– С возвращением в родные пенаты.
Женька только закатила глаза и, ничего не ответив, подошла к замершей в любопытстве Катюшке.
– Привет, Котя! – ласково обратилась она к малышке, и присев на корточки, поправила синие бантики на тонких пшеничных косичках. – Не забыла меня за лето?
Катюшка радостно залепетала и повисла на Женькиной шее. Девочка откинула волосы назад и взяла Котю на руки.
– Как поживаете?
– Мы с Сёмой постлоили Тузику летний домик!
– Ого, какие вы молодцы! Тузик, наверно, теперь очень довольный?
– Нет, он невольный… – поморщила носик Катюшка и восторженно спросила: – У тебя есть шоколадка?
Кивнув, Женька отпустила Котю на землю. Порывшись в своём новом бархатном рюкзаке, она достала подтаявшую молочную плитку и отдала Катюшке.
– Ну чё, как вы?
Сёма вытер грязные от травы, зеленовато-жёлтые руки о шорты и потянулся к шоколадке. Деловито опустив кусочек в рот, он прикрыл глаза и промурчал:
– М-м-м…Тепе-е-е-ерь шокола-а-а-адно…
Женька прыснула и села рядом с другом.
– А я тебе тоже кое-что привезла, – она достала из рюкзака бумажный свёрток, перевязанный жёлтой ниточкой, и протянула его Сёме. – С прошедшим юбилеем!
– Спасибо, детонька, – прокрякал Сёма, поглаживая невидимую бороду. – Не забываешь старика…
Женька грубовато толкнула его плечом.
– Стыдоба кака! Кака стыдоба-то! Пятнадцать лет живу на белом свете, а не видал ещё таких грубиянок, – тем же старческим голосом проворчал друг, – Деточка, вы все городские такие али нет? – расхохотавшись, он взял из рук Женьки подарок и уже без кривляний добавил: – И тебя с прошедшим! Паспорт покажешь?
– Ага, щас! – язвительно отозвалась Женька.
Сёма со смесью удивления и любопытства посмотрел на неё.
– Да бабушка, блин, задолбала! Потащила в парикмахерскую, мне там чёлку фиганули!
– Неудачная фотка? – догадался Сёма. – Да ладно, это у всех так! У меня вообще вот такая моська, – он втянул щёки, выпучил глаза и уставился перед собой не мигая. – Как будто меня Фредди Крюгер фоткал.
Она улыбнулась.
– Что тебе подарили? – Сёма развязал ниточку на свёртке.
– Бабушка купила вещи, обувь в школу, – Женька свела и развела носки, демонстрируя новые кроссовки, – рюкзак, тетрадки там всякие. Крёстная опять книжку какую-то привезла. «Хроники Нар… Нарнии», что ли… Да я её не читала, один фиг на базе забыла. А тебе?
– О-о-о, – иронично протянул Сёма, медленно разворачивая подарок. – Всего и не перечислить! Репертуар прошлого года… – вдруг он осёкся.
В руках у него оказался небольшой плотный блокнот с матовым сизым небом и тонкими блестящими звёздами на обложке.
– Это называется скетчбук, это такой блокнот для рисования, у него корочка твёрдая, удобно носить с собой и делать всякие наброски, – объяснила довольная его реакцией Женька. – Ещё я купила набор карандашей, они разной твёрдости.
– Спасибо, Женя… Это лучший подарок!..
– Погоди! Самый лучший – вот, – Женька достала из рюкзака старую книгу. – Я её стырила у бабушки. Мне название понравилось, «Айвенго» – звучит так… как ветер. Ты такую, точно не читал.
– А бабушка тебя не убьёт?
– Не-е-е, ей они на фиг не нужны, только пылятся. Она всё лето полоскала мне мозг, чтобы я «хоть одну книгу в руки взяла», – Женька, выпучив глаза и понизив голос, смешно передразнила бабушку.
– А ты её не читала?
– Ну, я попробовала в машине, когда мы сюда ехали, но уснула – скукатища. В твоём стиле, короче, – довольная своей остротой, она хихикнула. – Тебе сто пудов понравится.
– Ещё бы, – усмехнулся Сёма. – Это про рыцаря книга, а не про ветер.
– Так ты читал её?.. – сникла Женька.
– Ну, да. Это про испытания и подвиги рыцаря Айвенго. Но мне только еврейка Ребекка там понравилась, – Сёма отвёл от Женьки глаза и посмотрел на книгу. – Она яркая и сильная, – повертев томик в руках, он добавил: – Жалко, что ты «Хроники Нарнии» забыла. Я такую в библиотеке ещё не видел… Ладно, летс гоу, а то поросята корыто на обед сожрут.
Пока Сёма сгребал траву в мешок, Женька очищала от шоколада Катюшку и Тузика. Скоро они двинулись в сторону глухой, обмелевшей деревни. О том, что в прошлом это был крупный богатый колхоз имени Чапаева, купить в котором крепкий дом со всем прилегающим щедрым хозяйством, приезжим было за счастье, – ребята знали только со слов учителей. Но они с трудом в такое верили: в настоящем это была быстро обрастающая развалинами деревня Воскресеновка. Её тонкие, щербатые улочки тянулись кривыми рядами вдоль заглохшей реки, и никакие прелести в виде сараев и сеновалов, вспаханных огородов и картофельных участков не привлекали новых жителей. Другой ребята её не знали.
По пути домой Женька рассказывала Сёме о том, как прошли её каникулы у бабушки: она ездила на базу отдыха, ходила в парк на аттракционы, смотрела сериал «Зачарованные», познакомилась с соседской девочкой Юлей и играла у неё в приставку. Сёме нечем было поделиться, Женька и без него знала, что такое каникулы в деревне: всё лето надо поливать и полоть огород, окучивать картошку, собирать колорадских жуков, рвать траву поросятам, чистить стайку, ходить в табун за коровой… Из развлечений: речка, тарзанки и качели в старом сеновале, вечерние прогулки и (для Сёмы, конечно) книги.
– Я недавно нахватался всяческих умных, но в то же время простых вещей. Для меня они по размеру, – поделился юноша.
Женька не успела спросить, что это за вещи. Ребята остановились рядом с запущенным участком соседа Сёмы, одинокого старика, которого они считали полоумным. Их привлёк странный глухой звук…
– Тс-с-с! Слышишь? – застыла на месте Женька. – Вот, опять! – она отпустила руку Катюшки и направилась к искорёженной засохшей яблоне.
– Как будто пищит кто-то… – догадался Сёма.
– Кто пищит? – воодушевлённо подхватила Катюшка.
Женька, разводя руками кустистую высокую траву, прошла к яблоне и присела.
– Тут, – она принялась рыть влажную рыхлую почву.
Сёма опустил мешок на землю и шагнул ближе, сестрёнка последовала за ним.
– Женя, не надо, – вдруг бесцветным голосом промолвил Сёма.
Но она не послушала. Не обращая внимания на испачканные кроссовки и руки, Женька продолжала исступлённо рыть. Иногда она замирала, чтобы прислушаться, после чего с ещё большей энергией принималась разгребать мягкую землю. И только когда звук стал сильнее, стоящая на коленях Женя остановилась и медленно подняла руки. Сёма резким движением развернул сестру лицом к себе – в ладонях Жени, скуля, копошились грязные слепые щенки.
Катюшка, вертясь на месте, боролась с братом:
– Я хочу посмотлеть! Покажи! Покажи!
Когда его хватка ослабла, она сумела повернуться к яме.
– Ах, вы сукины дети! Вы что там делаете?! – раздался на участке свирепый голос хозяина.
Все вздрогнули. Катюшка хватанула ртом воздух и залилась истошным плачем.
– Женя, идём! – сердито крикнул Сёма, подхватывая сестрёнку на руки.
Но Женька как будто оцепенела.
– Идём! – он попятился.
Раздалась новая порция брани. К ним, ковыляя, приближался старик в засаленных рваных трениках и майке. Сёма поспешил унести плачущую Катюшку. Оказавшись на своём картофельном участке, он почти бежал.
– Где трава, добытчик? – встретил его на заднем дворе хриплый голос отца, разбирающего рыболовные сети.
– Женька разрыла могилу! – выпалил Сёма.
Пётр недоумённо посмотрел на сына, не понимая сказанного им.
– Дядя Рома кутят закопал, а Женька их вырыла. Он ей щас всыплет.
Бросив своё занятие, Пётр, привычно ссутулившись и шаркая галошами, побежал через огород к соседскому участку.
На плач дочери выбежала из дома мама Сёмы – Тамара, маленькая сухонькая женщина с большими, когда-то яркими глазами, под которыми давно залегли тёмные круги.
– Что случилось? – обеспокоенно и в то же время раздражённо спросила она, забирая дочь у сына.
– Да дядя Рома напугал… – только и смог ответить растерянный Сёма.
