных. К примеру, копье — это оружие, используемое на войне, следовательно, особая роль ему отводится в ритуалах, связанных с вызыванием Гора и Марса. В ритуалах, связанных с вызыванием, к примеру, Афродиты или Исиды, присутствие копья будет по меньшей мере неуместно, поскольку оно полностью контрастирует с природой этих богинь, и, как следствие, весь ритуал потерпит неудачу. Самым подходящим атрибутом в ритуале, где теург хочет возбудить свои высшие чувства, будет роза, символ любви, своего рода призыв Природы уподобиться дочерям бога, устремиться к красоте.
В то же время роза совершенно неприемлема в ритуале вызова царицы Истины, богини Маат.
Главнейшим символом, присутствующим во время проведения любых ритуалов является магический круг (см. рисунок). Даже из определения фигуры можно понять, что она символизирует замкнутое пространство, ограниченность; круг отделяет то, что внутри, от того, что находится снаружи. Использованием круга маг словно утверждает, что его добровольно возложенный на себя труд заключен внутри данной замкнутости, что он ограничивает себя достижением определенного результата и что он уже не бродит в тумане как сбившийся с дороги путник, постоянно меняющий свой маршрут, не тешит себя лишними иллюзиями, а имеет ясную цель и вдохновенно следует ей.
Круг, в дополнение к сущности являясь символом бесконечности, также олицетворяет астральный план мага, который в некотором смысле есть его индивидуальное сознание, его вселенная, вне которой ничего не может существовать. В данном случае наиболее уместным средством объяснения может опять же послужить субъективная идеалистическая теория.
Круг, в который замкнут маг, представляет собой его, мага, особый космос; и намеренное покорение его есть часть процесса достижения полного самосознания. Поскольку космос суть творение трансцендентального «я», то, по мере того как маг расширяет пределы своей вселенной, знакомится с ее структурой и разнообразием, он постепенно приближается к самопознанию. Круг можно считать воплощением Эйн Софа, а центральную точку круга, чья обязанность состоит в расширении и включении в себя всей окружности, бесконечным, чем точка в конечном счете и становится.
По окружности написаны божественные имена. Многие из них будут меняться в зависимости от природы проводимого ритуала, и именно на могущество и влияние, присущее именам, маг полагается как на защиту от злобных демонов, которые пребывают вне магического круга, от враждебных мыслей своего собственного «я». Наличие в круге имен хранителей ставит вопрос относительно процесса защиты внутреннего астрального круга, вселенной сознания, и наиболее приемлемого метода защиты астральной сферы внешнего круга.
Написания божественных имен по окружности на полу храма магу будет совершенно недостаточно; это всего лишь часть процесса, только внешний, видимый знак внутренней духовной благодати. Получить астральный круг, неприступный, как стальная крепость, достойным символом которой станет нарисованный круг, можно исключительно после месяцев изгнаний злых духов, совершаемых по нескольку раз в день. Освящение и заклинание, включенные в ритуал изгнания,
«следует настойчиво проводить день за днем, и тонкая духовная субстанция из высших сфер, вселенная в данную астральную сферу, наполняет ее жизнерадостным сияющим светом. Вот эта-то сверкающая аура и составляет истинный магический круг, в то время как круг, нарисованный на полу, есть всего лишь его внешнее отражение, его земной символ.
Нелишнем будет еще раз сделать несколько замечаний относительно магического круга и тем самым объяснить, какое именно положение занимает магия, и одновременно возразить Уильяму К. Джаджу, — вместе с мадам Блаватской основавшему в 1875 году Теософское общество, — который в своей книге «Примечания к Бхагавадгите»
попытался бросить позорную тень на магию. Уильям К. Джадж, как, впрочем, и многие другие, пишет, что все магические сеансы нацелены на вызов исключительно одних элементалей. Это утверждение ошибочно, и далее я подробно поясню, почему. Прежде всего, мне кажется невероятным, чтобы Джадж собственной трактовкой магии пытался уберечь своих менее сильных братьев от опасного заигрывания с вещами, находящимися вне их понимания. Джадж заявляет, что исключительно боязнь демонов и иных астральных существ заставляет использовать магический круг как средство защиты от них, и далее он вполне справедливо говорит, что страх есть порождение невежества, каковое качество подлежит осуждению, с чем я совершенно согласен. Теоретически данное утверждение верно и применимо к данному случаю.
