— Вот это хорошо придумали, — Козлов внимательно прочел черновик, затем передал помощнику. — У себя дома и молодых учить без оглядки на заграницу, это по-нашему. А ведь летом, как сыщик английский приезжал, потом из Лондона вызов прислали. К ним в полицейское управление. Туда студенты поехали и человек от князя, чтобы за бездарями присматривал. Так за эти места разные благородные семейства чуть не передрались. Я слышал в присутствии, что никто толком не занимается, пару часов утром сидят в классе, потом по кабакам гулеванят. Не получится из них приличных дознавателей, только деньги зря на ветер выбросили.

— Пусть с ними у британцев голова болит, нам же проще. И придираться не станут, и нос излишне любопытный в наши дела не сунут. Своих воспитаем. Тихо, без лишней огласки. И полезных вещей им понаделаем, наставник передал нужные знания. Не понадобится с каретой железа на вызов тащиться. Все в одном чемоданчике поместится… На той стороне — политика, мы им в Африке нос утерли, они назло тренировать никого не станут. Наши профессора и без зазнаек отлично справятся. Мне вчера телеграмма пришла из Берлина. Интересуются, раз обвинения сняты, то не возражают ли власти, чтобы из Рейха и Сахары учеников на местный факультет прислали. В целях взаимного сотрудничества. Я когда за телеграмму в детинце расписывался, слышал, будто князь сычем возмущенным кричал, что опять со столицей все согласовывать придется. А ректор уже чуть ли не в приемной поселился, отмашку ждет. Если одобрят, университет Великого Новгорода станут ценить больше, чем Сорбонну или Париж.

— Одобрит государь, как мне кажется, — Федот Тихонович хрустнул очередной сушкой. — Одного конфуза для императорской семьи более чем достаточно. А тут — повод лишний раз показать соседям, кто в самом деле о гражданах заботится и науки разные поддерживает… Кстати, я все на твой костюм смотрю и не вижу орденской планки. Почему награды не носишь?

— Разбирательство пока не закончилось. Министерство обороны до сих пор трясут, как грушу. Но списки для рядовых после кампании утвердили. Станут по месту жительства награждать, все городские советы и сообщества ветеранов в известность поставили. У нас это на воскресенье назначили. Если придете, буду очень признателен. Только сразу хочу предупредить, что без лишней шумихи проводим. Для своих, не для журналистов.

***

В понедельник утром секретарь князя докладывал начальству. Черноволосый жилистый мужчина с по-военному подстриженными волосами и аккуратной бородкой “испанкой” раскрыл папку и беглой скороговоркой прошелся по основным задачам на неделю. Мстислав Святославич задумчиво полистал перекидной календарь, затем взмахом руки утвердил график будущих дел.

— Ты за некромантом присматриваешь. Как награждение вчера прошло?

— Тихо. Людей было много, но журналистов не пустили, выпроводили. Кто-то возмущаться хотел, так его прямо на месте отбуцкали и городовым сдали. Очень людям не понравилось, как газетчики писали про то, что в частях разврат на фронте был и сестрички больше о карьере через постель думали, чем о раненых.

— Это в двух желтых листках было?

— Да. Кстати, закрылись они на днях. Им каждый вечер стекла били и мастеровые ремонтировать отказывались. Журналисты, кто поумнее, разбежались, редакторы уехали. Один вообще за границу подался. Говорит, сглаза боится.

— Так за некромантом присматривают и никаких колдовских штучек за ним не было.

— Это мы знаем, что он человек обстоятельный и позорить память учителя не станет. А прохиндеи всякие его очень опасаются. Люди с Африки возвращаются, рассказывают, как он с монахом зомби на британцев гнал, словно стадо послушное.

— Понял. Что с награждением?

— В зале портреты стояли всех погибших. Сначала каждого по имени зачитали и сказали, за какой подвиг награждают. Кто грудью товарища закрывал, кто раненых с поля боя выносил, кто в рукопашную с врагами сражался. Затем “георгиев” вручили. Живым на грудь прикололи, за погибших семьи получили. Макаров сказал, что свою премию за доблестную службу жертвует осиротевшим семьям. Из самых уважаемых добровольцев совет выбрали, будут в комиссии Новгородской ветеранов участвовать. На них — думать, как собранными деньгами распоряжаться. Кому на учебу, кому в голодное время продуктов закупить, кому дров и прочего. Многие из солдат тоже часть денег на это выделили.

— Хороший почин. У Сергия капиталов не так много, наставник золото не копил, на дела тратил. Поэтому — пометку сделай, сколько мы из новгородской казны каждый месяц перечислять сможем. Без особой огласки. Кому надо — те и так узнают. Что еще?

— Еще паломничество получилось на могилу зверя некромантского. Те же кожевники и прочие, кто похоронку получил, цветы приносят. Там маленькая могильная плита установлена, на ней выбито, что покоится верный друг и защитник, не жалевший жизни за добровольцев в Африканском походе. Я с управляющим кладбища поговорил, мы оградку небольшую поставили. И скамеечки сбоку. Хотя архиепископ и недоволен, что монстру такое уважение, но побоялся я людей лишний раз обижать.

— К церковникам не лезть. Капитон на престоле сидит буквально последний месяц. Очень на него другие старцы обиделись. Только сан получил и так перед царем опростоволосился. Копают под него и успешно. Поэтому все, что он требовать станет, сначала со мной лично согласуешь. Что по могилке, пусть ходят. Лучше там поплачут и за упокой души убиенных помолятся, чем станут злобу копить и за колья возьмутся. Ну и приказ из канцелярии имперской помнишь? Не трогать некроманта при любых случаях без величайшего изъявления. Даже человека отдельного прислали к жандармам, будет теперь присматривать за ним. Вот пусть и присматривает… Еще что-нибудь срочное?

— Никак нет, Ваше Высочество. Остальное секретариат решает, как обычно.

— Хорошо, иди.

***

Званый ужин проходил в узком кругу. За столом кроме семейства Найсакиных присутствовал Бахрушин Фрол Карлович, человек по специальным поручениям графа Салтыкова. И двое бывших добровольцев, с которыми очень хотела познакомить родных Сашенька: Макаров и Герасим Тверской.

Горбуна привезли на кресле-каталке. Хотя горбуном его теперь вряд ли стоило называть. После проведенного лечения Герасим выглядел как мужчина, который просто привык сильно сутулиться. Коляску по ступенькам аккуратно занесли два молодых парня лет девятнадцати в черных костюмах тройках с малоизвестным гербом на левом кармане, вышитым серебряной нитью. Проверив, что в их услугах больше не нуждаются, откланялись и ушли к толстопузому авто на ярко-красных шинах-дутышах.

— Университет открыл новый факультет? — удивилась Сашенька, посмотрев вслед.

— Нет, послушники. Орден Святого апостола Андрея Первозванного. Будет готовить витязей в помощь охотникам за нечистью. Чтобы больше ни в больницах, ни еще где никакой дряни не завелось, — ответил Сергий, взявшись за ручки коляски. — Куда идти?

— Прошу за мной, все уже собрались. Буду рада представить вас…

Ужин прошел на удивление хорошо. Гости шутили, обсуждали новинки театрального сезона, не касались вопросов политики. Нахваливали кухарку. За чаем Сергий рассказал, что в этом году ожидаются массовые студенческие колядки. Университет даже хочет провести конкурс ледовых скульптур на реке. Желающих записалось уже больше ста человек.

Нина Августовна поделилась впечатлением от посещения кунсткамеры, где сейчас центральным экспонатом огромный ананас, выращенный в песках Сахары. Кудесники расстарались на пробу и прислали результат князю. Публика очень довольна — зримый результат потраченных средств и надежда, что скоро у соседа бывшая пустыня превратится в такой же цветущий сад, как и Каракумы.

Фрол Карлович еще раз передал приветы от графа и личные извинения, что из-за загруженности государственными делами Салтыков не смог приехать. После чего откланялся.