– Так и держишь комнату родителей закрытой? – замешкавшись на пороге, констатировала тетя Люда.

Аня опустила голову.

– Для меня одной кухни и спальни более чем достаточно.

– Не сомневаюсь. Но я читала в одном психологическом справочнике, что не стоит превращать комнату умершего в музей, – тетя Люда легонько погладила Аню по плечу. – Это только консервирует горе. Мешает вернуться к нормальной жизни.

Аня молчала. Тетя Люда вышла на лестничную клетку:

– Лучше поскорей раздай родительские вещи и мебель и купи что-нибудь новенькое.

– Я подумаю, – соврала Аня и торопливо захлопнула дверь.

***

Ночью Аня не могла уснуть. Она теребила край одеяла и вспоминала старые влюбленности. За всю Анину жизнь их было только две. В школьные годы она вздыхала по однокласснику, который так и не ответил ей взаимностью. А в институте нежданно-негаданно влюбилась в молодого преподавателя. Во время лекций и семинаров он без конца подшучивал над Аней и подолгу сверлил ее взглядом. Из-за этого однокурсники окрестили их голубками. Несколько месяцев Аня надеялась, что легкий флирт на занятиях перетечет в отношения за пределами института, но преподаватель не делал никаких шагов к сближению.

В начале последнего семестра Аня решила сама проявить инициативу. Написала преподавателю записку: «Я очень хочу в кино, но мои подруги в ближайшее время ужасно заняты. Может, составите мне компанию?»

Отдать записку Аня не успела. Заглянула в деканат – проконсультироваться по поводу дипломной работы (ее научным руководителем был сам декан), – и стала свидетельницей отвратительной сцены. Ее любимый преподаватель капризно жаловался коллегам на навязчивых поклонниц. Заявлял, что его достали записки и звонки от девушек. В ехидном тоне он зачитал одно из присланных ему недавно признаний в любви и назвал фамилию написавшей его студентки. В один миг он стал Ане совершенно неприятен.

Когда Аня устроилась в школу, влюбляться ей было не в кого. А уж после того, как заболела мама, она и мечтать забыла о свиданиях из-за перманентной усталости.

Окинув мысленном взором всю свою жизнь, Аня вдруг испугалась: а что если она так и не обретет вторую половинку? Ведь есть же женщины, которые так и не вышли замуж. К примеру, в той школе, где работала Аня, завучем была элегантная незамужняя блондинка сорока пяти лет. В коллективе говорили, что у нее и романов-то с мужчинами не было, завуч жила с родителями и ненавидела разговоры о беременности.

Представив, что и у нее самой, возможно, никогда не будет мужа и детей, Аня почувствовала странную трясучку. Отбросив одеяло, она соскочила с дивана и закуталась в пуховый платок. Тот всегда казался ей ужасно колючим, зато пах детством. Пройдя в кухню, Аня зажгла газ под чайником и достала с холодильника бутылку валерьянки.

Как обычно, капли Ане нисколько не помогли – к тому времени, когда чайник засвистел, ее колотило так, что дрожали руки.

«Я не хочу быть одна! – мысленно заныла Аня, прихлебывая чай из любимой кружки с сердечками (ее на восьмое марта подарил папа). – Я не хочу стареть среди кошек. Я их терпеть не могу!»

Ни с того ни с сего Аня поперхнулась. Ее рука дернулась – горячий чай пролился на колени. От неожиданности Аня резко вскочила со стула и выронила чашку. Та раскололась, чай растекся по линолеуму.

– Нет! Нет, пожалуйста! – Аня упала на колени рядом с золотистой лужицей и заревела.

Ну почему она такая криворукая? Почему раскокала именно эту чашку?

Не переставая плакать, Аня бережно подобрала осколки, сполоснула и сложила в пакетик. «Завтра куплю клей, – решила она. – Пусть из склеенной чашки нельзя пить, зато можно поставить ее где-нибудь для красоты».

Она вытерла пол бумажным полотенцем и вернулась в спальню. Там гулял сквозняк: малярная лента, которой Аня осенью заклеивала старенькие деревянные окна, почти вся отошла, и с улицы, где бушевала апрельская метель, ужасно дуло. Аня стянула с себя мокрую пижаму и развесила ее на батарее. Та почему-то была едва теплой. Достав из альбома родительское фото из Сочи, Аня юркнула под одеяло.

От снимка веяло теплом, праздником и любовью.

«Как жаль, что нельзя щелкнуть пальцами – и перенестись в место на фото, – грустно подумала Аня. – Волшебство было бы так кстати!»

Она вдруг села. А что если в Сочи у нее есть не только бабушка с дедушкой, но и двоюродные братья и сестры? И даже племянники?

На следующую консультацию к психологу Аня пришла за десять минут до начала приема. Как и в прошлый визит, дверь ей открыл сам Андрей Денисович (видимо, он со всем справлялся один: без администратора или секретаря).

В этот раз в кабинете пахло не колбасой, а тюльпанами: на столе в обычной стеклянной банке стоял букет с плотными розовыми бутонами. Аня, как завороженная, замерла рядом с ним. Потом, не отдавая себе отчета, потянулась к цветам, осторожно погладила тугие лепестки.

– Вы сегодня отлично выглядите, – прошелестел из-за ее спины Андрей Денисович. – Белый свитер вам к лицу.

– Спасибо. – Аня покраснела. – Если честно, после смерти мамы мне хочется носить только черное. Но после вашей консультации я решила бороться с собой. И теперь вот заставляю себя надевать и другие цвета.

– Это правильное решение, Аня.

От того, как Купцов произнес ее имя, у нее почему-то побежали мурашки. «Спокойней, Аня. Спокойней! У него есть жена, – мысленно одернула она себя, – а может, и ребенок».

Чтобы отвлечься от странных ощущений, вызванных бархатным голосом психолога, Аня наклонилась к тюльпанам и глубоко вдохнула нежный аромат, с детства ассоциирующийся у нее с весной.

Когда она выпрямилась, Андрей Денисович легонько тронул ее за предплечье:

– Пойдемте. У нас не так много времени.

Его прикосновение заставило ее вздрогнуть. Только схлынувшие мурашки вернулись на свои места. Стараясь не смотреть на Купцова (Ане казалось, что психологи умеют по глазам определять чувства), она торопливо прошла к дивану и, как и в прошлый раз, залезла на него с ногами.

Андрей Денисович устроился в кресле напротив.

– Я выполнила ваше задание, – не дожидаясь его вопросов, деловито рапортовала Аня. – Перелистала старые альбомы и выбрала любимые снимки. И это, правда, помогло мне оживить старые мечты.

– Угу.

– А еще у меня родилась одна совершенно новая идея. Но она отлично увязывается с детскими мечтами, – Аня не смогла сдержать улыбку.

Купцов подался вперед.

– Вот как? И что за идея?

От его волшебного тембра под ложечкой у Ани разлилось приятное тепло. Помимо воли она взглянула на психолога, и его сосредоточенный взгляд на мгновение заставил ее потерять мысль.

– Ох, даже не знаю, как объяснить… – Аня тут же опустила глаза, откинулась назад, ее губы неприятно пересохли.

Да что с ней такое сегодня? Она вдруг ужасно на себя разозлилась. Это же гадко – сидеть и млеть от взгляда семейного мужчины.

Аня открыла рот, чтобы продолжить свой рассказ, но неожиданно для себя спросила:

– А у вас есть дети?

– Нет. Пока нет. Давайте не будем отвлекаться, – в голосе психолога прозвучала почти учительская строгость. – Ведь вы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь, правда?

Внутри у Ани заиграли радостные фанфары, но она тут же осадила себя. И что с того, что у него нет детей? Все равно, женатый мужчина – это табу.

Она вздохнула. Помассировала пальцами виски.

– У меня появилась идея по поиску родственников.

– Родственников? – На лице Купцова проступило удивление. – Вы же говорили, что у вас никого не осталось.

– В Орске – никого. Но, возможно, у меня есть родня в Сочи. Дело в том, что отец, о котором я рассказывала вам в прошлый раз, мне не родной. Он и мама познакомились, когда мне исполнилось три. А мой кровный отец (он родом из Сочи) утонул еще до моего рождения. Мама не ладила с его родителями, потому не сообщила им обо мне. Понимаете, возможно, я не одна? Возможно, где-то в Сочи у меня есть семья, родные люди. Я хочу поехать туда и разыскать их.