— А родители? Брат?

— Родители погибли. Сгорели. Дядя говорил, что трупы были обезображены огнём до неузнаваемости. Брат остался жив — он выбрался из дома. Так мы с ним стали сиротами. К счастью, дядя взял нас под опеку, мы жили с ним много лет, пока не разъехались по съёмным квартирам. Из которой мне, как ты уже знаешь, пришлось уйти.

— Ты говорила, что твой брат недавно умер.

— Да, — с горьким вздохом произнесла Алина. — Мы, кстати, тот пожар никогда не обсуждали.

— А дядя жив?

— Более чем!

— Ты общалась с ним после того, как мы приехали из леса?

— Нет… была, конечно, мысль, но… Валера, я и так ему по гроб жизни обязана, с учётом того, что он растил меня как родную, помогал в школе и университете. Я уже не могу пользоваться его добротой.

— Мы рискуем жизнью, Алина.

— Даже в этом случае — с некоторых пор я сама по себе. И вообще — ты ведь помогаешь!

— Помогаю, — обречённо подтвердил Валера.

— Правда, обучение мне даётся всё труднее. Огонь вымотал просто до безобразия. Я могу списать сегодняшнее на панику от фобии, но как же это, оказывается, энергозатратно.

— Этому есть объяснение.

— Да? И какое же?

— Хм. Обучение сущностям — это пробуждение сил, спрятанных внутри человека. Для этого учитель пропускает через ученика все девять сущностей в определённом порядке. Твоя задача — удержать то, что через тебя проходит.

— То есть, получается, сущность огня получил ты, а не я? — с сомнением отозвалась Алина.

— Я притянул её, а ты удерживала, чтобы почувствовать, — пояснил Валера.

— Ну, тогда ладно…

— Даже на удерживание тратится очень много сил, поэтому ты и чувствуешь себя усталой. Я получал сущности реже твоего, но каждый раз всё равно ощущал утомление. Ты отлично справилась. Правда, мне любопытно, что ты тогда бормотала?

— А… — Алина устало улыбнулась. — Несколько лет назад попалась на глаза книжка по нейролингвистическому программированию. Знаешь, что это такое? Ну, если вкратце, то там учат читать язык тела и самому с помощью жестов, взглядов и прочего привлекать к себе людей. Казалось бы, обычная чушь, но там была интересная вещь, связанная с фобиями. По НЛП считается, что мозг обрабатывает три потока информации: визуальный, аудиальный и кинестетический, то есть информация попадает через зрение, слух и осязание. Если страх активно поступает по одному из этих каналов, нужно просто-напросто перегрузить мозг, направив информацию через другой. Там был пример, который я в итоге и использовала: когда вокруг был огонь, а паника всё нарастала, я стала вслух произносить одно четверостишие, которое вычитала не помню уже где: «Я ищу себя и знаю, что вовеки не найду. Ни стоящей перед Раем, ни измученной в Аду…» Такая глупость, хе-хе. Но сосредоточившись на произнесении, я подавляла зрение, поэтому стало немного попроще. Голова гудела — врагу не пожелаешь, но справилась ведь!

— Чем не способ, — сказал Валера, хотя ничего из сказанного не понял. Вполне вероятно, что от усталости Алина городит несвязный бред, поэтому оставалось участливо кивать и улыбаться.

Тихой сапой они добрались до дома. Валера вызвался приготовить еду, девушка же сначала сидела на кухне и молча поддерживала его, а затем утопала в гостиную, чтобы лениво пялиться в телевизор. Они не разговаривали ни до, ни во время обеда: Валера — потому что так ему было привычней, Алина — потому что вымоталась. Только один раз Валера позволил себе нарушить тишину:

— Я хочу уточнить: у тебя есть ещё страхи, связанные с теми сущностями, которые мы будем получать? Водоёмов, например, боишься?

— Нет, я боюсь только огня, — с улыбкой ответила Алина. — Ну, и того, что мы не доведём обучение до конца. И сколопендр. Бр-р-р. Хорошо, что среди первоэлементов нет сущности сколопендры.

Вдруг зазвонил её телефон. Валера напрягся: неужели информатор о себе напомнил? Алина ответила, выслушала и попросила собеседника повисеть на линии.

— Сеня. Говорит, что эта напала на след Культа.

— Я не удивлён, — с усмешкой заметил Валера.

— Ага. Он предлагает к ним присоединиться. Скорее всего, надо будет куда-то ехать. — Алина прикрыла телефон ладонью и перешла на шёпот: — Физических сил у меня, если честно, никаких нет. Да и при всём к ним уважении, вчерашний вечер мы выбросили в помойку, не хотелось бы зазря мотаться.

— Дарья наверняка нашла какие-то зацепки…

Алина закатила глаза.

— Нет, если тебе охота, то — пожалуйста. Но без меня.

— Хорошо.

Девушка сделала кислое лицо и убрала руку от телефона.

— Сеня, ты ещё тут? В общем, можешь приехать и забрать Валеру. Я не поеду — после сущности огня я что-то совсем никакая, уж извини. Ага, обязательно расскажу. Окей, чао.

— Когда он приедет?

— Минут через десять. Если тебе интересно моё мнение, то я бы сначала поинтересовалась у моего информатора, что и где может быть, а потом бы только сверилась с данными от невротички.

Алина сразу взбодрилась, как только речь зашла о Дарье, на лице даже проступил румянец впервые с того момента, как она заплаканная сидела на дне засохшего пруда.

— Лишняя информация не помешает, — парировал Валера. — Ты копнёшь со своей стороны, что-то найдут Арсений и компания — так мы соберём максимально полную картину.

Алина стала внимательно рассматривать Валеру, кусая губы.

— Валера… а ты понимаешь, что Сеня с друзьями хотят, чтобы ты и их тоже обучил сущностям?

— Что? С чего ты взяла?

— Разговоры. Намёки.

— Сейчас у меня одна ученица — о других не думаю.

Алина несколько раз хмыкнула, затем буркнула: «В общем, удачи», — и ушла в свою комнату.

Пока Валера пешком спускался на улицу, его стали занимать мысли о том, что в некоторые моменты он перестаёт понимать Алину и мотивы её поведения. В лесу было просто: из собеседников у тебя только книги да деревенские бабушки, которых можно слушать и ничего не отвечать. Девушка же внесла в его жизнь забытые вещи — эмоции. Радость, печаль, обида — всё это постигалось максимум через литературу и проходило, скорее, как сводки: тот-то поступил так-то в связи с тем-то. А вот с живыми людьми всё иначе: характер, воспитание, обстоятельства, опыт прошлого, окружение — это малая часть того, что формирует образ человека, с которым приходится взаимодействовать. Ох, никак к этому не привыкнуть… Вторая идея сформировалась из воспоминания о канувшей в Лету домашней библиотеке: отталкивающий образ загазованного и шумного города смешался с образом Культа, сборища вооружённых бойцов и беспринципных командиров, в один — образ Зла. «Дерри — это Оно!»

К подъезду подъехала белая «пятёрка». Окно водительской двери опустилось, и на Валеру, широко улыбаясь, воззрился Сеня:

— Здоро́во, Валера! Давай залезай, поговорим, хе!

Мужчина бросил взгляд наверх: в тёмных стёклах их с Алиной квартиры как будто отразилось её лицо. Или, может, показалось.

* * *

— Знаешь, мы, наверное, в первый раз так опростоволосились, — сказал Сеня после небольшой паузы. Они ехали по городу в потоке машин с открытыми настежь окнами. — С самого начала всё шло если не как по маслу, то хотя бы более-менее ровно. Мы знали что и где происходит, и оставалось только самим оказаться в нужное время в нужном месте. А тут… мы предположили — и ничего. Выбежали за клубком, а он вывел в чистое поле и размотался. Или наоборот, смотался…

— Но мы же сейчас едем…

— Да! — Сеня на миг отвлёкся от дороги и указал на Валеру обеими руками, мол, «в точку». Мужчина только-только хотел схватить руль, но Сеня взялся за баранку и стал говорить дальше, будто ничего не произошло. — Конечно, каждого из нас вчерашнее выбило немного из колеи. Глебка и Ксеньориту в меньшую очередь — им бы лишь в нормальную жизнь поиграться. Я… ну, взгрустнул маленько. А вот Дашистую накрыло больше всех взятых: она наверняка до сих пор корит себя за то, что не смогла подслушать самую нужную информацию… В общем, умотала вчера, не отчитавшись, а полтора часа назад звонит и чуть ли не требует, чтобы я машину готовил. После этого ещё пару раз на связь выходила.