– И что теперь делать? – спросил Ханс, предварительно прожевав, культурный он у меня стал, просто загляденье.

После того как я все рассказала, Ханс первый подал голос в воцарившейся тишине.

– Вильгельм, а ты не можешь потребовать визита в Замок Рубиновых?

– Ты так и не уяснила, Вай, что мы обязаны поддерживать баланс. А это будет прямое вмешательство в личные дела Рубинового Дома. И потом. В прошлый раз Хранитель тебе открыл проход, потому что ты спасала наш мир. А сейчас с чего бы ему нам помогать? – вполне логично возразил Вильгельм.

Еще во время рассказа о коконе Лауры Вильгельм встрепенулся. Вот прям как охотничий пес после того, как выбрался из озера с добычей в зубах. Он отряхнулся, сбрасывая с себя и оцепенение, хандру и безучастность. Надежды уже не было в его глазах. В них горела уверенность, и убежденность, что он справится. Вернее мы справимся.

И тут Принц, продолжавший сидеть у меня на руках, вдруг показал картинку, где он дерется с красным петухом и во все стороны перья летят. Вот же кровожадненький мой!

– Хранитель внес предложение применить силовую дипломатию и побить его. Принц это на себя берет, кстати, – мне ужасно неловко было это произносить.

– Нет! Ты с ума сошла! Только этого и не хватало! Твой кот и так всех Хранителей застращал. Чуть что – драться лезет! Информацию утаивает! Он и раньше наглый был, но с твоим появлением его характер испортился окончательно! Ты мало того, что его разбаловала. Так еще и магией накачала выше крыши. Нам только дуэли хранителей недоставало. Нужно по-другому! – Вильгельм взорвался.

Чую драконьей печенкой, что мой кот помял-таки Золотого Хранителя. Иначе с чего это Виль так на него взъелся? Я промолчала, но надо уже выяснить, что это за худосочный Золотой Хранитель такой? Или это мой кот слишком толстый?

– Хорошо, что ты предлагаешь? – вслух произнесла я.

– Предлагаю отправиться в деревню рядом с замком Рубиновых. Нужно разведать ситуацию. На месте может что придет в голову.

– Давайте. Все равно плана нет.

А вот у Принца план был, только какой-то странный. Продолжая сидеть у меня на руках, он велел позвать с собой Вильгельма, и гордо вильнув пышным хвостом, пошел на выход из кухни. Тяжело вздохнув, мы с Вильямом встали и поплелись за ним. А что делать? Не поспоришь же с этим толстым, в смысле, с пушистым красавцем.

Привел нас в библиотеку, а потом Принц открыл дверь и повел нас к Мельнице, к моей, между прочем, Мельнице. И только тут я поняла, что чувствовали все остальные, когда чужак заходит в святая святых. Когда сюда заходили Хелена с Хансом я такого не ощущала. Они члены моей семьи и я воспринимала их почти как часть себя. Но вот Виль таковым не был. И мне очень хотелось его покусать. Я сдерживалась, потому что понимала, что наверняка у Принца есть план. Не стал бы он подвергать Мельницу опасности, и меня трепать по моим бедным драконьим нервам.

Когда мы подошли к краю горного озера, я злорадно подумала, что ужасно рада, ведь мельница все еще дополнительно защищена слоем воды. На берегу Виль толком ничего и не видит. Принц потерся о наши ноги как самый обычный домашний кот и послал картинку. Мы должны опустить руки в воду и думать о Золтоне, звать его и послать магию.

Ладно. Сказано – сделано. Я села на камни и сосредоточилась. Принц в воду не полез. Зато он устроился рядом со мной, положив на меня передние лапы и хвост.

Виль опустился рядом.

– Я не понимаю, Вай. Что нам это даст? – недовольно спросил он.

– Не знаю, но если ты не сделаешь, то я точно тебя покусаю. Мне и так не нравится, что ты тут. А не будешь слушаться, точно получишь и от меня и от Принца на орехи. Так что делай, что говорят! – я даже рыкнула на него.

Дракон я или где?

Виль перестал ныть и покорно опустил руки в воду.

Я выпустила магию, Принц заурчал.

Бабочки. Много больших белых бабочек стали кружить над водой. Они будто выныривали из воды и, собравшись в стаю, исчезали. Я как завороженная следила за этим удивительным зрелищем. Только вот бабочки были белые. Чем там Виль занимается? И я, повернув к нему голову, рыкнула. Это подействовало, потому что с поверхности вдруг выпорхнула одна, золотая и красивая бабочка. Она взмахнула прекрасными крыльями и исчезла.

Принц заворчал, и мы вынули руки из воды.

– Что это было? – выражение крайнего удивления меня даже рассмешило.

Виль рот приоткрыл от шока.

– Понятия не имею. Но Хранитель сказал надо, значит надо. Я ему верю, и делаю то, что он говорит.

– Знаешь, ты одна такая. Никто из глав Домов такой власти Хранителям не дает. И столько магии не доверяет. И не слушается так беспрекословно.

– Может поэтому ты такого ритуала или магии и не видел ни разу? Может, следует побольше доверия выказывать?

– Возможно, ты и права. Все привыкли относиться к хранителям как к забавным игрушкам. Ты одна воспринимаешь своего кота всерьез. Я поражен. Что бы это сейчас не было, но это определенно помогло Золтону. Он мой брат, и я только сейчас по-настоящему почувствовал, что он жив.

– Да, я тоже. Мне почему-то показалось, что у меня в доме пополнение.

– И еще. Бабочки – сложные существа, хоть с виду кажутся простыми. Ты вспомни, у них ведь тоже кокон есть. И эти три фазы из гусеницы в кокон, потом в бабочку. Как перерождение.

– Возможно, Золтон в коконе тоже переживает что-то вроде перерождения? – спросила я.

– Поживем, узнаем. Пошли на поверхность. А то твой кот на меня подозрительно глазами сверкает. А я жить хочу. У меня невеста спит. Мне ее будить нужно, – и он мне улыбнулся.

Я по пальцам могла сосчитать его улыбки. И каждой искренне радовалась. Вот и сейчас я вскочила на ноги и обняла его в ответ.

На следующий день мы переместились в утра пораньше в деревню с маками. Хотя я предпочитаю подсолнухи. В них семечки вкусные. И жареные и такие. А вот если… Так, не об этом.

Мы лежали в маковом поле и смотрели, как над головой проплывают белоснежные облака. Больше делать было нечего. В деревню мы не рискнули идти, даже под личиной. Нас хорошо тут запомнили при нашем последнем появлении. Поэтому в деревню на разведку отправили Вильгельма. Вот кому сказать, что наследник императорского престола пошел в трактир на разведку – никто же не поверит. Больше посылать было некого.

Виль до боли никому не доверял. Его перекосило, когда я предложила отправить кого-то из охраны. Не поверил. Пошел сам.

Облака все плыли, и мы откровенно наслаждались временной передышкой. Только Гарб недовольно ворчал. Его деятельная натура требовала идти на штурм Замка Рубиновых, а его не пускали.

Под вечер вернулся Виль. Грустно посмотрел на меня и пожал плечами.

– Нет никаких идей. Главы Рубиновых в замке нет. Вообще сейчас замок почти пустует. Только толку от этого. Нас внутрь никто не пустит.

– Ну, значит спрашивать разрешения не у кого. Мы войдем и все. На месте разберемся. Дождемся ночи и постучимся в особняк в деревне. Откроют – хорошо. Не откроют – сломаем дверь. Садись, Виль. Мясо будешь?

– Ты с ума сошла? Ты собираешься в самом деле, как говорил Гарб, – на штурм? Это объявление войны! Я, как представитель…

– Виль! Помолчи. Хочешь – оставайся здесь. И сиди и жди, когда Лаура сама проснется. Может, и дождешься, лет через сто. А мне Золтон нужен сейчас!

Вильгельм плюхнулся рядом со мной в маки и промолчал.

Когда совсем стемнело, он покорно встал и вместе со мной отправился к особняку. С собой я взяла только Ханса. Гарб с Хеленой остались как обычно прикрывать наши спины.

В деревне было на удивление безлюдно, а на площади перед особняком тихо журчал фонтан, и ни души кругом.

Я поднялась по ступенькам и потянула за ручку двери. Она отворилась без малейшего скрипа. Мы вошли в особняк. В просторном холе, прямо на первой ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, сидел красный петух. Ах, да, куланг.

При виде меня он взъерепенился и нахохлился. Перышки встали дыбом, а гребешок и бородка мелко затряслись. Он шаркал ногой по красным ступеням и выглядел очень по-боевому.