Серая масса солдат, одетых в солдатские шинели, плотной стеной заполнила окоп. Оказавшись в этой мясорубке, Глеб Новиков, быстро прицеливаясь из табельного нагана, одного за другим валил солдат противника. Вот уже шесть солдат, кто со стоном, а кто-то, тихо сползая на дно окопа, были убиты прицельным выстрелом. Нажав на курок револьвера в очередной раз, наган ответил холостым щелчком. Барабан прокручивался, а выстрела не было.

«Неужели, патроны кончились?» – пронеслось в голове поручика.

За эйфорией схватки он не заметил, как расстрелял все патроны. Холодный пот оросил спину офицера, и он в сердцах прокричал солдатам:

– Бей их, братцы!

В следующую секунду навстречу ему ринулся немец плотного телосложения с винтовкой наперевес. К стволу винтовки неприятеля был приткнут короткий солдатский плоский штык. С бешеными глазами немец, словно мясник, хотел насадить на штык русского офицера. Предвкушая быструю расправу, крепыш уже мысленно праздновал победу. Оставалось одно мгновение до смертельного выпада немца.

Но не тут-то было! Сделав выпад в сторону, поручик пропустил штык неприятеля за спину. Затем быстрым движением вытащил из-за голенища хромового сапога нож и с силой воткнул его в грудь немца. От неожиданности, Ганс на мгновение замер, пораженный ножом. В его глазах читался немой вопрос:

– Как же так, я ведь почти попал?

А в следующую секунду с тихим стоном, он замертво упал к ногам поручика.

Адреналин от боя рвал сердце и призывал насладиться эйфорией схватки. Закричав диким голосом, от которого вздрогнули сослуживцы, офицер рванулся вперед.

В неприятельских окопах стало больше места, и теперь офицерская шашка могла послужить верой и правдой! Издав победный свист, поручик обнажил свое оружие и бесстрашно бросился в атаку! Нанося быстрые рубящие удары направо и налево, он, как Аника-воин, расправлялся с солдатами противника. Не замечая усталости, Глеб пробился к офицерскому блиндажу.

Страшный от злобы и крови, стекающей ручьями с его формы, он ворвался в блиндаж. Перед ним стояли, прижавшись к стенкам укрытия, три немецких офицера. Страх и обреченность читались в их глазах. Похоже, фрицы не надеялись на милость победителей и готовились принять смерть. Одни из них, майор, хладнокровно подняв браунинг к поясу, выстрелил.

В следующее мгновение тупой удар в бок лишил Глеба силы держать шашку в руке. Тихо сползая на дно окопа, поручик потерял сознание. Тем временем солдаты его роты ворвавшись в блиндаж, не зная пощады, в винегрет покрошили всех находящихся там офицеров. Таким образом, в одну секунду был отомщен раненый поручик Новиков, любимый всеми солдатами подразделения офицер.

Бережно положив Глеба на брезент, четверо солдат быстрым шагом отнесли Новикова в полевой госпиталь. Все это Новиков узнал впоследствии, когда пришел в себя.

– Вода, пейте! – сказала сестра милосердия, протягивая Глебу стакан.

Отпив несколько глотков живительной влаги, поручик откинулся на подушку.

– Куда меня ранили? – тихо спросил он девушку.

– Все хорошо, вам повезло, пуля пробила правый бок и вышла со спины, не задев жизненно важные органы. А еще, солдаты молодцы, быстро принесли вас в госпиталь! – стала рассказывать сестра милосердия.

Воспоминания о бое отодвинули вглубь сознания те, что были про торгового менеджера. Поручик незаметно провалился в сон. Очнулся он от шума, который стал слышаться с разных сторон.

«Генерал приехал, генерал приехал!» – шепотом говорили раненые солдаты, лежащие на кроватях. Через минуту в помещение лазарета вошел знаменитый генерал Брусилов. Подходя к отличившимся раненым солдатам, он наклонялся к каждому и прикалывал к нательным рубашкам георгиевские кресты за храбрость в бою. Последним в очереди для награждения был поручик Новиков.

Окинув проницательным взглядом лежащего на кровати офицера, Брусилов придвинул к нему стул и присел рядом.

– А вы богатырь, батенька! Мне доложили, что в рукопашной схватке семерых солдат противника одолели! – проговорил генерал и улыбнулся отеческой улыбкой. Это была высшая похвала из уст прославленного генерала. Глеб невольно покраснел.

– За храбрость в бою приказом по армии, вы награждаетесь офицерским Георгием, – важно произнес Брусилов и приколол награду к рубашке Новикова. Эта была первая боевая награда поручика Новикова с начала войны.

– Служу Царю и Отечеству! – бодро ответил Новиков.

Рана в боку нестерпимо ныла. Хотелось выпить водки, чтобы заглушить эту тянущую противную боль. Погладив рукой на груди крест, Глеб снова впал в тревожный сон.

«Рана есть, значит, все эти непонятные мысли про другую жизнь являются бредом! Или так сознание играется со мной?» – вдруг промелькнуло в голове. Казалось, что он только закрыл глаза, а уже рядом послышался топот нескольких человек. Точнее несколько пар кирзовых солдатских сапог прогремели по полу лазарета, где лежал поручик. Открыв глаза, Новиков увидел перед собой четырех солдат из своей роты.

– Знакомые все лица! – отметил про себя поручик.

Рядовые Казанцев, Барсуков, Елагин и Комаров, стояли выстроившись в ряд. Солдаты молча смотрели на него.

– Ну, Слава Богу, обошлось, не зря мы так быстро бежали до расположения лазарета! – первым проговорил рядовой Казанцев, быстро перекрестившись по христианскому обычаю. На хмурых лицах бойцов показались радостные улыбки, словно они спасли не своего командира, а христианскую реликвию от врагов.

– Здравствуйте, братцы, как я рад вас видеть! – радостно сказал Глеб и протянул правую руку для рукопожатия. Солдаты по очереди, не сильно сжимая ладонь командира, поздоровались с ним.

– Как себя чувствуете, Ваше Благородие? – спросил рядовой Барсуков, внимательно глядя в глаза поручику.

– Да вроде ничего, братец, только рана ноет, зараза, спасу нет! Все время хочется выпить водки, чтобы заглушить ее, а водки здесь нет! – в сердцах проговорил Новиков, хотя в его глазах читалась немая просьба.

– Глеб Иванович, вот мы с ребятами решили вас проведать, ну и принесли небольшой подарочек, – тихо прошептал оглядываясь назад, рядовой Комаров.

Мгновенно сгрудившись возле кровати, посетители в грубых солдатских шинелях стали судорожно рыскать по карманам и вытаскивать, какие-то свертки.

Комаров вытащил завернутый в белую тряпицу кусок черного хлеба, Барсуков развернул сверток с куском сала и головкой лука, а Елагин штоф водки. При виде водки и нехитрой закуски у поручика потекли слюнки. Солдаты словно прочитали его мысли и принесли ее родимую, попотчевать любимого командира.

– Петр, давай быстро стопки! – обратился к Казанцеву, Елагин.

Как волшебник из шапито, Казанцев вытащил из объемного кармана шинели три маленьких граненых стаканчика.

– Будем пить по очереди! – сказал он, держа все три стаканчика на ладони.

– Давай разливай, пока сестрички и доктора нет поблизости! – скомандовал Петр своему другу Елагину.