— Фридус, у вас есть к Лукасу претензии по работе? Вы нашли какие-то недочеты в нашей библиотеке? — нетерпеливо поинтересовался я у мага. Меня уже дела в суде ждут, а тут некоторые приперлись с непонятными претензиями — По-моему, у нас там сейчас наведен идеальный порядок, какого не было уже лет сто.

— Вот это меня и удивляет, князь. Откуда в слабом маге Воздуха такая сила, что он смог обновить охранные чары, наложенные на библиотеку еще в стародавние времена?

— И вас только это удивляет? А у меня, например, вызывает недоумение, почему вы, Фридус, не сделали этого раньше и довели нашу библиотеку до столь плачевного состояния.

— Покойный князь запрещал мне тратить магию на всякие бытовые мелочи — поморщился Фридус — мы были сосредоточены на войне с восточниками.

-…генеральное сражение с которыми вы бездарно проиграли — не удержался я от шпильки — поскольку отец сделал ставку лишь на применение темной магии и запрещенных амулетов. Почему вы его не остановили, Фридус?!

Разговор явно свернул не туда, куда рассчитывал Фридус. Так ведь не у одного него накопились претензии. У меня тоже есть о чем спросить придворного мага

— Почему вы дали ему превратиться в чудовище, закрывая глаза на творимую им темную волшбу? Ведь это в конечном итоге привело к гибели Ульриха и оставило княжество без наследника. И после всего этого, вы вдруг стали истовым поборником веры в Единого и рветесь судить всяких травниц, виновность которых в использовании темной магии не подтвердили даже жрецы Храма со всеми их поисковыми амулетами.

— Но эти обязанности возложил на меня ваш отец! Я занимался всем, что связано с магией.

— Значит, теперь будет по-другому. Простыми делами в суде займется назначенный мною судья. Сложные и запутанные я буду рассматривать сам.

Придворный маг насупился и уже еле сдерживал себя, чтобы не нахамить наглому сопляку, то есть мне. Все-таки стихия Огня накладывает на своих адептов определенный отпечаток, и умение сдерживать себя, к их достоинствам не относится. Уж мне ли не знать, насколько импульсивными мы бываем, стоит задеть наше огненное самолюбие.

— Князь, давайте начистоту — попер психонувший маг напролом — у вас уже есть другая кандидатура на мой пост? Мне нужно готовиться к отставке?

— С чего вы взяли? — искренне удивился я — Разве я дал вам повод так думать?

— Но ведь вы…

— Фридус, в вашей преданности Тиссенам я не сомневаюсь — перебил я мага, не давая ему озвучить дальнейшие претензии и перейти черту, после чего нам действительно придется с ним расстаться — Многолетняя безупречная служба и ваша смелость, когда вы вступили в схватку с легатом Гийомсом и не побоялись стать врагом Инквизиции, говорят сами за себя.

— Тогда почему…

— Что ж, давайте на чистоту — вздохнул я — меня не устраивает размытость границ ваших служебных обязанностей. Грубо говоря, вы лезете в те дела, которые вас совершенно не касаются, и суете свой нос, куда не нужно. Зато там, где должны бы сосредоточить свои усилия, вы проявляете халатную неосмотрительность.

— Например? — обиженно поджал губы придворный маг

Что ж, ты сам напросился, Фридус! А, может, это даже к лучшему — сразу поставить на место зарвавшегося мага, получившего слишком много власти при прежнем князе

— Например, уважаемый мэтр, какого Аша вы так рветесь в кабинет покойного отца, а?!! За время моего отсутствия вы четырежды (!) нарушали запрет приближаться к дверям, ведущим в башню, и не оставляли попыток взломать охранные чары, наложенные на них мною. Вы правда, надеялись, что я не узнаю об этом?!

Смотрю с иронией, как придворный маг растерянно хватает ртом воздух. Ну, да… он-то был абсолютно уверен, что его никто не видит. Но наш Хранитель бдит, охраняя Замок от всяких подозрительных посягательств! А чем еще развлечься по ночам вредному старикану?

— Мэтр, дружески не советую вам испытывать мое терпение и уж тем более охранные возможности магии нашего Замка. Ведь даже я до конца не знаю, чем это закончится для незадачливого …испытателя. Но что ничем хорошим — это совершенно точно. Вас могут просто счесть опасным для существования источника и княжеской семьи, и потому без следа развоплотить. Хоп! И вас больше нет. Оно вам надо, Фридус?

Мой участливо-издевательский тон мог ввести в заблуждение только идиота. А Фридус им явно не был. По мере моего спича, лицо придворного мага то бледнело, то краснело, то снова бледнело. Как бы беднягу удар не хватил!

— Ваше дело, Фридус — магическая защита Замка, Минэя и всего княжества в целом. Подбор подчиненных, представление их мне, а после строгий надзор за порядком во вверенном вам …подразделении. А у вас покойный Жакус распустился до такой степени, что беспробудно пьянствовал в ваше отсутствие и принуждал испуганных служанок к интимной близости!

— Да, с чего вы взяли?!

— Я. Просто. Это. Знаю. Потому, что я Хозяин в Своем Замке и знаю все, что в нем творится. И мне жаль, что до вас, мэтр, это никак не дойдет. Жакуса убили заслуженно. И я не советую вам тратить время и искать человека, убившего пьяного насильника. Этот человек совершил благородный поступок, и он давно уже покинул пределы Замка, Минэя и нашего княжества. Но для всех других это должно послужить уроком. Так будет с каждым, кто возомнит здесь себя безнаказанным и начнет измываться над слугами. А особенно над служанками.

— Ваше самомнение, Йен, ни в одни ворота не пройдет! Вы, конечно, князь и магия рода признала вас, но…

— Вот на этом признанном факте и остановимся — прервал я его — Меня ждут в суде, а вам пора уже заняться своими прямыми обязанностями. А по поводу моего самомнения вы совершенно не правы, метр! Я очень скромный! Просто очень злопамятный.

С улыбкой крокодила на лице я поднялся с кресла, давая понять Фридусу, что разговор закончен. Все, что считал нужным, я ему сказал. А если он и теперь ничего не понял, то кто ж ему тогда доктор…?

— Просыпайся, Марточка! — голос дядьки Босха ворвался в сон ведьмочки, и картинка из прошлой счастливой жизни растаяла, оставив после себя легкую горечь утраты.

Там, во сне мама снова учила ее, неумеху, рисовать цветы на выпуклых глиняных черепках. Конечно, хорошую посуду ей тогда никто еще не доверял, поэтому училась она сначала на них. Потом перешла на кривые тарелки, да треснутые чашки. Но училась Марта быстро, рисование вообще давалось ей хорошо. И беззлобные шутки старших братьев уже скоро сменились на удивленное покачивание головой — настолько живыми выходили из-под ее руки листья и цветы. А она искренне не понимала, как же можно не запомнить и не повторить красивую форму лепестков или прожилок на листьях? Вот же они — смотри, да рисуй…

— Уже утро? — ведьмочка разлепила ресницы и уставилась на тусклый свет под потолком камеры. Старое одеяло, принесенное добрым стражником вполне спасало от холода, но тело Марты уже начало потихоньку чесаться от грязи.

— Только начало светать. Я пораньше сегодня на смену заступил, чтобы успеть воды согреть, и ты смогла в порядок себя привести, пока все спят. Помнишь, что сегодня суд? Вот! — Босх улыбаясь, поднял палец вверх — Так пошел за водой, а ты пока вставай. Потом позавтракаем и я тебе кое-что расскажу из столичных новостей.

…Мыться в холодной камере над дыркой в полу — удовольствие еще то! Но явиться на суд грязной замарашкой Марте гордость не позволяла. Может, вид у нее тогда и был бы более жалостливым, но ей не жалость нужна от молодого князя, а справедливость. И хотя Харт заверил ее, что все будет хорошо, сомнения у ведьмочки все же оставались: с какой стати князю вставать на ее сторону? Он скорее уж столичную Гильдию лекарей поддержит, а не травницу чужачку из Фесса.

Вообще забота бывшего сослуживца отца Марту поразила до глубины души. Кто она ему? А Харт не только принес ей новые теплые вещи и нормальную еду, но еще и заступился за нее перед князем. Откуда узнал, что Марта в беде? Так это дядька Босх постарался. Вовек ей не расплатиться с этим добрым человеком за его участие. Эх, ей бы только до дома добраться, а там бы она ему совсем другое лекарство приготовила — в десять раз лучше!