- Продолжим, - вновь заговорил коротышка.
- Каково ваше участие в этом деле? - спросил я его.
- К несчастью, вся эта компания убийц и террористов есть моя организация. Мне они не особенно нравятся. Сосунки-любители. Мои цели куда как серьезнее, чем делать фарш из туристов.
Но мне нужны новобранцы, и не всегда попадается хороший материал.
- Да, трудно найти верных помощников, - поддакнул я.
- Вы правы, - бросил он в ответ. - Вот вы бы были одним из лучших. Я такими ударами послал в нокаут не одного здоровяка.
- Возможно, я и приму это предложение - когда не будет вокруг ваших псов, стоящих наготове.
- Я не великан, но хорошо натренирован и знаю много приемов, объяснил он. - Однако мы собираемся отправить вас к праотцам, так что мы вряд ли сработаемся.
- Почему же? По крайней мере, вы можете еще раз попытаться завербовать меня, когда ваш носатый приятель вернется и доложит, что за дверью никто с противотанковым ружьем не прячется.
Коротышка ухмыльнулся.
- Я не ошибся в вашем профессионализме, - довольно сказал он. - Только мы вас убьем независимо от того, прячется там кто-нибудь или нет. Но сначала все выясним. Может, вы будете нашим заложником. Посмотрим.
- И чему же вы посвятили свою жизнь? - поинтересовался я.
- Святому делу свободы. Африка не должна принадлежать неграм или коммунистам.
- А кому же?
- Нам!
- Нам?
- Вам и мне, людям белой расы. Расе, которая вытащила ее из тьмы первобытности и рабства девятнадцатого века. Расе, которая может создать в Африке новую цивилизацию.
- Вы, случайно, не маньяк, а?
- Меня зовут Пауль.
- И все ваши люди разделяют эти взгляды?
- Мы - расисты и антикоммунисты, - гордо заявил Пауль. - Это достаточное основание для единства.
- Позвольте задать вопрос Кэти, - прервал я его патетику. - Полагаю, вы говорите по-английски.
- Я владею пятью языками, - бросила она. Она сидела на том же месте и в той же позе, в которой я застал ее, придя сюда. Она была невозмутима. Когда она говорила, то двигались только ее губы.
- Я что-то не заметил, чтобы через ваши белые брюки просвечивали те очаровательные французские бикини. Или их на вас нет?
- Мерзавец, - произнесли губы. Лицо ее залилось краской.
Пауль съездил мне еще раз, только теперь слева, сделав синяки симметричными.
- Не смей говорить с ней в таком тоне, - добавил он при этом.
Кэти поднялась и вышла из комнаты. Пауль проследовал за ней. Ганс и Фриц направили на меня свои пушки. В двери за моей спиной повернулся ключ, и вошел носатый.
- Никого, - сказал он. Следом за ним влетел Хоук, держа в зубах два запасных заряда и стреляя из-за спины носатого из своего обреза. Я успел заметить, как у Фрица оторвало полголовы, после чего нырнул за мягкое кресло. Ганс выстрелил в Хоука и попал носатому прямо между глаз. Хоук выпустил заряд из второго ствола в Ганса сразу после того, как свалился носатый. Ганс сложился пополам и умер. Хоук переломил обрез. Стреляные гильзы выскочили из обоих стволов. Хоук перезарядил оба ствола теми патронами, что держал во рту - защелки встали на место еще до того, как пустые гильзы коснулись пола.
Я вскочил на ноги.
- Туда! - крикнул я ему, указывая на дверь, за которой скрылись Кэти и Пауль. Хоук подскочил к ней первым, пока я вытаскивал револьвер из-за пояса носатого.
- Дверь закрыта, - бросил Хоук.
Я выбил ее ударом ноги, и мы с Хоуком стали пробираться вперед, низко пригнувшись и держа оружие наготове. Мы оказались в спальне с ванной, раздвижные двери которой вели во двор. Двери были распахнуты. Пауль и Кэти испарились.
- Черт подери, - в сердцах бросил Хоук.
- Давай-ка уносить ноги, - предложил я.
Что мы и сделали.
Глава 16
На следующий день мы просматривали датские газеты. На первой полосе фотография с места события: квартира Кэти. На второй - фотография, снятая в момент вывоза тел на каталках. Но ни я, ни Хоук по-датски не читали, так что почерпнуть информации нам не удалось. На всякий случай я вырезал статью из газеты: вдруг найдется переводчик. Ганс и Фриц здорово напоминали двоих из моей коллекции. Мы с Хоуком внимательно рассмотрели их фотороботы и признали идентичность.
- Дела у тебя катятся как по маслу, - констатировал сей факт Хоук. Итого, шесть.
- Ты не терял времени, когда прорвался в комнату.
- Ну не кричать же мне: "Стой! Стрелять буду!" и прочую ерунду.
- Ты что, шел следом за носатым?
- Вроде того. Засек его, когда он вышел проверить, все ли в порядке. Потом проскользнул в подъезд и спрятался в темноте под лестницей. Ты ведь знаешь, в темноте нас трудно приметить - как черную кошку.
- Пока ты не начнешь скалить зубы, - напомнил ему я.
- А если еще и глаза закрыть, то вообще...
Мы завтракали в отеле. Выпечка и бутерброды с сыром на скорую руку.
- Ну и, - продолжал Хоук, - когда он направился обратно, я прилип к его спине.
Хоук отхлебнул кофе.
- А кто этот тип, который улизнул с Кэти? - поинтересовался он.
- Зовут Пауль, коротышка, но здоров как бык. Покрепче всех остальных, с кем мы уже имели дело. Настоящий революционер. Только не разобрался в направлении.
- Палестинец?
- Не думаю, - размышлял я. - Крайне правый. Хочет спасти Африку от коммунистов и негров.
- Южноафриканец? Из Родезии?
- Мне так не показалось. Идеи идеями, но он говорит с испанским акцентом. Или с португальским.
- Тогда Ангола, - заключил Хоук.
Я покачал головой:
- Не знаю. Он заявил, что выступает против коммунистов и цветных. Кажется, его с этого пути уже не свернуть.
Хоук ухмыльнулся:
- Он взвалил на себя непосильный труд. Насколько я знаю, в Африке встречаются чернокожие. Ему придется кишки порвать ради священного дела освобождения.
- Он, может, чокнутый, но не дурак. Опасен, как чума.
Лицо Хоука приняло довольное и горделивое выражение. Он снова улыбнулся.
- Мы тоже опасны.
- Верно, - подтвердил я.
- Каковы наши дальнейшие планы? - поинтересовался Хоук.
- Не знаю. Надо подумать.
- Хорошо. А пока ты думаешь, может, прошвырнемся в Тиволи, побродим там. Я слышу про Тиволи всю свою жизнь. Хочу посмотреть собственными глазами.
- Идем, - согласился я. - Мне тоже интересно.
