Сергей Панцирев
Стихи из книги "Настоящее время"
"Настоящее время" - книга стихов С. Панцирева, изданная в 2004 г. в Санкт-Петербурге издательствами "Геликон-плюс" и "Амфора". Презентация книги состоится в Москве, в Центральном доме литераторов (Большая Никитская, 53), 23 февраля 2004 г, в 18:00. Приглашаются все желающие. Сайт книги - http://www.nvremya.ru
ЭСКАЛАТОР
В сплошном потоке мимолетных лиц
(усталых, отрешенно-равнодушных)
Найди мои глаза и улыбнись!
У каждого свой путь - кто вверх, кто вниз
Лишь миг, и продолжения не нужно.
Пусть время, словно торопливый росчерк,
Оставит нашу встречу между строк,
Но в лабиринтах пройденных дорог
Твою улыбку вспомню зимней ночью,
И буду знать, что я не одинок.
ВЕРСИЯ ЗАЩИТЫ
Гвоздями дождя наши судьбы прибиты к земле
Напрасно молить изваянья богов о полете.
Ты только не плачь, привыкая к дождливой погоде,
Щекой прижимаясь к щетине осенних полей.
Не плачь, даже если поймешь, что не лед, а стекло,
Не песня, а стон - даже если не ты, а другая...
Любые костры через месяц уснут под снегами:
Все - к лучшему. Впрочем, иначе и быть не могло.
1993
ВСЕ СКАЗАНО
Все сказано. Не продолжай цитаты,
За нею - неизбежно - пустота.
Определенность чистого листа
Честнее строк, достигших адресата.
Все сказано. Пойми, я так устал
Искать слова, забытые когда-то
Во времени, куда для нас возврата
Уже не будет. Истина проста:
Все сказано, и остальное - ложь,
Единственная форма эпилога.
Осталось задержаться у порога
И напряженно вслушиваться в ночь,
Где затихает наш последний дождь
Неповторимым эхом диалога.
x x x
Пока отбрасываем тень
На посторонние предметы
Живем, свидетельствуя тем
О некоторых свойствах света.
Конечно, есть дела важней,
Но согревает только чувство,
Что изучение теней
Когда-то назовут искусством.
Санкт-Петербург, 8 X 1996
XX - XXI
Сперва всему, во что ты верил,
Наступит крышка, а потом
XX век тебя похерит
Двойным андреевским крестом,
И не увидишь, как знакомо,
Во всеоружии греха,
Век XXI встанет колом
Под равнодушное ха-ха:
За неуменье лгать построчно,
Зубами мясо рвать, спеша
Казаться более порочным,
Чем может вынести душа,
Разменной медью отчужденья
Тому приходится платить,
Кому - от самого рожденья
Со временем не по пути.
9 VII 1996
ДНЕВНИК ОДИССЕЯ
Страницы вечерних газет кричат о победе
в Троянской войне. Огни мегаполиса меркнут,
сливаясь со звездами, будто в гигантской рекламе,
и в них не узнать Ориона, Медведиц, Плеяды,
дорогу домой. Когда-то мой штурман, из геев,
смеялся: мол, ориентация - это другое.
Теперь я согласен: в пыльных компьютерных дебрях
пустых новостроек, где стынут горючие слезы
бензина на черном асфальте, вижу: из дома
я не уходил. Нелепо навязывать рифмы
тому, что в бутылке - вино ли, дневник, завещанье...
Пытаясь припомнить развязки античных трагедий,
больной, одинокий, слушаю песню сирены
пожарной процессии: где-то случилась беда.
ВОЛЬНОМУ ВОЛКУ
Ю.К.
Набросить шкуру - и домой:
Московский волк тебе товарищ.
Лови момент! Очередной
Случайной женщине подаришь.
К чему уловок сеть плести,
И слепо следовать советам,
Когда открыты все пути
В отместку волчьему билету?
Беги - впервые - как всегда:
Ты был ручным, но сколько можно
Завидовать чужим следам!
Из города - по бездорожью,
Из раззолоченной тюрьмы
К просторам без любви и боли...
Ведь, сколько сердце не корми,
Оно все в лес глядит. На волю.
* * *
Разглядывать ли стертые подошвы,
Досадуя на качество дорог,
Шутить ли днем с огнем, а ночью - с ложью
О верстах, сверстанных по восемь строк,
Молчать в свой час, но вдруг проговориться
Во сне - о том ли целом, что в глазах
Так странно расплывается, двоится
Двоичным кодом "можно" и "нельзя",
Молиться ли пластмассовому богу,
Как будто весь наш бред - один ответ,
Седьмой водой смывая понемногу
Сухую горечь предыдущих бед,
Глядеть с надеждой в зеркальце пустое,
Толкаться в дверь плечом, играть ключом
Но знать, что лучшей жизни не достоин,
И на бессмертие не обречен.
ХРОНИКА ПРОИСШЕСТВИЙ
Укрывшись в кафе от ненастья,
Читаешь сквозь строчки газет
Истории чьих-то несчастий,
Тебя не коснувшихся бед.
Надежно в застенке бумажном
Скрывая былую печаль,
Все медлишь, обжегшись однажды,
Пока остывает твой чай.
Никто тебя больше не спросит,
Зачем и откуда пришел,
Чем жил, чему верил, что бросил,
Чего - против воли - лишен...
Сидишь, улыбаясь от страха,
Вернувшись на круги свои,
И зубы ломаешь о сахар
О мраморный сахар любви.
ГОРОДСКАЯ ПТИЦА
Слово, говорят, не воробей
Что же ты нахохлился, приятель?
Видишь - выпал снег. И он светлей
Всех известных нам противоядий.
Не лети, старик, на компромисс,
Но и на рожон не лезь, поскольку,
Если станет холоден карниз,
Мы под крышу спрячемся - и только.
Мир стрельбою пушечной привык
Ускорять решение вопросов,
Ну а нам с тобою - чик-чирик:
Каждый, значит, сам себе философ.
Так не клюй промерзшую судьбу:
Сколько дров к зиме ни наломаешь
Все не впрок. А жизнь, как дым, в трубу
Вылетит, мелькнет - и не поймаешь.
ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ДНЕЙ
В жизнь вступает уже поколение наших детей
это значит, наш поезд уходит, уходит, уходит...
Так бывает в железнодорожно-логичной природе:
начиная с июля, становятся ночи длинней,
дни - короче. Короче - темнеет. Привычные дива
полусонных пейзажей и крыши чужих городов
пролетают за окнами спутником жизни - и вновь
оставляют зрачку только сизый туман перспективы,
так похожий на дым сигареты.
- Наш мир состоит
из отдельных частей, словно ваза, упавшая на пол,
и спасая цветы, мы не видим сверкающих капель
настоящего времени, черпая силы в своих
непролившихся днях. И все мельче остаток надежды,
а технический спирт разъедает цветы и сердца,
