Как уже говорилось, Русь в ту эпоху была очень густонаселенным государством с большим числом крупных городов. Скандинавы называли Русь «Гардарика» — страна городов, и этим Русь в то время резко отличалась от Западной Европы. Об этом же свидетельствует вся имеющаяся информация по Древней Руси. По данным византийских летописцев, русское войско князя Святослава в его походе в Болгарию в 968 г. насчитывало 60 тысяч человек. А русское войско, отправившееся под началом князя Олега в поход на Константинополь в 907 г., по данным русских летописцев, насчитывало около 90 тысяч человек[162] — как минимум на порядок больше, чем когда-либо имел в своем распоряжении Карл Великий (см. главу III). Все это — признаки многочисленного густого населения Древней Руси, и резкая интенсификация ее торговли с соседними странами — совершенно естественное явление. Именно густое население было всегда в истории обязательным условием интенсивных торговых связей, что можно считать таким же непреложным законом, как, например, закон всемирного тяготения.
Соответственно, наряду с интенсификацией торговли вдоль оси Балтика — Русь — Византия — Сирия и Персия, мы видим в этот период все прочие признаки процесса глобализации, знакомые нам по другим описанным выше примерам. Например, мы видим массовую эмиграцию скандинавов (викингов): массовые миграции населения, особенно с севера на юг, всегда были характерным явлением, сопровождавшим глобализацию (подробнее см. следующую главу). Мы видим также возникновение и рост торговых городов вдоль всей указанной торговой оси. Так, кроме огромного Киева, Новгорода, Смоленска и других древнерусских городов, выросших вдоль торговых путей из Балтики в Черное и Каспийское моря, возникли крупные торговые города Булгар и Итиль (столица Хазарии) на Волге, расцвела Корсунь (Херсонес) на побережье Черного моря. Продолжали процветать и достигли невероятных размеров Константинополь и Антиохия на севере Сирии. На севере Европы, как грибы, выросли целый ряд крупных торговых городов на побережье Балтийского и Северного морей — например, Ипсвич и Хэмвих на побережье Англии, Хедеби на побережье Дании, Дорштад и Квентович на побережье Фризии (нынешние Голландия и северо-восток Франции), Бирка на побережье Швеции, торговые города Славянского Поморья: Волин в устье Одера, на острове Рюген и другие ([138] рр.93, 115, 163). Все эти города в тот период росли с невероятной скоростью и достигали невероятных для Западной Европы размеров. Так, Дорштад, основанный в VII веке, уже к 800 году достиг 250 гектаров площади ([138] р.95), примерно в 10 раз превысив по своим размерам Париж, который в то время по сравнению с этими торговыми городами был просто деревней[163].
Судьба всех этих торговых городов в дальнейшем сложилась весьма печально. Они в течение последующих веков либо совсем исчезли, как указанные города на побережье Балтики и Северного моря, а также Итиль и Херсонес, и от них остались лишь археологические воспоминания, либо пришли в упадок, как Константинополь и Киев. Историки долгое время считали, что Ипсвич и Хэмвих на побережье Англии, Дорштад и Квентович на побережье Фризии исчезли в результате набегов викингов. Но археология показала, что они начали приходить в упадок еще до этого ([138] р. 163). Поэтому викинги могут быть лишь отчасти виноваты в их исчезновении. Можно также сослаться на пример Антиохии, которую персы в 540 г. разрушили полностью, а развалины сровняли с землей, но она возродилась и опять достигла прежних размеров уже к VII веку. Набеги викингов на северную Европу практически прекратились в X в. Что мешало этим городам опять процветать в XI веке? Кроме того, в XI веке в упадок пришли и скандинавские торговые города, то есть города, в которых жили сами викинги (Хедеби и Бирка), что уже совсем невозможно объяснить «набегами викингов»
Очевидно, что упадок и свертывание торговли, до такой степени, что полностью исчезают целый ряд крупных торговых городов, должны иметь другую причину — если такой причины нет, то города отстраиваются вновь. Об этом свидетельствует не только пример Антиохии, но и множество других исторических примеров, которые выше приводились. Если целый ряд крупных городов приходит в упадок или совсем исчезает, то это, как правило, является следствием сокращения населения. Очевидно, речь в данном случае опять идет об общем демографическом кризисе, охватившем все эти страны и территории и вызвавшем общий экономический упадок и свертывание торговли вдоль всей торговой оси Балтика — Русь — Византия — Левант и Персия.
Об этом свидетельствует не только исчезновение или упадок торговых городов. Столь же печальна, как судьба городов, и судьба всех стран, принадлежавших к указанной торговой оси. Англосаксонская Англия настолько ослабла, что ее дважды в XI веке завоевывали скандинавы. Первый раз ее завоевали датчане в 1016 г. и правили до 1042 г., затем попеременно правили то англосаксонские, то скандинавские короли. А в известном сражении при Гастингсе в 1066 г., с которым связано завоевание Англии норманнами, речь по большому счету уже не шла о борьбе англосаксов за свою независимость: фактически в этом сражении один потомок викингов (предводитель норманнов Вильям) оспаривал у другого потомка викингов (короля Харольда) право быть королем англосаксов. Полагают, что именно в XI веке в Англии наступил феодализм [196]. Известно, что именно тогда там было введено, хотя и в ограниченном виде, крепостное право, что, как было показано в главе VI, обычно является признаком нехватки населения и рабочих рук. Того же мнения придерживается ряд английских историков в отношении указанного периода в истории Англии ([107] рр. 18–32; [139] р. ЗО8).
Что касается Киевской Руси, то, по имеющимся данным археологии и по мнению ряда крупных русских историков (В.Ключевского, М.Покровского, Н.Рожкова, Б.Грекова), многие ее города и поселения стали приходить в упадок еще в XI–XII вв., задолго до похода Батыя ([22] с. 76–82). Это также вряд ли может свидетельствовать о чем-либо другом, чем о сокращении населения. Процесс политического распада Киевской Руси, приведший к феодальной раздробленности, также начался задолго до похода Батыя на Русь в 1238 году. Так, известно, что в XII веке на Руси было 15 русских княжеств, а в начале XIII века, по подсчетам историка Б.Рыбакова, их было уже около 50. И этот процесс продолжался: в XIV веке на Руси было уже около 250 княжеств. Именно тогда, отмечает историк, появились такие поговорки, как «В Ростовской земле князь в каждом селе», «В Ростовской земле у семи князей один воин» ([51] с. 469–472). Об исчезновении государства, подобно тому, что мы видели в Галлии и Испании в VI–IX вв., свидетельствует и другой важный факт: народное вече в русских городах исчезло к концу XII в. В дальнейшем, хотя и были отдельные примеры существования народной демократии, но, как отмечал Н.Рожков, «все это были отдельные отголоски старины, исторические обломки, лишенные жизненного значения и смысла: вече умерло навсегда и окончательно» ([47] с.218).
Итак, мы видим на Руси в течение XI–XIII вв. упадок и запустение городов, исчезновение поселений, раздробление русских княжеств на все более и более мелкие, исчезновение народного собрания (вече), превращение городов в вотчины удельных князьков — вряд ли совпадение всех этих признаков феодализма оставляет сомнения в причине этих явлений. Возникновение феодализма в русских землях в ХII-ХIII вв., а именно об этом пишут русские историки, является следствием сокращения населения, что подтверждается и археологией. Но если это произошло уже к началу XIII века, то его причиной никак не могли быть походы Батыя на Русь в 1238 и 1240 гг. Нашествие Батыя, таким образом, могло лишь ускорить процесс сокращения населения и упадка, который начался в Киевской Руси задолго до этого.
В XI–XII вв. произошло ослабление и других государств указанной торговой оси. Византия была вплоть до начала XI в. самым сильным и экономически развитым государством Европы и, возможно, всего мира. Выше приводились примеры того, какие нашествия персов, славян, арабов и других народов она пережила в течение VI–X вв. Безусловно, это было возможно лишь при условии, что там было густое население и что государство не испытывало в течение этого периода демографических проблем. В эпоху расцвета Византии (IX–X вв.) ее население составляло, по оценкам историков, порядка 20 миллионов человек ([13] с.252; [33] с. 160–161). Эта цифра особенно впечатляет, если учесть, что население Галлии в раннем средневековье составляло, судя по всему, не более 1 миллиона человек при сопоставимой площади[164]. Но в течение XI–XII вв. Византия настолько ослабла, что большую часть ее территории к середине XIII в. захватили турки и западноевропейские рыцари-крестоносцы, образовавшие там свои вотчины. И в дальнейшем процесс упадка Византии продолжался, за чем последовала ее гибель в середине XV в. Известный историк Г.Острогорский полагает, что ослабление Византии в XI–XII вв. стало следствием ее феодализации: постепенного захвата власти в стране крупными землевладельцами и закрепощения ими крестьян [176]. Но мы видели на примере других стран (см. главу V), что феодализация — это обычно прямое следствие сокращения населения.
