– Именно, – ответил эльф. – Система, в которой оно оказалось, не позволит вести себя иначе или быть чем-то иным. А вот у разумных всё иначе. К нам природа слишком щедра и расточительна, хоть и, на мой взгляд, совершенно незаслуженно. Деревья растут и дарят плоды. Кислородом насыщают всё вокруг. Бабочки порхают и пыльцу разносят, ничем не забивая себе головы, не мнят себя вершиной эволюции, хоть пользы приносят гораздо больше, чем мы. А от разумных не то, что толка нет – вред один. Животных бьём, деревья рубим, магический фон рушим. Так с чего ты решил, что озвученные цели являются истинными? С чего ты взял, что простое дерево, которое тянется ветвями к солнцу, менее значимо, чем ты? Потому что не думает о потомстве или о глобальных целях в жизни?

Повисла пауза, на протяжение которой я судорожно искал, что ответить. Не потому что задумывался на эти темы или имел на этот счёт твёрдое мнение, просто хотел сказать хоть что-то, лишь бы не соглашаться с зазнавшимся эльфом.

– Так я и не дерево, – возразил наконец я. – Может, я пока не создал чего-то сопоставимого с производством кислорода, но так я только в начале пути. Гномы, вон, регулярно что-то интересное создают: куют всякие изделия, дома строят. Ваш замок тоже ведь кто-то строил.

– Он построен давно. Тоже, так сказать, ошибка молодости. Но я вот думаю, что у нас, эльфов, куда больше общего с деревьями, чем с полуэльфами, людьми или ещё кем-то. Мы хоть стремимся к гармонии, остальные же её отрицают и пытаются подчинить природу своей власти.

– Мы все такие, какие мы есть, – буркнул я. – Такие, какими родились. Я что-то не вижу ни одного дерева, которое порхает по лесу и разносит пыльцу или разъезжает на карете и умничает, как жить правильно. Мы зачем-то такие есть и отрицать свою природу, на мой взгляд, – чистый идиотизм. Я умею думать, значит, так и задумывалось. Я увидел сегодня неприятные вещи, которые, возможно, прямо сейчас происходят с моей матерью, и чувствую в себе желание убивать всех причастных, значит, так и должно быть. Я не собираюсь сидеть и ждать у моря погоды, когда мои враги сами передохнут. Деревья, знаете ли, когда долго ждут кого-то, то обязательно встречаются со своим дровосеком. А вы сами сейчас отправились в школу разыскивать своего врага. Что-то не похоже на поведение деревяшки или овоща, ну или как вы себя идентифицируете. Да и там, в своём кабинете, когда кислород мне перекрыли, не очень-то это было похоже на то, что вы здесь описываете.

Эльф хмыкнул и опустил глаза.

– Жаль, что твой век короток, а в твоих жилах не чистая кровь. Ты просто не доживёшь до того момента, когда мои слова станут для тебя очевидными.

Козёл старый. По-любому уходит от темы, зная, что я проверить не смогу. Видимо, его и правда всё происходящее сильно подточило. Только он даже сам себе в этом признаваться не хочет. Решил за мой счёт самовыразиться, да вот не удался нравоучительный сеанс. И сам не знаю отчего, но мне его совсем не жалко. Может, если бы больше участвовал в жизни своих детей, всё вышло бы совсем иначе. Знал ведь, что за ним какой-то урод охотится и пальцем о палец не ударил. Вот и вся суть пространных рассуждений. Тут дела надо делать. Действовать на опережение. Оберегать своих, а не наблюдать, как растут деревья и насилуют родную дочь. Вот передо мной бессмертный эльф, который вроде бы должен впитать мудрость веков, а по сути… Запутавшийся в себе глупец, не видящий дальше своего носа.

Дальше ехали молча. Мне даже на миг подумалось, что всё это время Гордор слушал мои мысли, но я тут же выбросил это предположение из головы. А вообще, этот эльф, похоже, не совсем уравновешенный: то он меня задушить готов из-за какой-то мелочи, то философствует в ответ на мои откровенные наезды. Либо так, либо я чего-то не понимаю.

– Это абсолютно не проблема, мой друг, – произнёс вдруг Гордор, глядя в пространство.

Я вопросительно посмотрел на него, но он проигнорировал мой взгляд. Наверное, не мне сказал, хотя в карете кроме нас точно никого не было. Он по имени-то ко мне не обращается, с чего ему меня другом называть.

Пожав плечами, я отвёл глаза, уставившись в панорамное окно. Мимо проносились деревья и другие детали ландшафта. Те самые, за которыми можно бесконечно наблюдать в дороге. Иногда я видел проезжающие автомобили и кареты, которое закономерно так и заявляли всем о баснословном богатстве владельцев. Поэтому я не сразу сообразил, что происходит, когда три таких дорогущих транспортных средства перегородили дорогу.

Карета притормозила, а я принялся оглядываться. Не похоже это на Шрёдгер.

– Кстати, о родне, – хмыкнул эльф и очень быстро покинул карету. Я даже и не понял, как у него это получилось.

За тремя автомобилями я разглядел подозрительно знакомый чёрный фургон. Стоило деду покинуть карету, как из автомобилей и фургона тоже стали выбираться фигуры.

Я присмотрелся. Несмотря на то, что до них было не так далеко, мне приходилось напрягаться, чтобы понять происходящее. Будто окно искажало вид, делая его менее чётким. Похоже, между сторонами начались какие-то переговоры, но звук до меня тоже не доходил.

Не знаю, что там происходит, но сидеть в карете я точно не собираюсь.

Распахнув дверь, я оказался под удивительно ласковым осенним солнцем. Стоило покинуть карету, как до меня стали доноситься звуки голосов, и я застыл на месте. Дверь была довольно высокой, поэтому я мог стоять в полный рост, при этом меня не было видно.

– Он убил моего сына и моего мужа, – громко произнесла… Скорее всего, эльфийка, вот только голос её был далеко не мелодичный. Не умиротворённый, если выражаться терминами Гордора. И, кажется, я знаю, что именно так нарушает её гармонию.

– Он и моего сына убил, да ещё и внука, – ответил Гордор. – А ещё он тоже мой внук. Думаю, мы решим всё внутри семьи. Поверь, я серьёзно его накажу.

– Я должна его убить, – прошипела женщина, сделав ударение на “я”. Похоже, она решила, что дед меня везёт куда-то, чтобы замочить. Хотя… У меня по спине пробежали мурашки.

– Ты ведь эльфийка, мать, – произнёс дед. – Убийство не в твоей природе. Зачем ты извращаешь свою суть? Ты ведь не… Вампир, – последнее слово он произнёс как нечто омерзительное.

– Тогда я хочу присутствовать. Хочу видеть, – произнесла она.

– Я не собираюсь его убивать, – ответил Гордор. – Ты, видимо, неправильно меня поняла. Я повторю, кроме всего прочего, он мой внук. Мы решим всё внутри семьи.

– Внук? – взвилась женщина. – В совете легенды ходят о твоей ненависти к полукровкам. Ты же из прихоти…

Женщина почему-то прервалась, зато заговорил Гордор.

– Всё меняется, – успокаивающим голосом заметил дед. – В мире вообще нет ничего постоянного.

– Я пришла не за твоими нравоучениями, я хочу его смерти, – прорычала женщина. – Он заслужил.

– Этого не произойдёт, – ответил старик. – По крайней мере, не сейчас.

– Ты… Я сама его возьму. Если понадобится перевернуть вверх дном твой дом, я это сделаю. Я на всё пойду…

– Зачем портить мой дом? – усмехнулся Гордор. – Он сидит в моей карете… Вернее стоит рядом и подслушивает.

Не люблю такие моменты.

Я тут же выступил из-под защиты двери, и на мне скрестилось около десятка пар глаз. Понять, кто есть кто, было невозможно. Все присутствующие были эльфами. Одеты они были все одинаково: в какие-то чёрные костюмы и строгие платья, будто офисные работники. Ещё я разглядел того эльфа, который сегодня в сопровождении эрков пытался взять меня в плен. Вроде и картина выстраивается. Сразу стало ясно, кому и зачем я понадобился.

Слова деда меня, конечно, не порадовали, но пусть только кто-нибудь дёрнется. Эльфы мне были по барабану. Если понадобится, я и Берсерка активирую. Никому не позволю себя больше схватить. Хватит с меня.

– Ну что, женщина. Уверена ты, что готова лишить кого-то жизни? – спросил дед. – Ты молода, в тебе сейчас говорят эмоции. Поддашься и вполне можешь потерять себя навсегда. Убийство разумного – это такая дверь, которую лучше не открывать.