«Все. Выходные. Нужно дочитать этого «психа». Что-то мне не верится, что он являлся таковым на самом деле. Следует все тщательно проверить! Да и следователь этот мутный какой-то. Стоп! – мужчина остановился, застыв с полуснятым свитером советского образца – «Он так и не назвал своего имени! Да и должность не озвучил. Может, странный он, а не «псих»? Стоит позвонить в полицию? Да нет, рано пока. Вот когда все дочитаю, тогда и сделаю звонок. Вдруг в этом деле нет ничего преступного? Мне лишние хлопоты не нужны! Вряд ли это позитивно отразится на моем сегодняшнем положении. Успеется. Здесь совсем немного осталось».

С такими мыслями он отключил дверной звонок и, блаженно растянувшись на кровати, моментально уснул под мерный стук больших напольных часов с неработающей кукушкой.

Сон длился долго, даже очень долго. Евграфий после пробуждения и не помнил, когда ему в последний раз удавалось так выспаться.

Заварив крепкий кофе без сахара, он, так к нему и не притронувшись, сел в кресло-качалку и открыл тетрадь. Пробежав глазами по нескольким предложениям, он отложил ее, сходил на кухню и достал очередную закупоренную бутылку коньяка, припрятанную на особый случай. Считая, что такой случай наступил, он достал штопором пробку и, налив в граненый стакан, отпил ровно половину. Занюхав рукавом и тряхнув головой, он уселся на свое облюбованное место в кресле-качалке, накрылся пледом и взял тетрадь, возвращаясь к началу.

«… Все неприятности начались, когда нашему младшему сыну Ивану исполнилось три года. Жена все время твердила о нищенском существовании семьи, о моих мизерных доходах и о том, что уйдет от меня, если я не исправлюсь и не начну достойно зарабатывать.

В то время я поступил на работу в лучшую фирму города, занимающуюся пластиковыми окнами – «МаксиНорма». Начальник производства Анатолий Анатольевич сулил в то время золотые горы, и я, поддавшись всему этому, все же решил испробовать свои силы в новом деле.

Денег все равно не хватило на то, чтобы прокормить семью. Мы, с женой стали нервничать, скандалить, дело дошло даже до того, что я стал портить вещи и мебель… Это страшное состояние, когда впадаешь в ярость.

День, неделя, месяц, год.

Все это продолжалось с поразительной частотой и возвращалось снова, когда более-менее забывалось и выравнивалось…

Следующие события произошли тогда, когда я совершенно про них не думал и не знал об их существовании. Мне явилась Пресвятая Дева Мария!..

…Богородица. Пресвятая Дева Мария, спустилась ко мне этой ночью, избавила меня от страха и душевных недугов. Только благодаря Ей я почувствовал полную безмятежность и Веру. Веру в то, что все сделано правильно! Веру в то, что все должно быть так, как есть сейчас! Только прочитав все с первой страницы моего повествования, можно понять, что творилось у меня на душе и к чему это привело. Только так можно узнать меня и то, что я из себя представляю.

Мне пришлось смириться с уготованной сверху участью и лечь в психиатрическую больницу по решению городского суда, которое прошло практически сразу же после очередного крупного скандала с порчей собственного имущества и нанесению самому себе телесных повреждений.

Около двадцати лет прошло в блуждании по клиническим госпиталям и психиатрическим учреждениям города, пока я не попал в психбольницу Евграфия Порфирьевича, о котором узнал свыше еще до того, как все это со мной произошло.

… Я поверил. Я всех простил и покаялся.

… В конце моего жизненного срока жена все-таки соизволила прийти ко мне и принести неопубликованные записки деда. Моего деда по линии матери!

Оказывается, он умер спустя два месяца после смерти бабушки много лет назад и оставил после себя ворох никому не нужного тряпья, которое собиралось годами, и старинную изгаженную клопами и тараканами мебель. Но самое ценное, из всего этого барахла как оказалось, представляла его рукопись, именуемая «Октаэдр. Золотой аддон». Почему он назвал именно так, а не иначе, я не знал. Жена принесла кипу исписанной бумаги в память тех времен, когда я сам печатался в газетах и издавался в небольших сборниках союза писателей города.

«Октаэдр. Золотой аддон» представлялся литературным произведение в стиле фэнтези. Откуда у моего деда оказались знания в подобном направлении, если он вырос ничего этого не зная, и кроме черно-белого телевидения ничего не видел, я не знал. Но весь сюжет поразил меня до такой степени, что я не один раз перечитывал его произведение, сопереживая героям и событиям, в которые им удалось попасть.

Однако с каждым прочтением у меня оставалось все больше вопросов, нежели ответов на всю его творческую деятельность. «Октаэдр» зацепил мою душу, но в нем чувствовалась некая недосказанность. Нечто, что должно было быть в таком громадном произведении, но его не было по какой-то неизвестной, непонятной причине!

И вот тогда я стал думать, стал думать, как казалось, думает мой дед, описывая все происходящее в «Золотом аддоне». Я несколько недель собирался с мыслями, перечитывая раз за разом уже знакомые тексты.

… Что получилось – не знаю, да и не узнает уже никто. Я старался больше для себя, пытаясь дописать то, чего не нашел в произведении своего дедушки.

Написание длилось долго, очень долго! Зато потом, когда я в очередной раз прочитал все от начала и до конца, то остался удовлетворен тем, что предстало перед моим воображением».

Война Магов

– Они смели наше последнее укрепление, – прорычал гном, смахивая грубой перчаткой выступивший пот.

– Посланник сообщил, что помощь уже идет. Мы должны продержаться до прихода брата.

– Он уже идет вторую неделю!

– Он не бросит своего кровника.

– Очнись, никто не придет! Ему не нужно это. Он никогда не покинет свое подгорное королевство, так как зависит от него.

– Мы будем держаться!

Воины заполонили пещеру. Последний оплот сопротивления перед магами насчитывал несколько тысяч обученных, закаленных в бою гномов, но это было жалкое зрелище по сравнению с Великими Волшебниками.

Появление первых магов не пришлось ждать долго. Заставу у ворот расшвыряло в разные стороны, оставив на ее месте лишь гору обломков. Люди проникли в сердце подгорного королевства, неся смерть и разрушение. Арбалетчики сделали залп. Вовремя поставленный щит уберег от губительной волны стрел, хотя и не всех. Над их головами раздался крик воина и на магов полетели камни-валуны, заранее припасенные на случай вооруженного нападения.

Гномы не владели искусством волшебства, как часто бывало у людей, совершенно ничего не знающих об этом. Главным являлось то, что они испокон веков изучали знахарство и алхимию. Их соплеменники пользовались большим почетом и уважением, проникаясь любовью к той или иной области науки. Обычно они удалялись далеко вглубь пещер и учились там у самого старого и мудрого гнома клана. После обучения они становились либо следопытами, изучая и открывая новые ветви пещер, либо возвращались обратно, помогая своим родным и близким. Разумеется, не все гномы могли попасть туда. Их отбирали особо тщательно и под личным присмотром предводителя клана.

Кто-то бросил в магов какой-то сверток. Поставленный щит против камней и стрел оказался бессильным, а новое заклинание еще не родилось. Людей расшвыряло в разные стороны, обагрив алой кровью валуны, находящиеся у входа в пещеру.

Громадная огненная стена выросла посередине последнего оплота гномов. Шар огня вырвался из дальнего тоннеля, пожирая все на своем пути. Гном вздрогнул, оказавшись охваченный пламенем, зарычал, попытался отбежать в сторону большого чана с водой, но не смог достичь его и, упав на колени, завалился набок.