– Я обязательно выучусь читать и писать. Кикуд обещал мне в этом помочь. – Словно угадывая ее мысли, сказала Мул; и словно предугадывая. – Для этого нужно иметь доступ к хранилищам знаний, а бродячая жизнь этого не даст. Я чувствую, я смогу быть нужной этим людям. Здесь мне место.

Нин ничего не сказала, на прощание лишь прижавшись к теплой груди. И снова были объятия и слезы расставаний, и снова в сердце щемило от тоски, но все проходит, прошло и это, оставив в душах теплые деньки.

Глава 2. Суд Сатараны.

1. Нибиру. Заклинание проклятых.

– Ну, что там? – Вопрошала громадная женщина долговязого человека вооруженного длинной жердью, взгромоздившегося на обсыпавшуюся крышу глинистого дома.

– Да не видать ничего. – С ленцой отвечал ей человек, прикрывая глаза ладонью от яркости солнца, вглядываясь вдаль.

– Ты давай, внимательней. От тебя сейчас зависит, жить нам или умереть. Гляди!

– Ничего пока не видно. Я же говорил, что никто сюда не сунется. – Ворчал он, разминая сухопарые конечности. И выпирающие костлявые колени скрипели как колеса старой колымаги.

– Смотри-смотри, если хочешь, видеть еще своих деток живыми и свободными.

В отличие от едва достававших ей до плеча молодцев, стоявших запрокинув головы, ей не требовалось сильно задирать голову.

– Да я смотрю. Но я не могу же тут все время стоять, у меня уже ноги задеревенели! – Жаловался долговязый. – Ну правда, пусть теперь Гной смотрит.

– Ничего-ничего. Сейчас потерпишь, потом это воздастся тебе сторицей. – Подбодрила она, и отошла распорядиться на другом конце.

– И кто захочет соваться в такую убогость? Чем здесь можно поживиться? – Продолжая ворчать, нехотя смотрел по сторонам новоиспеченный сторожевой; когда вдруг его лицо вытянулось от страха. – Виижуу, вижу! Они идут!

Человеческие потоки, растекались по узким улочкам тоненькими ручейками, все ближе приближаясь к самопроизвольному ополчению Нибиру.

Великанша вернувшись на крики, грозно цыкнула, чтоб он не поднимал раньше времени труса, и приказала находящимся рядом пращникам, спрятавшись по крышам быть наготове, остальным собираться встретить врага во всеоружии дреколья и дубья. У кого-то встречались копья и топоры с каменными наконечниками, и это было самое грозное оружие, не считая меднокованных секир и наконечников копий, кого-то из оставшихся воинов.

– Ну, что? Готовы мужички? – Спросила она, оглядев напуганных вояк.

Но старосты, недовольные, что их собрала и пытается ими управлять, какая-то содержательница питейной, начали ворчливо выказывать беспокойство, за оставленных жен, детей, стариков и старейшин.

– Не беспокойтесь за родных. Они будут в безопасности. – Обнадежил их рябой воин, оставленный десятником Ку-Бабе в помощь.

– Но только от нас зависит, быть им живыми и свободными или нет! – Взбадривала захолонувших мужиков женщина, прокричав, как только можно прокричать шепотом. – Чем дольше мы продержимся, тем больше возможностей уберечь их от рабства! Да может и самим спастись.

– Да пусть только сунутся! Они же трусливые как шакалы! – Храбрились самые отчаянные, молодые и глупые.

– Надо уходить пока не поздно! Это наемники пустынь, а они шутить не будут. – Дрожащими голосами блеяли самые трусливые, уже готовые сдаться.

– Да поздно уже, некуда бежать. – Мрачно оборвали им всякую надежду, умудренные жизнью. – Придется биться, или идти в рабство.

– Это наемники – подтвердил Рябой опасения трусливых, – но и они не любят возиться. Нам главное выстоять, надолго их не хватит.

Руководимые неумелыми действиями старост, вопреки советам корчмарки, не отдавшим бразды правления опытным воинам, они напали. Напали внезапно, как могли. Как могли, а потому неумело и не столь неожиданно. Наступавшие, опешившие было и даже потерявшие кого-то из воинов, успели вовремя отбиться от жалкого оружия бедноты и укрыться от беглого града камней; и собравшись, сами перешли в наступление, на превосходящее числом но не умением ополчение. Те же в свою очередь, несмело напав и не сумев воспользоваться неожиданностью, стояли столпившись. И противник пользуясь узостью улочек, не встречая достойного сопротивления, безжалостно месил эту человеческую кучу, не способную даже организоваться, чтоб не навредить себе, но зато посмевшую поднять оружие. Из-за тесноты, задние ряды обороняющихся, не зная, что творится там у передних, мешали соратникам развернуться, невольно становясь виновниками их гибели. И слабо вооруженные против боевого оружия, вынужденные получать смертельные раны от копий, секир и мечей, защитники дрогнули. Пытаясь спасти свои жизни, они толкались, страхом заражая следующих за ними, проклиная тот роковой, мимолетный миг, когда решились встать впереди войска.

Бессильные попытки Ку-Бабы и рябого воина, успокоить и собрать ополчение в боевой порядок и организовать оборону, не привели к успеху. Новоиспеченные вояки, побросав свое незамысловатое оружие, убежали подальше вглубь пределов, оставив своих начальников с горсткой храбрецов, в отличие от большинства настроенных решительно отстаивать собственное достоинство и свободу и жизни своих близких. Невольно отступив вместе со всеми и взбежав на возвышенность, они встали наизготовку, готовясь встретить врага.

– Ничего-ничего. – Успокаивала оставшихся с ними бойцов, грозная великанша. – Пусть бегут. Мы и без них справимся. Не так ли, Рябинушка?!

Рябой усмехнулся новому произношению своего прозвища, и, скаля зубы, произнес:

– Верно. Сбежали трусы, а от них в бою толку мало, одна обуза. Зато глянь, какие урса здесь собрались! Таких испугом не возьмешь. А это уже залог успеха. Справимся. Нам бы чуток продержаться, а там и са-каль с ребятами подтянутся.

***

Отпор был ужасен. Ожидавшие легкой наживы, и потому обозленные неожиданным сопротивлением каких-то полурабов, пустынники были особенно свирепы в этот раз. Отложив за бесполезностью в тесных улочках луки, они были уверены, что легко справятся с небольшой кучкой безумцев, решившихся противостоять опытным ловцам удачи. За что, вскоре и поплатились. Храбрецы, хоть и неопытные в боях, были сильны решимостью отстоять свою свободу. Вместо перепуганных насекомых, на выросшем откуда-то крепостном валу, перед ними вдруг предстал отряд боевой стражи.

Перед встречей гостей, осаждаемые по совету Рябого, позаботились разобрать дома, подвергаясь сыпавшимися на них проклятьями неразумных хозяев, и навалить груды посреди узких проходов. И теперь, на один из таких валов и домов вокруг, успели взобраться.

На миг опешив, воины пустынь бросились на приступ с остервенением обманутых надежд на легкую наживу. Их злило само то, что какое-то голопузье смеет противостоять им. Ведь сам лугаль воров, которого опасались даже нибирские стражи, приполз к ним на коленях моля о пощаде, и с челобитьем просился со своим сбродом в младшие дружины. С его благословления и помощью, они и решили поживиться за счет простых общинников и ремесленников, и бесправных государевых закупов. Но не тут-то было. Хоть большинство защитников сбежало после первой же стычки, самые храбрые иги-ну-ду, встретили их так, что стоили целой дружины. Попытавшиеся было, взять приступом выросшую вдруг стену, полетели с проломленными черепами, не успев на нее даже взобраться. Больше никто, бессмысленно подвергать себя опасности не решался. Да и Магару, не хотел понапрасну терять воинов. Вождь, конечно, будет сильно недоволен этой волокитой, но рассвирепеет, узнав о потерях людей своего племени, из-за непродуманных действий.

Подозвав лугаля воров, он велел тому продолжать осаждать своих прежних подопечных, раз не может уговорить их сдаться на милость. А сам, крикнув пустынникам, что-то на своем языке, свернул за угол. По-своему поняв, в силу воровской привычки, смысл приказа, резаный лугаль хитростью и угрозами пытался склонить осаждаемых к сдаче, начав вести с ними беседы. Меж тем Магару со своими людьми, решил обойти неразумных пустобрюхов, чтоб ударить со спины. Поплутав по пустынным улицам, они, наконец, вышли к тому месту, за которым по их прикидкам, должны были прятаться женщины и дети. С недовольством прикрикнув на замешковшихся подчиненных, Магару приказал им взбираться по склону. В следующее мгновение, случилось то, о чем воины пустынь, вспоминали потом с содроганием. Едва передовой отряд вступил на возвышенность, как из ниоткуда, выросло нечто громадное – схожее с человеком, и, размахивая неимоверно огромным дубьем, снесло сразу всех.