– Что все это такое?

– Это вещи, которые я нашел, – сказал Джаспер, пожимая плечами. – Вещи, над которыми я работал.

– Вещи, над которыми ты…

Тогда Кассия поняла, что он имел в виду, когда сказал, что в этом месте много магии.

– Эти вещи заколдованы?

На его лицо вернулась недобрая ухмылка.

– Конечно. Как ты думаешь, для чего я использую это пространство? Это лаборатория для моих экспериментов.

Кассия бродила среди груды артефактов и безделушек. Стол был заставлен стеклянной посудой – мензурками и котлами, некоторые из которых оказались выжжены дочерна, а на стенах висели полки с бутылками.

В одном углу стоял манекен, какой обычно используют портные. Его одели в форму стюардов, дружины телепатов. За исключением того, что у стюардов она была темно-синей. Эта же униформа была похожего оттенка, но только когда смотрели на нее под прямым углом. В уголке глаза одежда вспыхивала бирюзовым и фиолетовым, а под определенным углом становилась тенью, которая тянулась к Кассии до тех пор, пока ее взгляд вновь не обращался на манекен. Повернуться к нему спиной и уйти было все равно что убежать в безопасную постель посреди ночи в шестилетнем возрасте.

Чародеи считали свою магию священным даром звезд, и поэтому ничего не запрещалось. Экспериментальная магия стала для них камнем преткновения. Новые заклинания изобретались и записывались так же непрерывно, как развивались технические, медицинские и инженерные достижения. Но магия не являлась ни технологией, ни медициной, ни инженерией; она была бесконечно более опасной и изменчивой, чем любая другая сфера деятельности. Для экспериментов в сферах колдовства, приготовления зелий, зачаровывания предметов существовали невысказанные границы, диктующие, что считать честной игрой, а о чем говорить с опаской. Судя по содержимому этой комнаты – и по тому факту, что Джаспер держал все это в секрете, – то, чем он занимался, по общему молчаливому согласию обычно входило в компетенцию самых образованных ученых из самых престижных университетов. Кассия даже не была уверена, что ему вообще позволено тайно пробовать свои заклинания.

Должно быть, он прочитал некоторые из этих мыслей на ее лице.

– Такие вещи не регулируются законом, – сказал он, словно защищаясь.

– В этом-то и проблема, не так ли? Кто поможет, если ты оступишься?

– Мне не нужно помогать, – сказал он, улыбаясь.

– Магия может погубить, Джаспер.

– Ты беспокоишься обо мне?

Тогда Кассия поняла его улыбку. Она заметила, как он придвинулся ближе. Возможно, в конце концов, все это было плохой идеей.

– Ты прав. Это не мое дело.

Попытка отмахнуться от его комментария не сработала. Джаспер взял Кассию за руку. Ее инстинктом было вытащить свою руку; она так привыкла к одиночеству, что не могла по-другому. Но Джаспер только сунул ключ ей в ладонь и отступил.

– Оставайся столько, сколько захочешь, – сказал он. – Но, хм, постарайся ни к чему не прикасаться.

А потом Кассия осталась одна. Она заперла дверь и встала в центре комнаты, прислушиваясь. Но тишина была абсолютной; Странствующее Место поглотило возгласы преемников внизу так же, как поглотило Джунипер Генри. Она даже не слышала голубей на крыше, хотя их крылья время от времени отбрасывали тень, и ей стало интересно, не наложено ли на комнату заклятие, делающее ее такой тихой. В любом случае она могла запороть дюжину заклинаний, и никто и слова бы не сказал; ее мать не могла постучать в дверь или посмотреть на розовый сад из окна. Джаспер был прав; это именно то, что ей нужно.

Положить сумку было негде, поэтому Кассия расстелила на полу носовой платок и положила ее сверху, после чего достала из нее банку и поставила в центре комнаты. Банка была наполовину заполнена землей, а в крышке проделаны отверстия. В почву был воткнут небольшой росток из розового сада. Все это требовалось для заклинания, которое она разрабатывала для своего посвящения; того, которое ей еще только предстояло успешно завершить.

Кассия сделала несколько медленных вдохов, чтобы прогнать болезненное беспокойство, которое наполняло ее всякий раз, когда она сталкивалась с магией. Ей никак не поможет, если она разочаруется в себе еще до первой попытки. Она сняла крышку с банки и отошла.

То, что понравится толпе. Простое, но зрелищное. Это был совет, который давал ей каждый – вне зависимости от того, просили его или нет, – стоило в разговоре упомянуть тему посвящения. Все говорило о том, что существовала определенная формула успеха и, чтобы преуспеть, достаточно было ее знать. И кто мог знать это лучше, чем наследница династии чародеев Кассия Симс?

Она достала листок бумаги, записала намерение – расти и цвети – и несколько заметок, которые должны помочь ей воплотить желаемое. Более сложные заклинания стоило записывать на бумаге из орехового дерева, которая обладала особыми свойствами. Чародей зачаровывал бумагу, чтобы та горела, когда он заканчивал свое заклинание, высвобождая еще большее количество энергии и очищая свое намерение в одной-единственной команде.

Кассия никогда не применяла такого заклинания; немногие чародеи ее возраста были достаточно сильны для подобных вещей. Кассия просто использовала заметки в качестве вспомогательного средства, поскольку намерение, стоявшее за ее заклинанием, было не таким простым, как некоторые могли бы предположить. Намерение «расти» было не самым очевидным, и эта часть стала провалом ее первой дюжины попыток. Однажды ей удалось раздуть росток до размеров небольшого пня, разбив банку вдребезги, после чего он засох, не пустив ни единого листочка.

Поэтому, чтобы помочь самой себе прояснить команду, Кассия прочитала полдюжины книг по биологии, пока не убедилась, что с научной точки зрения знает, о чем просит, когда приказывает «расти».

Затем нужно было заставить получившееся растение зацвести. Усиленная визуализация распускающегося розового куста вызвала не один взрыв. Итак, Кассия исследовала, как роза проходит свой годовой цикл, чтобы лучше понять, чего именно она просит от растения. После восьми недель практики и изучения Кассия смогла назвать и идентифицировать восемнадцать видов роз, а также объяснить механизм фотосинтеза и закономерность, лежащую в основе расположения лепестков в бутоне, но до сих пор она не зачаровала ни один забытый звездами росток, чтобы тот вырос в розовый куст и распустился.

И теперь у нее оставалось два дня.

Джаспер сказал, что она слишком много об этом думает, ясное и понятное намерение важнее, чем глубокое знание специфики того, на что накладываются чары. Но ясное и понятное намерение подводило, и она была готова попробовать что угодно.

Кассия устремила взгляд на банку в центре комнаты и призвала магию, которая, как всегда, начала разрастаться внутри ее. «Ты здесь», сказала она себе. «И ты достаточно сильна».

«Расти и цвести», – приказала она ростку. Ей не нужно было произносить эти слова вслух, даже шепотом. Она направляла свою магию через пальцы в хрупкий маленький стебель в банке с почвой, где, как Кассия надеялась, растение пустит корни.

Когда Кассия направила магию в свои пальцы, та поднялась, как дым от свечи. Она знала заклинание так хорошо, что намерение казалось легким и чистым. Расцветай, расти, стань розовым кустом и цветком. Мышечная память сжала руки Кассии в кулаки, повернула их к небу и расправила пальцы, как лепестки раскрывающегося бутона. Ее руки не могли управлять банкой и ее содержимым, только ее магия, но движение помогло ей визуализировать то, чего она хотела достичь, и это было крайне важно.

Розовый куст. Красивый, цветущий розовый куст, покрытый ярко-красными цветами.

Магия струилась из пальцев и окутывала банку, маленький росток задрожал, и у Кассии перехватило дыхание. Неужели все? Она подавила свое волнение и укрепилась в своем намерении. Расти и цвети. Расти и цвети.

Листик. Потом еще один. И вот росток уже был готов вырваться из банки на свободу. В почве появились прижимающиеся к стеклу белые корни.